Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

Она обращалась к Перэну, который молчал, погруженный в размышления.

– Разве ты не слышишь? – спросила балованное дитя.

– Слышу, малютка, – ответил добряк, – но с твоего позволения я отвечу тебе не здесь, а в саду и одной тебе…

– Пойдем в сад.

О взяла его под руку, и они сели на каменную лавку.

– Дитя мое, – сказал Перрэн, смотря прямо на молодую девушку, – я хоть никогда особенно ни занимался любовными делами, но ты сама поймешь, – что достигнув моих лет я не мог кой-чего не узнать… Ты любишь Гратьена и едешь в Перпиньян, чтобы увидаться с ним.

– А если бы и так? – краснея, возразила Луиза.

– Если бы это было, – продолжал канатчик, – с моей стороны я не воспротивился бы твоему отъезду. Только прежде я дал бы тебе, малютка, совет. Если ты истинно любишь Гратьена Шарли, что очень естественно, потому что мальчик очень красив, – ты ведь тоже любишь и нас, неправда ли?..

– О! всем сердцем!.. Иначе я была бы неблагодарна. Вы оба так добры!..

– А! ты согласна, Итак, дорогое дитя, в ту минуту, когда ты хочешь нас оставить, ты не удивишься, если я попрошу тебя как можно более сократить свое отсутствие. Мы уже не молоды, а отец твой с последнего времени особенно чувствует себя нездоровым. Привыкнув видеть тебя каждый день, расставшись с тобой мы будем очень опечалены… Ты поняла меня? Ступай же туда, куда призывает тебя любовь, но помни, что если ты долго не возвратишься, то можешь более не встретить нас.

Луиза со слезами на глазах обняла Эннемонда Перэня.

– Я обещаю вам, не запоздать, – ответила она.

– Потом, – продолжал канатчик, – если ты любишь Гратьена Шарли, то знай, что я богат, и мы его выкупим из службы. Я право не пожалею тысячи экю, чтобы дать тебе мужа по твоему выбору.

– Мужа! – повторила молодая девушка.

– Разве ты не хочешь выйти замуж за своего кузена?

– Может быть. Только мы поговорим об этом после. Благодарю!

На самом то деле, мысль соединиться с Гратьеном Шарли не очень нравилась Луизе Лабэ. И в этом нет ничего не обыкновенного. Говорят, любовь слепа; но она слепа только во время восторгов, а когда наступит время охлаждения, – она-то всё видит. И Луиза очень хорошо видела, что этот солдат, который не может счесть без ошибки до двенадцати, в мужья ей не годится.

Но она всё-таки отправилась в Перпиньян в сопровождении Кретьена Миро и Жана Риделя. 30 июня они прибыли в лагерь.

В то время не редкость было встретить в лагере женщин. При Франциске I целые толпы проституток сопровождали войска.

Но король-рыцарь имел в этом случае в виду не простых солдат, а офицеров, не чернь, а вельмож. После минутного разговора с Гратьеном, которого она едва отыскала, Луиза Лабэ, осталась одна, не зная когда и как она снова с ним увидится, не зная даже, где она поместится со своими проводниками, если захочет пробыть несколько дней в лагере.

Она оставалась в задумчивости, почти жалея о своем приезде, уже гораздо менее влюбленная в Гратьена, который не имел власти пожертвовать ей даже часом, после того как она проехала для него сто лье. Вдруг некий молодой человек наблюдавший за ней, не будучи замечен, в то время как она, разговаривала с кузеном, приблизился к ней, и вежливо поклонившись, сказал:

– Вы как будто недовольны. Если я могу быть для вас полезен, скажите: я весь к вашим услугам. Меня зовут Пьер де Бурдейль я племянник сеньора де Вивон, маркиза де ле Шатеньерэ.

Пьер де Бурдейль, ставший потом Брантомом [27] , в 1542 году имел от роду семнадцать лет, он был двумя годами старше Луизы Лабэ, и обладал очаровательной фигурой. Явившись вместе с дядей к осаде Перпиньяна, он смертельно скучал; внезапная встреча с амазонкой дала ему надежду избавиться от этой скуки.

