Журавлик - гордая птица

— Привет, красавица, — так же тихо ответил он, протягивая руку и проводя тыльной стороной ладони по её изгибам от ключицы до талии. — Ты знаешь, что ты прекрасна? Ты сейчас так соблазнительна, что можно потерять рассудок.

— Ты слишком необъективен, Эдвард, потому что…

— Потому что…

— Потому что… ты любишь меня? — лукаво хихикнула Изабелла.

— О да! Я люблю тебя, — с готовностью подтвердил Каллен. — И мне плевать на необъективность, предвзятость и тому подобную ерунду! Я люблю тебя. Я живу, потому что ты любишь меня, и я дышу, потому что ты — мой воздух! И сегодня ночью я намерен выполнить своё обещание, данное тебе за столом. Я собираюсь показать, насколько сильна моя любовь!

И Каллен не соврал. Он был то нетороплив и нежен, то не сдерживал собственной страсти, доводя Беллу до безумия своими действиями, покрывая поцелуями каждую клеточку её тела. Она, не сдерживаясь, отвечала ему тем же, деля с Эдвардом откровенные ласки и с готовностью подчиняясь каждому шедшему от него порыву. Он задыхался, чувствуя, как её язык блуждает в низу его живота, а потом поднимается выше, выводя влажные лабиринты на его груди и плечах. Он рычал от нетерпения, в который раз меняя положение их тел и беря в руки инициативу в те моменты, когда ощущения становились слишком острыми для них обоих. Они то оказывались в вязком тумане, провалившись в него после очередного бурного финала, то, отдохнув, опять тянулись друг к другу и занимались любовью, полностью растворяясь во вспыхнувшем с новой силой желании. Опустошённые и обессиленные, они уснули только под утро, давая отдых своим разгорячённым и липким от пота телам. Перед этим она, теряя связь с реальностью из-за навалившейся усталости, невнятно пробормотала про необходимость пойти в душ, но при этом даже не подумала подняться с постели, теснее прижавшись к будущему мужу. В посветлевшей от начинавшегося рассвета спальне Белла с Эдвардом провалились в глубокий сон почти одновременно, так и не разъединив переплетённых ног и не разомкнув рук.

***

Эммет стоял возле дома Евгении, смотря на её тёмные окна. Десять минут назад он, оставив машину недалеко от подъезда, несколько раз набирал на панели домофона номер её квартиры и с разочарованием слушал длинные, оставшиеся без ответа гудки. Конечно, он понимал, что она, скорее всего, до сих пор не вернулась домой, проводя время с Иваном. Мысленно обозвав себя идиотом, Эммет собрался было покинуть это место. Он уже шагнул к машине, разом растеряв всю смелость, которая кипела в нём по пути к Женькиному дому, но внезапно дало о себе знать присущее его характеру упрямство. Нет, оказываться от задуманного в угоду минутному страху он не собирался! Эммет так и не сел в машину, чувствуя, что не выдержит долгого нахождения в замкнутом пространстве автомобиля. Вместо этого он нашёл маленькую скамейку в середине двора рядом с детским комплексом, состоящим из горок и лесенок, и уселся на неё, предварительно очистив сиденье лавки от снега собственной перчаткой. Эммет приготовился ждать. Сколько, он не знал, но готов был оставаться тут даже до утра, если это понадобится — слишком важна была для него предстоящая встреча, чтобы так просто отказаться от неё.

