Жизнь длиною в лето. Книга первая

Дед трубно засмеялся:

– Эх, невежда, голову подними - это липа цветёт. Вот и пахнет мёдом на весь двор.

Кармель удивлённо воззрилась на желтовато-зелёные зонтики цветков на дереве, источающие сладкий аромат.

Допив чай, Ефим Донатович вытащил из кармана трубку, раскурил, и, прищурившись, посмотрел на гостью. Она вытерла рот кончиком полотенца, сделала последний глоток чая.

– Вы знали Гордеева Ивана Никитича двадцать третьего года рождения?

Дед Ефим вздрогнул.

– Какие угодно ожидал вопросы, но только не о нём. Он не успел стать Иваном Никитичем. Когда Ванька погиб, ему пошёл только двадцать первый год.

– А вы уверены, что он не выжил?
– Кармель решила проверить Катины слова.
– Мне сказали, что в восьмидесятом году на кладбище в хутор Благодатный приезжал Иван Гордеев.

Ефим Донатович пыхнул трубкой и грустно произнёс:

– Я старше Ивана на год, но мы играли в футбол в одной команде, поэтому хорошо его знал. Так вот у Ваньки имелся младший брат Максим, к началу войны ему лет десять исполнилось не больше. На войну из Добринки ушли больше пятисот мужиков, в живых осталось человек девяносто и это ещё хорошо. Так вот Гордеевы получили известие в сорок третьем году в конце октября о том, что Иван пропал без вести. Седьмой гвардейский стрелковый корпус, в котором служил Иван, участвовал в боях под городом Ельня. Максим боготворил брата, поэтому сына назвал в его честь. Так что в восьмидесятом могли видеть Ивана Гордеева, к тому времени парень как раз достиг возраста деда. Кстати, Ванька пытался найти точное место, где погиб его тёзка, может и нашёл. Тебе бы его расспросить.

Кармель вспомнила про снимок, найденный в доме. А вдруг! Ведь бывают же совпадения.

– Ефим Донатович, посмотрите на фото, кто-нибудь из мальчишек вам знаком?

Дед долго рассматривал фото.

– Где ты его нашла?

– В одном из домов на улице, он сохранился лучше других.

– Ещё бы. Гордеевы переехали на центральную усадьбу позже других, в девяносто восьмом, Ваня уговорил отца покинуть Добринку. На снимке Ваня и его друганы из футбольной команды.

– Но...
– удивилась Кармель.
– Снимок выпал из тетрадки Петрова Геннадия, что в доме Гордеевых делают тетради Петрова?

Дед засмеялся:

– Сия тайна велика. К кирпичному дому ведёт бетонированная дорожка. Верно?

Кармель кивнула.

– Точно ты побывала в доме Гордеевых, - изрёк дед.
– Ты не сказала, зачем тебе сведения об Иване? И кстати, ты, чья будешь? И откуда? Уж больно мне любопытно.

Кармель вздохнула.

– Я внучка Устиновой Марии Николаевны из деревни Захарьино. Ну... мы решили собрать сведения о ветеранах...

Дед Ефим недоверчиво нахмурился.

– Сдаётся мне, ты не проживаешь в Захарьино. Устиновых из Благодатного немного знал, дочку Машу мельком видел. Чувствую, врёшь, а не пойму в чём и зачем.

Кармель смутилась.

– Если я скажу правду, вы не поверите. Посчитаете меня сумасшедшей. Я не стала говорить бабе Ане и бабе Лизе, хорошо, что они не поинтересовались, зачем мне сведения о Гордееве?

– А ты попробуй, - подбодрил дед.

– Я убирала могилки родственников, пошла вынести траву за пределы кладбища и увидела цветущие голубые ирисы. Сорвала букет и тут, - Кармель замялась, - появился призрак. Оказывается, я сорвала цветы с её могилы.
– Кармель пристально посмотрела на старика. Не смеётся ли?
– В общем, мы разговорились, она попросила меня найти Ивана Гордеева. Дело в том, что призрак не может уйти, не знаю, куда им полагается уходить, пока не поговорит с Иваном. Погодите-ка. У меня есть её фото.