Он сразу понравился Луизе Лабэ, не только своей красотой, но и умом сверкавшим в его глазах. Какая разница с Гратьеном Шарли! Притом же племянник маркиза не то что простой солдат…

27

Брантом Пьер де Бурдей ( Brantme Pierre de Bourdeilles) (ок. 1538-1614) - французский аристократ, историк и мемуарист. Среди принадлежащих Брантому сочинений следует упомянуть «Жизнеописания знаменитых людей и великих французских полководцев» (Vies des hommes illustres et des grands capitaines franais); «Жизнеописания знаменитых людей и великих иностранных полководцев» (Vies des hommes illustres et des grands capitaines trangers); «Жизнеописания знаменитых женщин и галантных дам» (Vies des dames illustres, Vies des dames galantes); «Анекдоты о дуэлях» (Anecdotes touchant les duels), а также «Бахвальство и клятвы испанцев» (Rodomontades et jurements des Espagnols). Записки Брантома были впервые напечатаны в 1665-1666.

– На самом деле, – сказала она, – я очень опечалена. Я обещала моему двоюродному брату, Гратьену Шарли…

– Тому солдату, с которым вы разговаривали?..

– Да. Я обещала ему приехать разделить с ним компанию во время осады Перпиньяна, но из того, что он сказал мне, во время нашего коротенького разговора, я очень боюсь, что вследствие требований службы мне не удастся его видеть; и я конечно всеми силами души желаю вернуться туда, откуда приехала.

– А вы откуда приехали?

– Из Лиона. Я тамошняя уроженка; меня зовут Луиза Лабэ. Между тем, я желала бы отдохнуть немного, прежде чем отправиться в обратную дорогу.

– Совершенно естественное желание.

– Не правда ли? Быть может даже, не будет ли вам угодно пожертвовать сорока восемью часами, чтобы позволить мне осмотреть осадные работы? Это будет очень любопытно.

– Я полагаю. И для меня будет истинным удовольствием сопровождать вас. Благоволите принять гостеприимство, которое я предлагаю вам под моей палаткой…

– А как же мои провожатые?

– Провожатые ваши отправятся к моим конюхам, в соседнюю палатку. О! будьте покойны, они не будут иметь ни в чем недостатка! Мы начнем с ужина, – потому что уже вечер, – затем вы ляжете на моей собственной постели. А завтра утром, на рассвете мы пройдемся всюду… Для вас не будет ни малейшей опасности, Атака будет еще через две недели. А испанцы слишком галантны, чтобы стрелять в первого встречного. Ваш ответ, сударыня? Идем ли мы ужинать?

– Идём! Я смертельно голодна.

Странно, что болтливый и даже нескромный Брантом нигде не упоминает о своем приключении с Луизой Лабэ, которое, однако, совершенно справедливо. Это утверждает Клод дю-Вердье. Да и как могло быть иначе?..

Брантом обожал ее. В течение трех дней Луиза скрывалась в его палатке, и он оставлял ее только в случае необходимости, когда того требовала служба при дофине. А посещение лагеря? А Гратьен Шарли?.. Луиза мало заботилась о них… Она уже не любила кузена. Пшеничный хлеб нравился ей больше ржаного…

Между тем как не была скрываема эта любовь молодых людей, она не могла остаться тайной посреди пятнадцати или двадцати тысяч войска. Однажды ночью, когда они разбирали Горация и Виргилия в костюме вовсе не подходящим для занятий латынью, неожиданно перед ними явился маркиз де-ла-Шатеньерэ. Он был рассержен. Справедливо считая своего племянника еще слишком молодым, чтобы предаваться так усердно подобным занятиям, он хотел строго наказать, взять под арест и изгнать с позором на виду у всего лагеря эту молодую девушку, с которой он обходился как с развратительницей. Но Брантом с таким жаром, упрашивал его. Сама Луиза Лабэ была так красноречива в своем молчании прерываемом рыданиями!..

– Ну! Так я вас прощаю! – проворчал ла-Шатеньерэ, – но с тем условием, чтобы вы, сударыня, немедленно уехали!..

– Сейчас, дяденька! – вскричал молодой де-Бурдейль. – Я велю седлать лошадей пока она одевается.

Через несколько минут Луиза Лабэ, сопровождаемая Жаком Риделлем и Кретьеном Миро, удалилась из Перпиньяна.

Какова была же радость для ее отцов, когда она вернулась! Радость, увы! Слишком кратковременная для одного из них.

Через день по приезде Луизы, сходя с лестницы, Пьер Лабэ упал так опасно, что через несколько часов отдал Богу душу. Луиза искренно оплакивала эту утрату. В течение трех месяцев она выходила из дому только в церковь да на кладбище.