И ожидание его очень скоро было вознаграждено: рядом с подъездом остановилась машина Ивана. Оттуда выпорхнула Евгения. Её спутник вышел следом, негромко окликнув Женю. Она остановилась, обернулась к нему лицом. Эммета, находившегося в глубине двора, они так и не заметили. Он же не спускал глаз с пары у подъезда и, еле справляясь с ослепляющими разум вспышками ревности, наблюдал, как Иван всё ниже склоняется к лицу Жени, явно намереваясь поцеловать её. В последний момент Дубова чуть повернула голову, поэтому губы Ивана, вместо того, чтобы прикоснуться к её губам, оставили смазанный поцелуй на щеке Жени. Савинов издал громкий досадливый вздох, услышанный даже Эмметом. Иван взял Женю за запястье, желая, видимо, привлечь её внимание, и, когда она нехотя посмотрела на него, снова о чём-то заговорил. Женя, внимательно выслушав Савинова, только отрицательно покачала головой и высвободила руку из его захвата. Словно извиняясь, Дубова быстро провела ладонью по лацкану пальто Ивана и сделала шаг назад. В этот момент её взгляд упал на припаркованную неподалёку машину Эммета, и она, узнав его авто даже в темноте, начала беспокойно оглядываться по сторонам. Но высокий детский модуль, стоящий в середине двора, надёжно скрывал за собой того, кого она старалась высмотреть в темноте, и местонахождение Эммета так и осталось для Жени нераскрытым. Оставив безуспешные попытки обнаружить что-либо во мгле позднего зимнего вечера, Женя коротко махнула Ивану на прощание, резко развернулась и быстро зашла внутрь. Савинов раздражённо помотал головой и, сев в машину, уехал прочь. Эммет не смог сдержать облегчённого вздоха — Евгения отправила своего кавалера восвояси. Наблюдая за их общением у подъезда, он ждал и одновременно страшился того, что ещё секунда или две — и она предложит ему подняться в квартиру. Эммет не знал, что в таком случае произошло бы с ним самим. Сошёл бы он с ума от ревности и тихо выл бы на этой несчастной скамейке от безнадёжности? Или, как побитая собака, сидел бы ночь напролёт под Жениной дверью, мучая себя картинами их возможной близости и не находя в себе сил покинуть лестничную площадку? Как бы там ни было, Иван уехал ни с чем, не добившись от Евгении даже прощального поцелуя.

Эммет встал и на ватных ногах двинулся вперёд, медленно преодолевая расстояние до дома Жени. В домофон звонить не пришлось — какой-то припозднившийся жилец, решивший выгулять собаку на ночь глядя, распахнул перед ним подъездную дверь как раз в тот момент, когда Эммет уже собирался набрать номер заветной квартиры. Поднявшись на лифте на нужный этаж, он подошёл к знакомой двери и дрожащими пальцами нажал на звонок. Дверь почти сразу распахнулась, и перед Эмметом предстала Евгения. Она потрясённо уставилась на позднего гостя, но, придя в себя, молча отступила назад, давая ему возможность пройти внутрь. Он решительно шагнул в прихожую, сокращая расстояние между ними, но Женька снова пятилась от него, врезалась спиной в стену и съёжилась, поняв, что дальнейший путь к отступлению закрыт. Эммет захлопнул за собой дверь, потом приблизился к Жене почти вплотную и нагнулся над ней, внимательно вглядываясь в её побледневшее лицо.

— К-каллен, ты чего? — опасливо прошептала она, глядя на возвышающегося над её сжавшейся фигуркой Эммета из-под ресниц.

— То, что ты сказала там, рядом с домом моего брата, правда? — спросил он. От волнения его голос был низким, хриплым и звучал грубовато.

— Ты о чём? — Женька неумело изобразила недоумение, но по её забегавшим глазам и попыткам отвернуться было видно, что она вполне понимает, о чём идёт речь.

— О том самом, — нетерпеливо выдохнул Эм. — Кто я для тебя, Женя?

— Я уже всё сказала тебе пару часов назад, — Женя упёрлась в его грудь ладонями, безуспешно пытаясь оттолкнуть. Но легче было сдвинуть с места тяжеленную железобетонную плиту, чем застывшего сейчас рядом с ней Эммета Каллена.

