Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

Ночью Мария Анна забавлялась этими предположениями со своим любовником, днём же слушала их, прилюдно выражая сожаление.

"Бедный Дебарро! – повторяла она.– Где бы он мог быть?!.."

Тем не менее Дебарро начал сознавать, что сладостные часы, которые он проводил с прелестной и влюбленной девушкой, не вознаграждали его за ту скуку, которую он испытывал в обществе дров.

– Милая моя, – сказал он в восьмую ночь Марии Анне, – я хочу возвратиться домой.

– Уже! – воскликнула она.

Дебарро внутренне улыбнулся.

"Только эти провинциалки и могут быть недовольны!.."– подумал он.

А вслух произнес:

– Но вследствие этого я не отказываюсь от счастья, к которому я сделал сладостную привычку, и единственно от вас зависит, чтобы мы не разлучались. У меня в предместье Парижа есть жилище, в котором я предлагаю вам достойное вас убежище.

Мария Анна вздохнула.

– Покинуть матушку!.. – произнесла она.

– Ба!.. Немного раньше, немного позже!..

– Это правда! А когда и как привезете вы меня в это убе-жище?

– Когда? Не позже завтрашнего вечера. Как? в коляске, которая в известный час остановится у дверей этого отеля, и в которую вы сядете, постаравшись не быть замеченной.

– Графиня рассердится!..

– На минуту… потом успокоится. Притом, будьте спокойны, она очень уверена, что вы не из тех птичек, которых можно долго держать в клетке. Как вы решаете, моя прелестная Мария?.. Через несколько минут я спасусь, перескочив через стену; желаете ли вы, чтобы мы соединились завтра вечером?..

Мария Анна вздохнула снова. Но она также привыкла к известным наслаждениям.

– В котором часу будет ждать меня коляска?

– В восемь.

– Вы будете сами?

– Нет, не я, но Доменик, интендант Кипра.

– Что такое Кипр?

– Вы увидите завтра, мой ангел.

* * *

«Кипром» назывался небольшой домик принадлежавший Дебарро. Он предупредил XVIII век; у него был уже маленький домик, в котором обыкновенно жили его любовницы… То был храм любви!..

В этом-то храме наслаждений Мария Анна была встречена Дебарро с таким почетом, как будто этот храм, был нарочно выстроен для нее, и как будто желали, чтобы она его никогда его не покидала. Президент Шеври, толстый мужчина, один из лучших друзей Дебарро, такой же viveur, как и он, в сопровождении д’Эльбена, де-Сент-Сорлэн, де-Монтмор, Теофила де-Bиo и четырех или пяти других вельмож и поэтов, все близких друзей хозяина, ожидали молодую девушку у дверей сада, и предшествуемые лакеем, несшим факел, проводили ее до самого крыльца, на котором Дебарро принял ее в объятия.

Ужин был подан, – изысканный ужин, орошенный лучшими винами. Дебарро был тонкий гастроном. За этим то ужином вдохновленный даром пророчества… и опьянения, Дебарро, предсказав своей любовнице самую высокую участь среди куртизанок, нашел необходимым перекрестить ее, вместо Грампэн, что пахло провинцией, ее Шалоном на Марне, в Делорм. Он назвал ее "Марион" (Машенька), "моей маленькой Mapион" в течении восьми дней или скорее ночей

– Привет Марионе Делорм! – вскричал он. – Мария-Анна Грампэн не существует более. Да здравствует Мариона Делорм!..

– Да здравствует Мариона Делорм! – повторили все собеседники.

И Мариона Делорм чокнулась со всеми. Ничто не способно так приглушить угрызения совести, как хороший стол и веселое общество.

Когда в середине ночи одни из гостей удалились, другие же упали под стол, Марион на руках Дебарро вступила в свою комнату.

– Ну! – сказал он. – Не прав ли я был? Не лучше ли нам здесь, чем у твоей крестной матери?

Опьяненная парами шампанского и ароматом цветов, долетавшим из сада, – Марионе казалось, что ее любовник никогда не любил ее так, и что она никогда не любила его с такой силой как в эту сладостную ночь!..

Не прошло и суток, как графиня Эвремонт узнала кто похитил ее крестницу, и куда он увез молодую девушку. Вы полагаете что она позаботилась начать розыски? И не подумала. Мадам де-Сент-Эвремонт кричала в своих салонах, что Дебарро чудовище, что он – кровожадный волк, но спасти овечку от ласки этого волка, она ни на минуту не позаботилась.

И вот Марион Делорм, королева Кипра, – царит посреди молодых вельмож и талантов, из которых каждый изо всех сил старается ей понравиться и похитить у короля. Но Мариана любила Дебарро и пока он казался влюбленным, ей не было причины изменять ему. Дебарро казался таким пять месяцев, потом же он охладел и наконец превратился в лед.

Часто по целым неделям она не видала его. Мариона начала досадовать. Между тем он избегал всех объяснений, которые могли бы произвести разрыв. У Дебарро была своя нравственность в любви, он говаривал, что последний знак уважение, которым мужчина обязан женщине, любимой когда то им, состоит в том, чтобы устроить всё таким образом, чтобы женщина оказалась сама виновата… Когда Марион упрекала его за долгое отсутствие, он отвечал.

– Это не моя вина!.. дела, и дела серьезные!..

От досады, Марион дошла до ярости.

– Вы меня больше не любите? Берегитесь! – сказала она. – Я отомщу!..

– Каким образом?

– Полюбив другого!..

– Разве такое возможно?!.. – и повернувшись на каблуках, он уходил посмеиваясь.

При втором подобном вызове, Дебарро достиг своей цели: Марион только о том и думала, чтобы доказать ему способна ли она найти ему преемника. Ей нечего было стесняться в выборе. Но именно по этой причине она и не решалась. И при том, обмануть любовника с одним из его друзей – это так обыкновенно, так просто!.. Марион хотела оригинальной мести. Случай доставил ей возможность исполнить свое желание.

Однажды утром, завтракая с своей любовницей, д’Эльбеном и Сент– Сорлэном, Дебарро говорил об одном музыканте на лютне, Афанасии Лемудрю, которого он слышал накануне и который был великолепен.

При этом имени, Марион сделала такое быстрое движение, что Дебарро его приметил.

– Вы знаете этого музыканта? – спросил он у нее.

– Я думаю. Он из Шалона, как и я же, и он же учил меня тому немногому, что я знаю.

– Ба!.. Это премилый мальчик, который, как говорят, имеет большой успех у женщин.