Женщина с той стороны

Мы не едем к главным дверям, мы сворачивает вправо. Здесь тоже растут деревья, мы едем по дороге вдоль них и останавливаемся у неприметной дверцы с торца крыла. Выходим из кареты, ныряем внутрь. Женщина, встречающая нас, кланяется, а затем проходим анфиладой коридоров и пустых комнат. В них пахнет пылью и запустением, мебель закрыта тканевыми чехлами.

Мне в моих мыслях, которые имели место быть, несмотря на то, как я упорно гнала их из своей головы, виделась сказка. Здесь её не было. Наконец, мы попали в более обжитую часть дворца, коридоры здесь были выметены, а в канделябрах вдоль стен оплывшие свечи. Навстречу спешат люди, нам кланяются все.

— Ваши комнаты, — наконец, открыла рот сопровождающая и открыла широкую двустворчатую дверь.

Наши покои состоят из нескольких комнат. Моя спальня, гостиная, ванная комната и гардеробная, в которой стоит постель для личной горничной. Боюсь, Анне на ней будет тесно, да бог с ним, сама хотела карьерного взлета. Я с любопытством оглядываю ванную. Туалета здесь конечно нет, лишь горшок за ширмой. Но зато большой камин, которым можно как следует протопить комнату, и вычурная ванна на гнутых ножках. И аскетизм, и роскошь в одной отдельно взятой ванной.

Анна развесила мои вещи по плечикам в гардеробе, нашла мальчишку, который растопил наш камин. Затем девочку, которая принесла перекусить, и затем исчезла в неизведанном направлении. Без неё мне точно пришлось бы тяжко, я просто сидела бы и ждала у моря погоды, надеясь, что все пройдёт само по себе и про меня забудут.

— Одеваемся! — шумно выдохнула она, наконец, ввалившись в комнату. — Прием начинается через полтора часа. На вас придут посмотреть все.

Она долго и придирчиво выбирала мне платье. Остановилась на нежно зеленом. У него в отличие от предыдущего был треугольный вырез, заглядывающий в ложбинку груди, и рукава из тончайшего кружева, которые облепляют мои руки как вторая кожа и которые наверняка можно порвать одним неловким движением. Уложила мои волосы наверх и даже подкрасила ресницы какой-то чёрной ваксой при помощи щеточки, очень похожей на уменьшенную зубную. Надо будет заняться прогрессорством, лениво подумала я. Сколькими незначительными мелочами можно существенно облегчить свой быт. На мои запястья и шею выделяется капля ароматического масла, оно пахнет терпко. Мне кажется что ветрами, которые колышут вереск на пустошах, и горячим глинтвейном, мне очень понравился этот запах.

— И наконец! — Анна выдержала театральную паузу и жестом фокусника, откуда не возьмись, достала вытянутую плоскую шкатулку.

В ней лежали бусы из мелкого, словно битого, с острыми гранями камня красно-коричневого цвета. Судя по толщине, даже скорее цепочка. Она легла на мою шею в два ряда. И серьги из такого же камня. Зеркало показывало мне, что я обворожительна, и, похоже, даже не лгало.

— Вы родите нам самого прекрасного императора в истории, — прошептала Анна и даже слезу смахнула.

В дверь постучали. Я прошла в гостиную, Анна впустила в неё щегольски одетого молодого парня. Чисто выбритое лицо, светлые волосы, лукавые глаза. На нем брюки, в которых ему наверняка тесно, и пиджак с длинными сзади полами. Я не знаю, как называется такая одежда, но мне кажется, что он похож на тонконогого кузнечика.

— Позвольте, госпожа, — он низко кланяется и протягивает мне руку. — Можете звать меня просто Анри. Я ваш сопровождающий на сегодня.

— Зоя, — растерянно отвечаю я.

— Обворожительно! Императорское имя.

