Жизнь

Вышло у нас восемь пирогов с мясом и двенадцать с яблоками. Я переживала, что многовато получилось для первого раза, но Селеса надо мной посмеялась. Сказала, что те, кто пирогами торгуют, по два-три десятка каждого вида продают в самый плохой день. А в хороший по полсотни.

Это слегка успокоило меня, ведь теперь я должна завтра отдать соседке четыре гринки за мясо и кучу продуктов Селесе.

Пока возились с пирогами проснулись дети. Они не просили, но смотрели так жалобно, что я не выдержала и поделила на всех по пирогу с мясом и яблоком. Если моя затея выгорит, то двух гринок не жалко. А если нет, то эти пироги все равно нам самим есть.

Вечером Селеса ушла на работу, а я взялась за взвар. Решила сварить ровно столько, чтобы в один горшок поместилось. Если все продам хорошо, если не продам, то нас много, пять крынок сами за пару дней выпьем. Не пропадет.

Таких больших горшков, чтобы влезло пять крынок, ни у меня, ни у Селесы не было. А варить взвар частями не самое удачное решение. Он же, как ни старайся, каждый раз разный получается. И тонкость приготовления взвара именно в том, чтобы каждый раз он был вкусный: когда чуть раньше с огня снять нужно, когда чуть больше меда добавить, когда покрепче сделать, когда воды побольше налить…

А потому решила, что буду варить взвар в большом котле на улице. И Селеса не против была. Вечером-то он не особенно нужен уже.

Но сначала пришлось хорошенько отмыть котел. Песочком почистить до блеска. Его все же больше для хозяйственных нужд использовали. Вот и немножко запустили.

Когда стенки котла заблестели, я его хорошенько ополоснула и налила свежей колодезной воды. Развела огонь и оставила нагреваться.

Помыла горшки и повесила вверх дном на забор, чтобы просохли. А сама занялась сушеными яблоками и травами.

Приготовить я решила самый простой, яблочный взвар. На одну крынку воды мне нужно было две горсти сушеных яблок и по ложке душицы и мяты. Отмерила яблоки и травки на восемь крынок, перебрала сушку, чтобы не попал мусор, и засыпала в большой горшок. Тот самый, в котором завтра будут лежать угли.

Когда вода в котле закипела, ковшом перелила кипяток в кувшин с сушкой, накрыла крышкой и засыпала соломой, чтобы тепло держалось, как можно дольше. Если я все сделаю правильно, завтра в кувшине будет темный, густой отвар. Я его процежу, слегка подогрею и добавлю немного меда для сладости.

По себестоимости расклад получился такой: на пять крынок воды я потратила яблоки на полгринки, трав на четверть гринки и меда на три. Итого четыре гринки. При цене в гринку за кружку взвара, если я продам все, заработаю одиннадцать гринок, то есть почти целый филд.

От таких перспектив подкосились ноги. А у меня есть еще пироги, пиво и квас. И с этого я получу еще несколько гринок.

Я сильно переживала о завтрашнем дне и, несмотря на усталость, заснула не скоро. Мне казалось я проспала не больше нескольких минут, как Селеса вернулась из харчевни и разбудила меня. До рассвета оставалось пару часов. Пора было готовиться к первому рабочему дню.

Я вышла из дома. Ветра совсем не было, и звезды ярко светили с небес. Сегодня ночь была гораздо теплее, чем вчера, а может быть я просто не замечала холод. Развела костер в печурке с котлом, в который наполнила водой. Мне нужны были угли. А теплая вода в хозяйстве всегда пригодится.

Распотрошила солому, добираясь до горшка и открыла крышку. Аромат отменного яблочного взвара заставил почувствовать его вкус на языке. Точно так же пахло из котелка Итаны, когда она наливала напиток в котелок, чтобы его согреть его в камине.

Тоска резанувшая по сердцу оказалась неожиданно сильной. Я прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Мне нельзя быть слабой. Мне нельзя плакать по прошлому. Надо смотреть вперед и думать о будущем, уговаривала я себя. Боль привычно исчезла, спрятавшись где-то в сердце.

Взвар у меня получился отменный. Я процедила его через тряпицу, осторожно переливая из большого горшка в маленький. Яблоки на дне набухли, забрав довольно много воды. Я вывалила их на тряпку, завернула и слегка отжала. Жмых выбрасывать не стала. Селеса еще вчера просила оставить, хотела отнести соседям, тем самым, которые держат свинок. А они потом за отходы немного мяса дают.

Большой горшок почистила, протерла ветошью и бросила угли. Внутри было слишком влажно, угли шипели и гасли. Стало ясно, мне нужен еще один большой горшок, чтобы в одном варить взвар, а другой использовать вместо термоса.

Кое-как, испортив почти все угли, я наконец-то добилась, чтобы они не тухли на дне горшка. Поставила на угли меньший горшок и долила крутого кипятка, чтобы восполнить потерю воды, которая осталась в яблоках. Чтобы мед не осел на дне, я решила класть его каждому отдельно прямо в кружку.

Завязала горлышко горшка тряпицей, принесла из погреба кувшины с квасом и пивом, сложила горкой пирожки, накрыв его еще одним куском тряпки. Кружки я сложила в узел и положила сверху. Не очень удобно, надо придумать какое-нибудь приспособление для хранения кружек. Мед переложила в небольшую чашу и пристроила между кувшинами.

Когда небо посветлело, я открыла калитку и покатила груженую тележку к рынку.

Все… час икс настал. Я либо хорошо заработаю и мы больше не будем голодать и ходить в рванине, либо провалюсь с треском.

Глава 28

На ярмарочную площадь я пришла почти первой. Если не считать парочки нищих, которые деловито сновали туда-сюда, убирая мусор, и двух рыжих близнецов. Один из них, широко зевая, бродил по сумрачной площади, указывая нищим, где нужно убирать. Второй дремал прямо стоя, сунув руки в карманы и прислонившись к стене какой-то лавочки. Отличить их друг от друга было просто невозможно. Они были похожи друг на друга, как клоны, и даже одевались одинаково.

— Эй, Елька, — радостно крикнул первый, отвлекаясь от куч с мусором, — ты почто так рано пришла? Нет же еще никого?

Не успела я ответить, как второй, не открывая глаз и не переставая делать вид, что спит, ответил брату:

— Небось место получше занять хочет. Ты же сам слышал, какую ей плату Смотрящий установил, и кто надавил на него… А ты когда-нибудь слышал, чтоб Волчара за кого-нибудь вступался? Хорошо дает, наверное…

Я перепутала братьев. Тот, который гонял нищих, Второй. А этот — Первый. И ему надо было ответить, если я не хочу и дальше быть объектом для насмешек. Мне никогда не приходилось ставить на место таких откровенных хамов. Все же в самые трудные времена я была учительницей в деревне, человеком, которого уважали даже самые отъявленные хулиганы — мои бывшие ученики.