Жена с секретом

Три пары настороженных глаз уставились на меня. Серые проницательные Альфреда, голубые Алисии и карие кухарки. Ощутила себя студенткой, переминающейся с ноги на ногу перед приемной комиссией.

Альфред внимательно изучил мой образ и неодобрительно поджал губы. Полупрозрачная блузка и юбка до колен в средневековом мире определенно не в тренде. Мне достаточно было взмаха рукой, и вот я уже стою в длинном до пят платье, а лица окружающих вытягиваются от удивления.

– Вы госпожа Камилла? – первой пришла в себя Алисия.

– Да, - я улыбнулась, стараясь выглядеть дружелюбной.

– Но раньше вы выглядели иначе, - засомневалась кухарка.

– Просто тогда я переместилась в чужое тело, а сейчас при переходе сумела сохранить свое, - я надеялась, что мне поверят.

– Это Корделия, - представила Анна кухарку. – Несколько дней назад Генриетта ее вылечила от страшных ожогов. Мы до последнего сомневались, что это сделала ведьма. Думали, что Корделии помогла ты.

– Думаете, Генриетта стала доброй? – удивилась я, присаживаясь за стол.

Корделия поставила передо мной тарелку с дымящимися лепешками, и я взяла одну.

– Горбатого могила исправит, - покачал головой Альфред, а я поразилась, откуда в чужом мире знают русскую поговорку.

– Мачеха злая, - Анна вздернула подбородок. – Она мучает моего отца, подчинив своей воле. Не знаю, почему Генриетта помогла Корделии, но в любом случае дальше творить добро она не собирается.

Плана как такового ни у кого не было. Как справится с колдуньей, не знал даже рациональный Альфред. Мое появление всех приободрило, но садовник засомневался относительно моей внешности.

– Госпожа знает, как вы выглядите, и Дэвид тоже. Нельзя, чтобы они вас обнаружили. Даже не знаю, где нам вас спрятать? – он поскреб затылок.

– А вы не можете изменить внешность? – спросила Алисия, сразу не понявшая, какой туз в рукаве нам подкинула.

– Отличная мысль! – поддержала Анна.

Я приложила все свои магические усилия, и буквально через секунду превратилась в совершенно незнакомую мне девушку.

– В таком наряде вас легко вычислят, - Альфред скептически посмотрел на мое нарядное платье.

Поэтому пришлось облачиться в униформу горничной и нацепить на голову белый чепец.

– Спать будете в комнате для слуг, - Алисия проводила меня до каморки в подвальном помещении и показала на свободную кровать.

– Камилла, милая, не расстраивайся! – прощаясь, Анна кинулась мне на шею. – Это ненадолго. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Помимо Алисии в комнате жили еще несколько девушек. Представив меня новой горничной Розалией, служанка заботливо оберегала мой покой и когда остальные девушки пытались приставать с расспросами, накинулась на них.

Всю ночь меня мучали кошмары, а жених, несмотря на то, что спала на новом месте, так и не появился. Утром мы снова собрались на кухне. Время завтрака господ еще не наступило. Корделия поставила передо мной тарелку дымящейся каши, от которой исходил превосходный аромат.

– А почему новенькой подают? – возмутилась одна из служанок. – Я тоже хочу.

– Быстрее завтракай и приступай к работе, - цыкнула на нее Корделия и тепло посмотрела на меня. – Мы должны помочь Розалии влиться в наш дружный коллектив.

Я улыбнулась заботливой кухарке и взяла ложку, как вдруг дверь в кухню распахнулась. Дэвид, высокий, невероятно красивый и хмурый стоял на пороге. Все слуги тотчас вытянулись по струнке, я тоже встала с бьющимся сердцем.

Интересно, что привело господина на кухню, где обитают слуги и домоправители?

Дэвид обвел всех немигающим взглядом и вдруг резко остановился на мне. Сердце улетело в пятки.

Неужели чары рассеялись, и я снова стала прежней Камиллой?

Глава 31

Нет, Дэвид не узнал Камиллу. В одежде горничной и с новой внешностью она совсем не походила на себя прежнюю. Но когда господин посмотрел на притихших слуг, то остановился взглядом на незнакомой девушке и уже не мог отвести глаза.

Господин Лестер знал в лицо всех слуг в своем поместье, но эту девушку видел впервые. Наверное, новенькая. В последнее время он совсем не занимается домом. Вначале он скорбел, затем-любовь-морковь, затянувшаяся на несколько месяцев, а сейчас непрекращающийся ад, не позволявший ему произнести ни слова.

Дэвид хотел спросить у девушки ее имя и узнать, откуда и когда она прибыла в его поместье, но не смог. Поэтому просто молча изучал ее лицо, сдерживая гнев на супругу. Она превратила его в безжизненную марионетку, с каждым днем высасывая все соки. Подчинила своей воли, заставила молчать. Удивительно, почему она еще не пришла за ним?

– Доброе утро, господин Лестер! – Камилла встала и поклонилась. На ее губах промелькнула слабая улыбка, что не укрылось от Дэвида. Как бы он хотел вернуть возможность говорить, но Генриетта не собиралась смягчить его агонию.

– Наш господин с недавнего времени не говорит, - на помощь пришла незнакомая служанка.

– Почему? – Камилла сделала вид, что удивилась.

– Не знаю, - девушка искренне пожала плечами. – Возможно, господин болен.

– Вот как? – Камилла переглянулась с Алисией. – А доктор уже у вас был? – она посмотрела на Дэвида.

– Как ты смеешь так обращаться к господину! – цыкнула на нее экономка, но Дэвид поднял правую руку, и пожилая женщина замолчала на полуслове. Затем мужчина снова вернулся к Камилле, взглядом попросив девушку продолжать.

– Если доктор ничем не смог вам помочь, - пробормотала она, краснея под пристальными взглядами остальных слуг, - позвольте мне попытаться вам помочь. Я умею лечить.

– Да как ты смеешь, дерзкая! – не выдержала экономка, но господин ее снова остановил.

Шестое чувство Дэвида подсказывало ему довериться незнакомой девушке. У него, по сути, не было выбора. Две недели ада тянулись мучительно долго. Генриетта запрещала ему общаться даже с детьми.

Господин Лестер никогда не заходил на кухню, но сегодня ноги сами его понесли. Дэвид не понял почему, но доверился инстинктам.

– Господин Дэвид, - в кухню вошел Альфред, - удивлен вашим появлением.

Дэвид кивнул, не в силах произнести ни слова.

– Вы не можете ответить? – садовник нахмурился, изучая измученное лицо своего господина. – Это ведьма вас заколдовала? – поинтересовался он. – Просто кивните, если это так.

Дэвид и рад был кивнуть, но не кивалось. Искусно наложенные чары Генриетты запрещали порочить ее имя.