Под руку с ним я вышла из своих покоев. Мы прошли длинным коридором. Было удивительно пусто, словно дворец вымер. Лишь платье моё шуршало, обнимая ноги. На улице уже темнело, во многих канделябрах горели свечи, в воздухе плыл аромат воска и ещё чего-то неуловимого, сладкого. Наконец, спереди послышался людской гомон, мы уверенно направлялись к его источнику. Широкий коридор оборвался, мы вышли на огромную лестничную площадку. Она тянулась вдоль второго этажа, образовывая открытую галерею, а сама лестница, величественно изгибаясь, спускалась вниз, в зал, где стояли сотни людей, все как один подняв головы и глядя на меня. Меня охватила паника, хотелось бежать обратно в комнату, спрятаться под кровать, а лучше телепортироваться в горную хижину. Но Анри уже повёл меня вниз. К своему удивлению, я даже не споткнулась ни разу. На лица я не смотрела, тыкнула взгляд в пол. Такая вот будущая мать императора, не выносящая людских сборищ. Когда мы спустились, все разом захлопали. Словно я фокус показала или исполнила зажигательный стриптиз. Во мне поднялась волна раздражения.

— И чего они хлопают то? — шёпотом осведомилась я у Анри, благо его трогательно розовое ухо было совсем рядом. — Я что, обезьянка цирковая?

— Обезьянка? — переспросил Анри, страдальчески хмуря лоб. Я толкнула его локтем в бок, и он продолжил. — Они радуются. Вы достижение. Как победа в сражении. Могли достаться противнику, но вы у нас. Вы родите нам императора, который возвысит нашу страну и подарит нам благоденствие.

— Хорошо вам мозг промыли, — сказала я и надолго замолчала.

Некогда было говорить. Ко мне потянулась вереница рук и лиц. Именно так, по отдельности я их и воспринимала. Лица улыбались, говорили своё имя, задавали вопросы, на которые и не надеялись получить ответ, так как толпа сразу затирала их в сторону. Руки норовили потрогать. Я уже не выносила этих прикосновений, а им все не было конца.

Внезапно толпа заволновалась, раздалась в стороны, образовав неровный коридор. Я, наконец, выдохнула и огляделась, меня оттерли далеко от лестницы, в центр зала, и думать нечего спастись бегством. Заиграли музыкальные инструменты, довольно, кстати, неплохо, звучно. И на конце людского коридора показалась пара. Они медленно шли ко мне под музыку. Айю я узнала сразу, она нисколько не изменилась. Светлые волосы, светлые глаза, светло-голубое, почти белое платье. Не женщина, а снежная королева. На её голове тонкий обруч короны. Мой взгляд переметнулся к её спутнику.

Высокий, гораздо выше своей жены. Подтянутое красивое тело, широкие плечи. Короткие тёмные волосы. Короны нет, либо по этикету не положено, либо не стал утруждать себя её ношением. На его согнутой руке покоится тонкая рука Айи. Наконец, они подошли ближе, и я могла разглядеть его лицо. Оно было идеальным, без единого изъяна. Такая грань между красотой и мужественностью, ни одного лишнего мазка от создателя. И между тем оно было таким равнодушным. Ни каких чувств я не могла разглядеть в этом холодном лице. Синие глаза смотрели на меня в упор, я видела, что ничего не значу для него, не я занимаю его мысли и ни один из сотен людей вокруг. Ему было все равно. Боже, как можно любить такого мужчину, поежилась я.

— Зоя, — его голос звучал под стать ему, так же холодно и отстранённо. — Женщина с той стороны. Добро пожаловать в наш мир.

Ему подали коробочку, и он склонился передо мной на одно колено. Я не вслушивалась в его слова, теперь я могла без помех смотреть на Айю. Боже, сколько ненависти было в её взгляде. Вот уж кого тяжело назвать равнодушным. Даже тонкие губы подрагивали от едва сдерживаемых чувств. Да, она любит его. Этого холодного и равнодушного, ледяного человека, который настолько контролирует свои мысли, что не позволяет и грани эмоций отобразиться на лице. Или он просто их не испытывает, эмоции.

— Позвольте?

Я, наконец, посмотрела на императора у своих ног. Он видел, что я не слушала его слов, но раздражения не испытывал. Даже это чувство ему чуждо. Он просто терпеливо ждал, когда я протяну руку. Я подала ему её, и он коснулся её своими пальцами. Холодными, конечно, как же ещё. На мой палец скользнул тяжёлый крупный перстень.

— Это традиция, — пояснил он. — Все женщины с той стороны, попадающие в наш род, носят это кольцо. Последней была моя бабушка.

— Добро пожаловать в семью, — наконец, открыла рот и Айя.