– Призрака?

– Да нет же. Прижизненное фото. Призрак назвал себя Катей Серафимовой.

– Кармель протянула снимок деду Ефиму.
– Девушка во втором ряду...

– Я знал Катю, - перебил Ефим Донатович. Он долго рассматривал фотографию, его лицо разгладилось, погрустнело.
– Рядом с Катей стоит моя невеста. Мы с Ванькой вместе ходили женихаться в Благодатный. Не раз мы схлёстывались с хлопцами из хутора, но мы не давали себя побить, а потом они отступились. Так что своих девчат мы завоевали в честной борьбе. Когда я вернулся в сорок пятом, узнал: моя невеста вышла замуж, а Катя умерла, в один год с Иваном.

– Вы поверили мне?
– удивилась Кармель.

– За свои девяносто два я повидал всякое. Да и зачем тебе выдумывать Лет двадцать назад я был на погребении однополчанина в хуторе Благодатном, вспомнил о Кате, хотел положить цветы на могилку, но не нашёл даже места, где её похоронили. Дело в том, что у Кати из родственников оставалась только мать, после её смерти некому стало следить за могилой. Значит, Катя думает, что Иван жив?

– Ну да это она слышала об Иване и попросила меня разыскать его.

– А я смогу её увидеть?

Кармель растерялась.

– Понятия не имею, но вас она увидит. А давайте вы сами расскажите ей об Иване. Сможете дойти до кладбища?

Дед Ефим хмыкнул:

– Ну, два километра я ещё могу осилить. Неужели выгляжу дряхлым?

– Да нет. Скорее древне, - честно призналась Кармель. Для неё все старики выглядели одинаково, и кому из них семьдесят лет, а кому девяносто она не различала, полагая, не всё ли равно, в таком глубоком возрасте.

Ефим Донатович догадался, о чём думает гостья.

– Ну да для твоих восемнадцати мы все ходячие развалины.

– Двадцати двух.

– Ничего не скажешь, почтенный возраст, - ухмыльнулся старик.
– А я согласен. Принимаю твоё предложение, схожу в гости к призраку, самому интересно. Надо же узнать, что ожидает меня за порогом жизни. Но сегодня уже поздно, давай с утреца.

– Тогда мне нужно пока не стемнело вернуться в Благодатный.

– Заночуешь у меня, - предложил дед Ефим, но заметив смущение на лице гостьи, пожал плечами.
– Но если ты по какой-то причине опасаешься, можешь идти.

Кармель решилась.

– А ладно. Надеюсь, вы не маньяк.

Старик трубно захохотал:

– Ты мне льстишь. Ну, раз остаёшься, поможешь мне управиться с хозяйством.

Дед Ефим отправился доить козу, а Кармель попросил нарвать кроликам травы и нарезать корзинку молодых веток акации. Пока она умилялась пушистым кроликам и кормила с рук подросших крольчат морковкой, он успел процедить молоко, накормить кур, поставить на плиту чугунок с картошкой и затопить баню.

– Хватит кроликов облизывать, иди сюда, - кликнул дед гостью.

Вечерело. От реки потянуло прохладой, Кармель поёжилась и обхватила себя руками. Над столом под липой горел фонарь.

– У вас есть электричество! А у бабушек на хуторе нет.

– Внучок подсобил. Добринку давно отключили, но тут в пятистах метрах высоковольтная линия проходит. Так он надавил в администрации, мол ветеран и без света, раздобыл столбы и провода. А уж электрики подсоединили. У меня и телевизор имеется. Так что я в курсе всех новостей. Потом поговорим за ужином. Бери полотенце, халат и дуй в баню, я так слегка подтопил кочерыжками, чтобы вода только нагрелась.