Жить

— Может ли ваше слово за все семьи сказать. Это не пустое обязательство, оно клятве равносильно, — заметила Ясна, чувствуя руку сестры на плече. — А выбранные старейшины ведь тоже перед нами.

— У стариков ум бывает неясен, да после долгой работы, да после бессонной ночи. Мы от имени наших отцов и дядьёв покорно прощения просим. И заверяем, что повинные в ссоре между нами больше у ваших ворот не покажутся.

— Добро, — Ясна медленно кивнула. — Коль дела к нам возникнут, от вас пусть Кулик говорит, ему у меня веры больше. А сейчас осени пора, каждый день дорог. Вот по снегу и приходите уклад составлять.

Сёстры ушли, оставив пустой столец и кметов, стоящих в мокрой грязи. Сироты потянулись по делам следом, у них были свои наказы на день и неделю, да и спросят с них не глядя на праздник. Только Яр с Вереей задержались и помогли подняться деревенским. Но и они с удивлением посматривали на верх склона, где стоял самый первый дом поместья.

Но каждый в своем сердце почувствовал себя лучше. Кто такие Ясна и Мала? Волховицы? Хозяйки поместья? Старшие сёстры сиротам? Княжини. Они ими уже были, просто только утром это прозвучало, разбив любые сомнения. Да и поместье теперь не шуточное, а поместье клана сирот стало.

Глава 29

Шаг за шагом путь решат.

Но весь путь шагом не измерят.

Перед дружинным домом воеводы с гриднями отбирали кольчуги в починку, перетрясая их чуть ли не по колечку. А к ним и подстёжки проверить надо, и проветрить. Вот и пришлось Горану с Углешой утро провести с бумагой и чернилами на крыльце, записывая латки и во сколько они дружине встанут. Неспешную работу прервало появление сенной девушки из теремов. Она робко оглядывалась, выискивая кого-то, и приветствовала воинов так тихо, что и сама себя не расслышала. Горан обернулся на смех гридней и узнал гостью, кивнул ей подойти.

— Княжич Ярун что-то передать велел? — спросил он у девушки.

— Да, он просил подойти выпить чаю сейчас, не дожидаясь обеда, — девушка от страха не могла и головы поднять, только мяла рукав сорочки дрожащими пальцами.

— Иди, брат. Дед тебя замуж выдаст, — хихикнула Углеша, — прям как невесту. А с починками я прослежу и отправлю мастерам.

— Углешка! — Горан сердито замахнулся на княжну, но потом хохотнул. — Твои б слова, да тебе самой!

Но всё же княжич передал сестре свои записи, кивнул воеводам и гридням и ушел за робкой девушкой. Едва они вышли за ворота двора дружинного дома, как она повеселела, и бодрым шагом повела Горана к терему, расспрашивая какое варенье к чаю принести. Она говорила, говорила и говорила, не оставляя ни мгновения для ответа, а как дошли, шмыгнула с глаз долой.

Княжич ухмыльнулся, покачал головой и поднялся на верх. Эту девушку он частенько видел и у деда, и бегущую с поручением и знал. Вот уже и не удивлялся ни пугливости, ни болтливости. Благо что говорить опять стала, ведь это сейчас она у Яруна в сенных девках спряталась, а до этого в доме Малы и Ясны помогала. Ей волховицы даже отдельно шкатулку приданного оставили и всё, что захочет забрать из наследства. Она в то утро ждала Дею с дочерьми и готовила дом к празднику, но пришлось помогать с похоронами.

Воспоминания кольнули, заставив споткнуться о верхнюю ступеньку и сбиться с шага. Но Горан прогнал их прочь, вдохнул полную грудь осеннего ветра, пахнущего сырым лесом и дымом от овинов, а потом без стука зашел внутрь. Старейшина сидел за работой перед столом у окна и выводил красными и чёрными чернилами очередной список рода.

— Проходи, проходи, — Ярун махнул двоюродному внуку и показал на лавку рядом с собой. — Про посольства сам, небось, уже знаешь. Ты же охрану им снаряжал, и почётную стражу каждое утро посылаешь.

