Жизнь

Как-то я вернулась я ярмарки и села с вязанием на крыльце, пользуясь тем, что днем все еще было достаточно тепло. Ребятишки шумели, сегодня они играли в кузницу и великих воинов, которые ковали для себя мечи. Кусты с пожелтевшей и почти облетевшей листвой уже ничего не скрывали, но дети упорно прятались там от глаз взрослых.

Нюнь драил горшки и котел, в котором мы будем вечером варить взвар. В воздухе носились тонкие паутинки с маленькими паучками на конце, пахло жухлой травой, осенней сыростью и прелой листвой.

Ко крыльцу подошла Селеса, которая все утро возилась в огороде, собирая урожай. Положила натруженные руки на перильца, зажмурила глаза. Взглянув на солнце, и просила с легкой улыбкой:

— Елька, я слышала ты дом ищешь… Никак съехать хочешь?

Глава 31

Я отложила будущий носок, мне оставалось буквально десяток рядков до мыска, воткнула спицы в клубок пряжи, встала… Все делала нарочито медленно, а сама быстро продумывала варианты ответа. Сказать или нет? Признаться или умолчать? А вдруг Селесе не понравится, что я хочу уйти, лишив ее трех с половиной филдов дохода? Но решила, что лучше сказать честно.

— Хочу… Зима скоро. Холодно. А нас теперь, — я кивнула на Нюня, — сама видишь как много. Мало нам одной комнаты.

— Вас? — удивленно взглянула на меня Селеса. И фыркнула, — неужто Нюня в семью приняла? Зачем он тебе? — Она устало вздохнула, обошла крыльцо и села на ступеньку, похлопав рядом. — Давай присядем. Умаялась я.

— Он работает на меня, — я устроилась на той же ступеньке, что и Селеса, схватила спицы. Вязание всегда меня успокаивало и сейчас сразу стало легче. И я улыбнулась почти искренне, — не могу же я выгнать человека, который мне верен, на улицу. Тем более, он там пропадет…

Селеса рассмеялась.

— Ты так каждого нищего жалеть будешь? Их вон сколько в городе.

— Нюнь отрабатывает свое содержание, Селеса. Ты же видишь, — я кивнула на Нюня, который закончил с мытьем горшков и котлов и теперь наводил порядок на нашей «кухне».

— Да, признаю, — она вздохнула и улыбнулась. — Гриха оказал тебе услугу, когда отдал Нюня. Я бы сейчас сама не отказалась от помощника, — кивнула она на свой небольшой огородик, — но я хотела поговорить с тобой о другом, — сделала она паузу. — Ты же знаешь, Жерен сделал мне предложение. И я согласилась.

Я кивнула. Как ни странно, но с того самого дня, жениха я здесь больше не видела. И Селеса никогда больше о нем не говорила. Я даже какое-то время думала, что они поссорились.

— Он решил, что раз у него теперь есть семья, то он больше не будет брать заказы. Но у него остался один, — она вздохнула снова, — невыполненный. И сейчас он уехал. Обещал вернуться к первому снегу…

— Зачем ты мне это рассказываешь? — нахмурилась я, застучав спицами быстрее. Не слишком приятно вспоминать, что человек, которого ты считала и вопреки всему до сих пор считаешь хорошим, наемный убийца.

— Елька, когда он вернется, мы поженимся. И он сказал, что заберет нас в свой дом. Здесь недалеко, они соседи с Гиремом. И вот я подумала… продавать дом Алиха мне жалко. У меня ведь двое сыновей. А оставлять без присмотра страшно… Может ты приглядишь здесь за всем, а? Кого другого мне звать боязно, а тебе я доверяю. Так как, Ель? — Селеса повернулась ко мне и теперь смотрела прямо на меня и ждала ответа.

— Ты хочешь, чтобы я жила в твоем доме? — на всякий случай уточнила я. А то вдруг не так поняла.

— Ну, да, — кивнула Селеса. — Сами в горницу переедете, а Нюня наверху поселишь… так как? По цене договоримся. А пока пусть Нюнь на кухне спит. Места тут мало, но зато тепло…

— Спасибо, — я бросила вязание на колени и расслабленно оперлась спиной об стену дома. Все же я волновалась. Не готова я прямо сейчас уходить из Селесиного дома. — Конечно, Селеса. Я с радостью. — И призналась, — Я уж испугалась, что погонишь ты меня.

— Вот еще, — она рассмеялась, — платишь ты вовремя, дебоши не устраиваешь, ребятишек моих читать учишь… Сама вся в делах и заботах… вон вяжешь чего-то интересное, — кивнул Селеса на мой носок, — а это носок?

— Носок, — рассмеялась я.

— Очень странный узор, — заинтересовалась Селеса, — можно взглянуть?

Я протянула ей носок. Не жалко, пусть смотрит. Ничего сверхъестественного в нем нет.

Селеса внимательно рассматривала мою работу. Растянула резинку, вглядываясь в петли, так же хорошо рассмотрела пятку, несколько раз надевала на руку и снимала, так и не произнеся ни слова. Я заинтересованно смотрела на эти манипуляции. Интуиция орала благим матом, я упустила что-то важное, но как не силилась, не могла понять в чем дело.

— Очень странный узор, — пробормотала Селеса и вернула мне носок. — У нас такие не вяжут. И он так плотно обхватывает… Наверное, на ноге без завязок держится…

И тут меня озарило. Как я сразу не догадалась! Это же так элементарно! Нужно было всего лишь вспомнить, какие носки носила Елина, и к каким носкам привыкла Елена Анатольевна.

Но мне это даже не пришло в голову. Я просто вязала их так же, как всегда…

А носки здесь вязали без резинки. Просто лицевой гладью, а чтобы удерживать на ноге, использовали завязочки и ремешки. Резинки просто не существовало в природе. И пятки вязали тоже совсем по-другому.

— Меня бабушка научила, — соврала я, — прости не могу тебе показать… семейный секрет…

Селеса кивнула. В этом мире ремесла развивались по тому же пути, что и в прошлом другого мира. Каждый мастер хранил тайны мастерства, как зеницу ока, передавая их от отца к сыну. А гильдии ремесленников стояли на страже, охраняя эти секреты от посторонних. Если бы я додумалась до этого раньше, то…

— А почему ты не вяжешь на продажу? — озвучила мои мысли Селеса, — такие носки должны стоить дорого… думаю, ты сможешь их продавать даже в среднем городе…

В среднем?! Я ликовала. Нет, Селеса, хотелось кричать мне, эти носки я могу продавать даже аристократам! Главное, вязать из хорошей, тонкой и дорогой пряжа. Но сначала мне нужен выход на этот рынок, то есть патент гильдии вязальщиц.

Стараясь не выдать своих мыслей, вихрем пронесшихся в голове, я улыбнулась как можно спокойнее и ответила:

— Не знаю… возможно ты права.

Мы еще немного посидели на крылечке. Селеса отдыхала перед работой, я вязала, дети по-прежнему бегали и играли во дворе. Но как же сильно изменил все этот короткий разговор. У меня было ощущение, что я долго металась в темном коридоре, полном дверей. За каждой была своя дорога, но ни одна из не вела туда, куда я стремилась всей душой — в королевский замок. И вот наконец, после сотен дорог в никуда, открылась та дверь, за которой я увидела дорогу к дому.