Жестяная королева
Шрифт:
— Брайс тоже знает, — сказал Дэш. — Все. Она знает уже много лет. И, клянусь Богом, она любит меня за это еще больше. Потому что она видит, как сильно я стараюсь стать лучше. Она заставляет меня хотеть быть лучшим человеком. Каждый день.
— Может быть, тебе нужно поговорить с ней, — сказал мне Лео.
Я покачал головой.
— Я убил ее брата. Она дочь Такера. Просто… это слишком сложно преодолеть.
— Жизнь коротка. — Дэш указал на папино надгробие. — Если наши отцы чему-то нас и научили, так это ценить то, что у тебя есть, потому что все это может исчезнуть за секунду.
—
Лео кивнул.
— Она пришла. Но не отомстила.
— Я был там в пятницу вечером, — сказал Дэш. — Она могла нажать на курок, но не сделала этого.
Нет, вместо этого она сожгла здание клуба дотла.
— Зачем ты мне это говоришь? Разве ты не должен предостерегать меня от нее?
— Возможно. — Дэш усмехнулся. — Она дочь Такера Талбота. Незаконнорожденная или нет, она может быть единственной, кто положит конец этой войне. Если ты примешь ее в наши ряды, у него будет причина отступить.
Я рассмеялся, потому что, конечно, Дэш не мог упустить шанс уладить все с помощью моей личной жизни.
— Господи, ты эгоистичный придурок.
— Да, я такой. — Он ухмыльнулся. — Кроме того, я видел, как той ночью разбилось женское сердце. Женщины, в которую ты влюблен, и женщины, которая, как я подозреваю, влюблена в тебя.
— Я убил ее брата, — повторил я. — И, как ты только что тонко подметил — она дочь Такера.
— Многое нужно преодолеть. — Он кивнул. — Может быть, десять лет назад это было бы слишком. Но мы изменились. Мы уже не те люди. И я, например, не был бы тем, кто я есть, без Брайс. Она изменила мою жизнь.
Лео кивнул.
— И Кэсс изменила мою.
Какого черта? Это был не тот разговор, которого я ожидал сегодня.
— Она лгала мне. Обо всем.
— Похоже, вся ее жизнь была основана на лжи. У правды есть способ изменить твою реальность. Способ освободить тебя. Это победа, победа для всех здесь присутствующих. Включая тебя и Нову.
Я провел рукой по лицу.
— Как я могу ей доверять?
Дэш грустно улыбнулся мне. Чего он не сделал, так это не ответил.
Потому что не он должен был отвечать на этот вопрос.
А я.
Глава 23
Нова
В моей душе царила безмятежность. Возможно, безмятежность — неподходящее слово. Я была спокойна. Уравновешена. Не была счастлива. Мне не было грустно. Возможно, дело было не столько в безмятежности, сколько в том, что я полностью отстранилась от всех эмоций на прошлой неделе.
Я сидела в том же кресле, в той же комнате, что и во время моего последнего посещения тюрьмы. Мои руки лежали на папке с электронными письмами и фотографиями, которые я распечатала сегодня утром. Только на этот раз не было светлого парика. Никаких очков. Никакого костюма.
Этим утром в понедельник я пришла собой, в джинсах и моих любимых туфлях на каблуках. Моя водолазка была толстой и облегающей, потому что похолодало. На Хэллоуин на этой неделе должен был пойти снег. Мое настоящее имя было выгравировано в журнале регистрации. Я отдала
охранникам свои настоящие водительские права для ксерокопии.Технически, я была здесь в качестве адвоката — не папиного, но тюремный персонал поверил, что я им являюсь. Это была единственная ложь, которую я сказала за неделю.
Было странно, как я научилась измерять время своей ложью. Надеюсь, в следующий раз я смогу продержаться намного дольше, чем неделю. Надеюсь, после этой встречи.
Я распутывала ложь, одну правду за раз.
Мне потребовалась почти целая неделя, чтобы все осмыслить. Мысленно и эмоционально. Я плакала. Снова и снова. Мне пришлось взять несколько выходных на работе, потому что я была настолько расстроена, что не могла сосредоточиться.
После пожара я ожидала, что полиция появится на пороге моего дома и заберет меня в тюрьму. Но единственными людьми, которые связались со мной в последующие дни, были мои мама и сестра. Мама пригласила меня на обед. Шелби на ужин.
Я так волновалась, ожидая своего ареста, что отказалась и от того, и от другого. Наконец, по прошествии четырех дней любопытство взяло верх, и я поискала в газете Клифтон Фордж статью о пожаре.
Брайс Слейтер сама написала статью. В ней говорилось, что один из работников гаража устроил пожар случайно. В отчете полиции этим сотрудником числился Эмметт и было сказано, что он заплатит штраф.
Он взял вину на себя.
Он защитил меня.
Теперь настала моя очередь отплатить за эту услугу.
Дверь со щелчком открылась, и папа, шаркая, вошел внутрь, его руки были в наручниках. Охранник рядом с ним окинул папу беглым взглядом, затем впустил меня. Это был тот же охранник, который был здесь в прошлый раз. Возможно, он удивился, почему теперь я брюнетка, а не блондинка.
На лице папы на мгновение промелькнуло удивление, затем он нахмурился, между его темными глазами образовалась складка, когда охранник оставил нас одних. Он сел на стул напротив меня.
— Нова, что ты делаешь?
— Джун, — мой голос был тусклым и невыразительным. Безмятежный. Онемевший. Я выплеснула все свои чувства в ночь пожара. — Меня зовут Джун.
Он напрягся.
— Что происходит?
Я открыла папку, лежащую передо мной, и вытащила первую фотографию сверху. Это была семейная фотография, та, что была сделана с настоящей семьей папы.
Он стоял рядом со своей бывшей женой, по бокам от них стояли две их дочери. Он обнимал младшую. Я знала их имена, поскольку запомнила большую часть отчета, который нашла на флешке. Но даже при том, что я знала их имена, мне было трудно думать о них, не говоря уже о том, чтобы произнести их вслух.
Частный детектив Эмметта в Южной Каролине был тщательным. Его отчет был всеобъемлющим, с достаточным количеством фотографий, чтобы разбить мне сердце. И мое доверие.
Я подвинула фотографию по металлическому столу.
В тот момент, когда папа увидел ее, его взгляд метнулся к моему.
— Всю свою жизнь я доверяла тебе. Я думаю, ты на это и рассчитывал. — Он рассчитывал на то, что я не буду лезть в его личную жизнь. Зачем мне это? Я была его личной жизнью, по крайней мере, я так думала.