— Да, знаю, — Горан стал серьёзен. — Там старейшина в каждом есть или сам, или при молодом поколении присматривает. Да и обоз у них не малый, дары отцу привезли, его отдарки увезли.

— И что не все разъехались тоже знаешь.

— Знаю. В княжем тереме сегодня всем быть велено. И гости тоже будут на собрании рода. Знать, уговорились уже о свадьбе.

— Уговориться-то уговорились, да не совсем. Их клан не так уж и прост, как можно было решить, ведь они не из Великих кланов. Источника-то им не досталось тогда, и потом отобрать не вышло. Но их предок сидел среди тех, кто Новую Правду писал, и слово его не малый вес имело.

— А вот о таком не слышал. По книгам ведь выходило, что только кланы с источником тогда силу набрали и смогли остальным Правду дать. Тех, кто не принял Новой Правды тогда скоро войной извели, а кто и сам от страха сдался. Но чтоб так… силён знать был их предок!

— Да, сила у него была. Но не ей он был славен. Его за ум и мудрость ценили превыше воинов, — Ярун кхекнул, скрывая смешок, а сам пальцем постучал по имени Стояна. — Никто так, как Зоран Остромысл, да ему народом второе имя было дано, не понимал волховский дар. Зоран ещё тогда, когда знали лишь первую сферу, сказал о прорыве во вторую, почувствовал большую силу там и придумал как пробить грань. И как силу в умения превратить его мыслью было придумано и им рассказано. Сам он, увы, в Вратах Перехода сгинул, но детям своим мудрость свою передать успел, а они её преумножить пытались. Так как, хорош младший клан? Древностью нашему не уступит.

— Хорош. Только мы им без надобности быть должны. Коль мудры Остромыслы.

— В том их беда, что ум-то есть, а к делу его приложить не могут. Растеряли внуки Остромысла и славу, и почёт, да и мудрость с ними. А о самом Зоране кроме потомков только те из Старших кланов помнят, чьи основатели Правду писали и внуки Источник сохранили. Так что ой как им мы нужны. И они нам тоже, ведь знания-то остались, в поколениях передались.

— Дед, я только понять не могу, зачем мы им. К такому клану должны вереницы посольств стекаться и письма за письмами слать. Как и к хранителям бы шли и вольные волхвы, и младшие из младших кланов.

— Ну… с хранителями Врат ты погорячился. Хранители с Зорановым кланом не сдружились. Хоть Зорановичи и отправляли некоторых из своих детей в Перерождающийся мир, обратно почти никто и не вернулся. Даже вольных волхвов возвращается больше! Вот и нет у них силы, все от старейшин и княжа в первой сфере остались.

Горан сдвинул брови и кивнул своим мыслям. И вновь вспомнил Малу с её Ясной. Она понимала наставников сразу, без объяснений и повторений. Ей всегда хватало увидеть несколько раз и попробовать самой, если дара и силы хватает, или запомнить и научиться через неделю или через год. И как однажды наставник просто рассказал чему будет учить через неделю, когда вернётся от родных, а Мала сама придумала и сделала всё то, что он рассказал. Ей хватило даже не посмотреть, а узнать, что это можно сделать. Сам он так не мог, хотя когда-то и отчаянно пытался. Не выходило, разве кроме того раза…

Над пальцем княжича загорелся бледный светлячок, а потом превратился в крошечную птичку, парящую над ладонью. Взмахнула, легла на крыло, развернулась и ухнула вниз… исчезла в пяди от пола, не оставив даже искр.

— Тяжело не понять. Считай, с кем из нас сженятся, тот и будет отцу наследником. Мы силу держим и взращиваем, а они направить могут и подтолкнуть как телегу с горы. Но отец так просто согласия не даст, ему щит взгляд в даль отрезал на длине меча, и даже копьё видеть не даёт, — хмыкнул Горан и посмотрел в глаза Яруну. — Княжъ добро не дал?