— Повтори это ещё раз, пожалуйста, — голос Эма неожиданно зазвучал умоляюще, в нём появилась мягкость. — Скажи то, что так и не нашла в себе смелости произнести тогда. Мне это нужно, Женя! Один Бог знает, как мне это нужно!

— Хорошо, — Женя нервно сглотнула и затравленно посмотрела Эммету прямо в глаза.

— Ты дорог мне, важен для меня. Я…

— Ты… — он погладил её по щеке подрагивающими от напряжения пальцами.

— Я люблю тебя! — вымученно выкрикнула она. — Я люблю тебя, Каллен! Всегда! Не прекращала любить все эти годы! Доволен? Всё, теперь, удовлетворив своё когда-то оскорблённое самолюбие, ты можешь снова исчезнуть! Это же в твоём стиле, разнести в пыль душу и тело и уйти, наплевав на… м-м-м! — вместо окончания фразы из Женьки вырвалось только невнятное мычание, потому что Эммет, не дав договорить, захватил её губы в плен. Его тоска по ней, его душевная боль, которую он испытывал, ещё недавно не веря в возможность быть рядом, его желание впустить, наконец, Женю в свою жизнь — всё это он стремился передать сейчас вместе с головокружительным, сводящим с ума поцелуем. Евгения брыкалась, мотала головой и безуспешно молотила кулачками по его мощной груди. А потом сдалась: запустив пальцы в «ёжик» его тёмных волос, Женя прижала голову Эммета к себе ещё ближе и немного приоткрыла губы, впуская его. Он благодарно простонал и немедленно воспользовался приглашением, скользнув языком внутрь и начав исследовать глубины её рта. Они оба потеряли счёт минутам, растворившись во времени и пространстве. Наконец он оторвался от неё, тяжело дыша.

— Я больше никуда не уйду! — оповестил Эммет Евгению, прижавшись к её лбу. — Я обещаю! Может, это и неправильно, потому что всё происходит слишком быстро. Но потерять тебя — это ещё страшнее. Ты слышишь? Я выбираю тебя! Знаю, будет трудно нам обоим. Но не думай, что ты так просто отвяжешься от меня теперь. И… я тоже люблю тебя, кстати! Выбираю любовь, больше у меня нет сил бороться с этим!

— Что? Господи, я, наверное, сплю! Кал… Эммет, ущипни меня, чтобы я очнулась от своих глупых грёз и поняла, ты — мой сон. Ай! — Женька подскочила от неожиданности, почувствовав не слишком сильный, но всё же вполне ощутимый щипок чуть пониже спины. — Ты что творишь, животное?!

— Сама же просила, — Эммет выпятил губы в притворной обиде, но тут же хитро улыбнулся. — Зато теперь ты точно знаешь, что всё реально. — Он нежно погладил ладонью то место, где оставил по просьбе Жени щипок, и снова принялся целовать её.

Женька встала на цыпочки, обхватила Эммета за шею и с готовностью стала отвечать ему. Она немного наклонила голову, позволив его губам скользить по её шее, а когда ощутила его дыхание на впадинке декольте, застонала от обострившихся в разы ощущений. Ноги у Евгении задрожали, и Эммет, почувствовав её слабость, поддержал Женю, а потом и вовсе подхватил на руки.

— Я хочу тебя, — шепнул он ей на ухо, не забыв легонько коснуться кончиком языка её мочки, а потом спрятать язык во впадинке за ушной раковиной, от чего Женька тихо захныкала и начала рвано дышать.

— Туда, — только и могла вымолвить она, махнув рукой в сторону спальни.

— Знаешь, у меня очень хорошая память, и я ещё помню, где находится твоя кровать, — Эммет улыбнулся ей в губы и получил в ответ смущённое хихиканье.

— Ты больше не сбежишь? — спросила вдруг Женя, заставив Эммета со всей остротой почувствовать, насколько она уязвима без этой извечной маски холодного равнодушия, которую Женя имела обыкновение надевать в его присутствии.