Жена для непокорного и мама в придачу
Шрифт:
Костер погас. Эмилия заметила это сразу после первого аккорда осла, и с тех пор всматривалась в ожидании нападения. Но никто не нападал.
– Может, компания осла и козла ставит меня наравне с ними, и никому мы в таком составе не нужны?
Но она ошиблась. Справа моргнул свет, и она успела среагировать, скатившись на землю. Осел понял свою ошибку, взбрыкнул ногами, последний раз проорал, приказывая своему товарищу закрыть пасть, и со всех ног рванул вперед. В последний момент Эмилия успела запрыгнуть внутрь кибитки.
Тонкая ткань вряд ли могла ее спасти, да и соседство
Пара стрел пробили ткань кибитки, застряв и раскачиваясь, как маятник. Белое оперение маячило перед носом, словно белый пух. Значит, не гробыри, с которыми они чуть не столкнулись в первую встречу. И то радует. Хотя не очень.
Эмилия вцепилась в козла, как единственную устойчивую вещь в кибитке. Качало неимоверно: осел, видимо, решил уходить, петляя, как заяц.
Кибитка остановилась резко, будто осел врезался в стену, и замерла. Тишина. Не слышно ни блеяния осла, ни стука его копыт. Только тихое посапывание козла над ухом: даже он понял, что лучше молчать и не затаиться. Не вышло.
Полог кибитки был сорван, будто бумажный фантик, а над их головами возникли три огромные и жуткие морды. Эмилия вцепилась в козла, козел прижался к ней.
Ну уж нет! Эмилия оторвала от себя трусливое животное и выпустила оба крыла. Даже со сломанной рукой ей хватило на это сил. Она бы и перевоплотилась полностью, но рана в ноге никак не хотела заживать и отнимала много сил.
– Птичка! – по-детски произнес громила и захлопал в ладоши.
Судя по радостным воплям, которые издавали эти великаны, никто их с козлом убивать не собирался. Но и отпускать тоже. По очереди они трогали ее за крылья, поднимали, расправляли и щупали.
В более дурацкой ситуации Эмилия еще не была. Взгляды ее и козла выражали одно: «Что за идиотизм!». Нет, если бы их пытались съесть, связать, убить – это можно было понять. Но эти головорезы вели себя с ней как малыши, которым только что досталась новая игрушка.
– Брысь!
Вот этот рык уже был похож на того, кто будет их резать, убивать или есть. Эмилия с козлом инстинктивно вжали головы, а Эми убрала крылья. Головы парней исчезли, зато появилась голова большой, очень большой женщины.
– Так это же малышка Мари. Или Эмилия? – Она вытащила Эмилию за шиворот через крышу и поставила на землю. – Вечно вас путаю.
Женщина была огромных размеров, острые клыки выглядывали с двух сторон ее рта, и даже губы, растянутые в улыбку, не могли смягчить звериный оскал.
– Мкруты! – выдохнула Эмилия и, кажется, потеряла сознание.
***
Пробуждение было болезненным и каким-то странным. Первое время Эмилия не могла понять, ни где она находится, ни что с ней случилось. И, вообще, на том или этом свете она находится. Последнее воспоминание резко всплыло в памяти. Мкруты! Если они на нее напали, то должны были уже съесть. Или нет. Едят других гробыри, а мкруты просто нападают. Некстати пришел вопрос: а зачем они нападают, если не хотят ни есть, ни грабить? Но он тут же отошел на второй
план, когда рядом раздался глухой, грубый женский голос.– Проснулась, Мили.
Так Эмилию называла разве что мать, да и то не всегда, а в исключительных случаях, когда она что-нибудь себе ломала после очередного опасного полета. Но голос был явно не материнский, да и на пение феникса это не походило. Эмилия открыла глаза: перед ней была все та же огромная женщина, которая выудила ее из кибитки. Не приснилось.
Осел и козел были тоже тут. Но, судя по разожженному костру и вертелу, который натачивали два других великана, судьба у них была гораздо печальнее. Хотя кто сказал, что вертел предназначается не ей?
Женщина проследила за взглядом Эмилии и тут же поспешила ее успокоить.
– Ужин придется подождать, тягловая скотина не так быстро готовится.
– Не надо. – Замотала Эмилия головой.
Конечно, она не особо успела сдружиться с животными, да и козел, выдавший их своим блеянием, был еще той скотиной, но есть то, что еще недавно везло тебя и блеяло на ухо, было как-то неприлично.
– Да не бойся ты так. – Женщина протянула руку. – Меня зовут Роза, а это Илларион и Варфоломей.
Эмилия уставилась на двух громил, повернувших в ее сторону головы, и обнажив свои кариесные улыбки.
– А откуда вы знаете, как меня зовут?
Громилы тут же отвернулись, делая вид, что старательно настрагивают вертел. Осел и козел еще сильнее вжались в землю, прильнув к столбу, к которому были привязаны. Роза же продолжала мешать что-то в котелке, не обращая на нее внимания.
Откуда-то в Эмилии взялось ощущение, что ничего ей здесь не сделают. Хотели – давно сделали. Хотя бы связали, а она лежит на мягкой шкуре, укрытая пледом. Это было совсем не похоже на то, что обычно делают с пленниками. Или смертниками.
– Вы же мкруты? – Она села, внимательно разглядывая этих больших людей. – Те, кто портит наши поля и нападает на патрули?
– Они первые начинают, – плаксиво пожаловался Илларион и для правдоподобности шмыгнул носом.
– И дерутся больно. – Варфоломей задрал рукав и показал большой синяк.
Эмилия машинально подняла руку, повторяя за ним, и с удивлением заметила, что повязки больше нет, и рука совсем не болит. Тут же она пошевелила ногой, и привычная боль больше не отозвалась. Она вскочила и стала вертеть рукой и приседать, проверяя руку и ногу.
– Вы что-то со мной сделали?
Роза оторвалась от котелка и с улыбкой посмотрела на нее.
– Лечебный отвар мкрутов, Мили. На ноги поднимет мертвого.
Эмилия вспомнила, что ее смущало, и снова вернулась к своим вопросам.
– Вы знаете мое имя, называете так, как называла мама. Даже убивать не собираетесь. Кто вы и откуда меня знаете?
Роза вынула ложку и передала ее сыновьям. Те тут же стали облизывать стекающую белую массу.
– Мы с твоей мамой с детства друг друга знаем. Она все про вас рассказывала, как вы росли, чему научились. Просила даже помочь Мари, сделать ее полноценным фениксом, только не в нашей это власти. Ну и просила за вами присматривать, когда к горгульям отправитесь.