Жестокие наследники

Как будто мои мысли прокручивались у меня на лбу, его улыбка постепенно померкла, а затем и вовсе исчезла. Он рывком поднялся на ноги, забросал костёр песком, затем протянул руку, и точно так же, как десятки раз он предлагал её мне с тех пор, как мы прибыли в Плеть, я взяла её.

Пока мы шли к нашему новому гнёздышку, я провела большим пальцем по каждой складочке и мозоли, форма и ощущение его ладони теперь были мне так же знакомы, как моя собственная. Оказавшись внутри круглой пещеры, он поднёс мои костяшки пальцев к губам и целомудренно поцеловал их.

— Я буду дежурить первым. Ты спишь.

Он отпустил её, схватил несколько шкурок из кучи, встряхнул их, затем разложил поверх песка, добавив свернутую в рулон сверху импровизированной кровати.

Мои нервы были напряжены так, словно я выпила целый галлон кофе.

— Я не думаю, что смогу. Почему бы тебе не поспать, а мне не заступить на первую вахту?

Он схватил своё мачете и поцеловал меня в кончик носа.

— Я привык к ночным дежурствам, а ты — нет.

— Но…

— Никаких но. Отдыхай.

— Римо…

Он попятился из пещеры, и затем его шаги зашуршали по песку. Вздохнув, я улеглась на свой покрытый мехом тюфяк и уставилась на точечки белого света, которые сквозь мои ресницы почти напоминали люстриумы, освещающие ночное небо в Неверре.

Несмотря на то, что они не были звездами, я загадала на них желание.

Мне хотелось, чтобы Джош рассказал кому-нибудь о нашем гаджое, а потом я пожелала, чтобы Кингстон подавился своим яблоком и исчез навсегда.

ГЛАВА 37. ДРОЖЬ

— Амара, вставай!

Я заворчала, пытаясь вывернуться из трясущих меня рук.

Они затряслись сильнее.

— Амара! Кто-то только что прибыл. Ты должна встать.

Мои веки открылись, и я обнаружила, что меня даже никто не держит. Римо стоял у входа в каменную комнату, его глаза дико блестели.

Ещё один сильный толчок сотряс землю.

Великая Геджайве, здесь кто-то был? Прибыл ли кто-то для того, чтобы вытащить нас отсюда? Я вскочила на ноги, адреналин забурлил во мне. Я бросилась к Римо, затем мимо него. Мы уже бежали по центральному проходу как раз в тот момент, когда появились Кира и Куинн с затуманенными глазами и копьями в руках.

Вскоре они уже бежали рядом с нами. А рядом с Римо бежал Круз, взметая ногами песок. Единственного, кого не хватало, был Кингстон. Вероятно, он прятался, чувствуя, как по нему звонят колокола смерти, потому что, если бы мы были на пути домой, его бы судил и казнил на этот раз мой отец.

Когда мы прорвались через линию деревьев, густой дым заволакивал небо, а осколки металла и стекла уже усеивали песок. Из-под изогнутого листа металла донёсся стон. Я подбежала к нему и подняла его.

Моя хватка ослабла, и кусок металла, который прикрывал новоприбывшего, перевернулся и закачался у моих босых ног. Шок скрутился в моей груди, и вздох наполнил мой рот. Я упала на колени, шаря руками по распростёртому телу.

— Джия? Джия!

Из тонкого пореза на её скуле сочилась кровь.

— Джия? — мой голос дрогнул от шока.

Её ресницы затрепетали, а затем её прекрасные серые глаза остановились на мне, и её дрожащие губы приоткрылись, произнося моё имя. Она приподнялась на локтях, а потом приняла сидячее положение, и мы обнялись. И хотя я должна была прийти в ужас от того, что означало её присутствие здесь, я была чертовски рада, что она пришла.

Я пригладила её длинные каштановые волосы. Её локоны были настолько покрыты коркой соли и спутанные, что почти напоминали дреды Киры.

— Великая Геджайве, Амара, я думала, что никогда тебя не найду.

Всё её тело внезапно напряглось, и она оттолкнула меня.

— Подожди. Неужели я мертва? Так вот почему…

Я улыбнулась неуверенной улыбкой, настолько полная эмоций, что моё тело затряслось, хотя мир вокруг нас наконец-то затих.

— Ты не мертва. Поверь мне.

Я убрала прядь волос, прилипшую к её мокрой щеке.

— Это последняя камера. Вот почему поезд взорвался.

Шок отразился на её осунувшемся лице. Несмотря на то, что она ни разу в жизни не была бледной, её кожа стала белой как кость.

— Джия, как ты нашла это место?

— Джош. Он позвонил мне. Спросил, есть ли у меня от тебя какие-нибудь новости, — она судорожно глотнула воздух. — Мы не знали, что с тобой случилось. Мы думали… мы думали, что Грегор заставил Римо похитить тебя и уничтожил обе ваши Инфинити, чтобы мы не смогли отследить тебя, но Грегор… он сказал… он сказал, что никогда не приказывал своему внуку делать это. Он сказал, что если Римо забрал тебя… то это было не по его приказу.

Она снова втянула воздух.

Я потерла место между её лопатками, пытаясь успокоить её.

— Кто-нибудь знает, что ты здесь?

— Сук.

Её нижняя губа приподнялась над верхней, как это всегда бывало, когда её сердце было готово разбиться.

— Н-но этот багва решил последовать за мной внутрь.

Она вздрогнула.

— Он здесь?

Я обвела взглядом мешанину из песка и деталей поезда в поисках другого тела, но такового не обнаружила. Умер ли он при ударе? Неужели он очнулся на грязевом поле?

— О, Амара… — слёзы потекли по её щекам, разжижая кровь. — У него ничего не получилось. Он…

Она поперхнулась, затем издала душераздирающий вопль.

Моя кровь заледенела.

— Он съел яблоко? — спросила я. Мой тон звучал бесстрастно.

Она шмыгнула носом, затем пискнула:

— Яблоко? — она провела ладонями по щекам, размазывая кровь. — Нет. У него аллергия на яблоки. Пистри поймал его.

Улыбка появилась на моих губах, вскоре превратившись в неудержимое хихиканье.

— Великан, трехголовый… почему ты смеешься? Он мёртв, Амара. Сук мёртв.

— Нет, это не так.

Я попыталась успокоиться. На самом деле, я действительно попыталась, но мои нервы были настолько расшатаны, что я не могла с ними справиться.

— И я смеюсь, потому что никогда не позволю Суку смириться с тем фактом, что его загрызла акула.

Она нахмурилась, её брови почти сошлись на гладком лбу.

— Я видела, как он превратился в дым!

— Когда ты умираешь в этом месте, ты воскресаешь. Бесконечно. Поверь мне. Плавали, знаем, — я пришла в себя. — Если только ты не съешь яблоко. Затем…