Жестокеры
Шрифт:
Я часто вспоминала ту женщину из поезда. Которая говорила, что в городе …sk самое главное – не спиться и не повеситься.
Я не спилась и не повесилась. Но жизнь свою я потеряла. Моя жизнь превратилась в тупое бессмысленное прозябание вымотанного измученного существа, вечно желающего спать. Выкраивая редкие минутки для своих скудных творческих попыток, я продолжала перебиваться скудными заработками на случайных работах, в надежде накопить на рывок в новую жизнь, который я, наверно, так никогда и не совершу. Или все-таки сумеет это безвольное существо взять в руки свою неудавшуюся жизнь и направить ее, наконец, в нужное русло – пока еще не совсем поздно?
Моей
Мой пыл быстро охладили в кадровом агентстве.
– Вы говорите, что хотели бы рисовать. На чем вы специализируетесь? На портретах, я верно поняла?
– В основном.
– Боюсь, в нашем городе это совсем не востребовано. Даже придумать не могу, где и кому могло бы пригодиться ваше умение. Не представляю, кто ваш потенциальный работодатель. К тому же у вас ведь даже портфолио нет. Эти несколько рисунков, которые вы показали, – этого мало. Совсем мало, понимаете?
– Я мало рисовала в последние годы. Приходилось зарабатывать, и времени на что-то другое совсем не оставалось.
– Я вам верю. Но как я буду вас предлагать нашим клиентам? Как они поймут, что вы действительно хорошо рисуете? – Девушка-рекрутер какое-то время молча меня разглядывала. – И зачем вам в принципе менять сферу и уходить в творчество? Вы столько лет шли в одном направлении, накопили опыт. Вас с охотой возьмут компании с похожей спецификой. Вы легко сможете устроиться менеджером. Зачем вот так резко все менять?
– Но я хочу рисовать! Я не хочу больше устраиваться в магазин! Это совсем не мое. Я была вынуждена это делать!
Последние слова я не сказала, а выкрикнула – громко, с надрывом. Получился какой-то дикий отчаянный вопль. Девушка-рекрутер смотрела на меня с каким-то не полагающимся ей по должности сочувствием. Как будто мое отчаяние по-человечески тронуло ее. Она еще раз перелистала мои работы.
– Вот что. Я, конечно, не художник, и не могу оценить ваши рисунки с профессиональной точки зрения. Но мне кажется, они очень даже неплохи. Правда, я пока не понимаю, где могло бы пригодиться ваше умение рисовать людей – если вести речь о трудоустройстве. Допустим, вы могли бы рисовать иллюстрации для каких-нибудь журналов. Это я так, предполагаю… Это будет, конечно, не полноценная занятость, но какая-никакая подработка в виде разовых заказов. Думаю, в вашей ситуации это уже кое-что.
Очевидно, что-то внутри нее откликнулось на мое отчаяние. Наверно, я невольно затронула ее собственные потайные струны. Иначе как можно объяснить, почему она так терпеливо возилась со мной?
– Буду вас помаленьку предлагать. Попробуем устроить вас иллюстратором в какой-нибудь журнал. Но, повторяю, подготовьтесь! Идите домой и рисуйте.
Она улыбнулась. Я кивнула и встала со стула.
– И еще! Чтобы я больше не видела таких потухших глаз! Здесь, в этом городе, очень непросто оставаться собой. Но вы не сдавайтесь, слышите? Боритесь! Если вы хотите рисовать, рисуйте! Пообещайте мне, что вы не смиритесь! Что не смиритесь хотя бы вы!
Я улыбнулась ей благодарной улыбкой.
– Я не смирюсь. Надеюсь, у меня получится.
– А не получится, так снова найдем вам работу продавцом в каком-нибудь цветочном салоне.
Этот аргумент подействовал. Я подняла глаза и твердо
сказала:– Получится.
***
Через пару дней мне позвонила та девушка из кадрового агентства.
– Ну что, будем устраиваться в магазин?
Наверно, я долго не отвечала, потому что она обеспокоенно спросила:
– Эй, вы там?
– Да.
– Про магазин я пошутила. Завтра у вас собеседование. В редакции детского книжного издательства. Они ищут иллюстратора. Правда, не на постоянной основе, временно. Но для вас ведь это лучше, чем ничего, ведь так? У вас есть, куда записать? Я продиктую, куда завтра нужно подъехать.
В редакции меня встретила невысокая девушка с пышной кудрявой шевелюрой. Она сразу заявила, что они будут переиздавать сказку про Золушку, и попросила показать работы, чтобы оценить мой авторский стиль. Я показала ей портрет хрупкой светловолосой девушки, которую нарисовала из головы. Эта работа больше всех, на мой взгляд, подходила для образа Золушки. Губы редакторши недовольно сморщились.
– Ну, стиля-то у вас никакого нет. Вы просто рисуете людей.
Я не нашлась, что ответить.
– И потом… Какая-то немодная эта ваша Золушка… Неактуальная. Светлые волосы… Это же вообще антитренд. А ее лицо? Ну, вы сами посмотрите на ее лицо! Что оно выражает? Глупость и наивность. Такую раздражающую наивность!
– А может, доброту, доверчивость и чистоту души? Юность? Она же еще совсем юная…
– Вам нужно ее как-то стилизовать… Почему бы вам не нарисовать ей большую голову?
– Большую голову?
– Ну да. Тело маленькое и большая голова.
– Но зачем ей большая голова?
Редакторша в недоумении уставилась на меня.
– Все так делают. Такой художественный прием, понимаете?
– А разве это красиво?
Редакторша снова взглянула на меня и тяжко вздохнула.
– Как с вами сложно. А зачем красиво? Красиво никому не нужно.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
– Вот что: я вижу, что рисовать вы в принципе умеете. Но если вы хотите работать с нами, вам нужно нарисовать другую Золушку. Новую Золушку. Скажем так, Золушку наших дней – как если бы она жила в это время. Я вам сейчас объясню, какой она должна быть. Во-первых, она будет брюнеткой…
Редакторша много еще чего говорила. Показывала кучу картинок – все из выпущенных ими книжек. Я молча слушала ее и думала о том, что если бы я нарисовала то, что она от меня хочет, «новая Золушка» предстала бы этакой злой, прожженной, многоопытной стервой, с написанным на лице презрением к этому миру и всем людям, которые в нем есть.
– Это будет не Золушка. Это будет…
Я не придумала, как закончить фразу. Редакторша смотрела на меня, словно сочувствуя моей безнадежности.
– А ваша старомодная наивная Золушка, какой вы ее видите, – это просто лохушка. Она не выживет в этом мире. Не выйдет замуж за принца. Современная Золушка должна быть стервой!
Боже, неужели это просочилось и в детскую иллюстрацию… Я ушла из редакции, с твердым убеждением в том, что совсем не гожусь на роль иллюстратора детских книжек.
***
Следующее собеседование было в глянцевом издании, посвященном моде и стилю. Его высокомерной, одетой с иголочки редакторше хватило беглого взгляда, чтобы оценить весь мой «творческий багаж».
– Моделей вы выбираете каких-то странных… В вашем портфолио одни красотки! Это неинтересно. Такая классическая красота сегодня вызывает раздражение. Нам нужно совсем другое. Лицо, которое увидишь и точно больше не забудешь. Подождите-ка!