Журавлик - гордая птица

– Каллен, - начала отчитывать его Евгения тоном, которым обычно разговаривают с непонятливым ребёнком, - я не знаю, как у вас в Штатах, а у нас в России, на стенах есть такие кнопочки. Они называются ВЫ-КЛЮ-ЧА-ТЕ-ЛИ. Нажимаешь, и, о-па, сильно-сильно светло становится.

– Я и нажал, - начал оправдываться мужчина, не обращая внимания на её снисходительный тон.

– Ага, нажал… - обиженно протянула Дубова. – После того, как меня уронил…

Эммет молча протянул Жене руку, и, когда та ухватилась за неё, осторожно поднял девушку с пола.

– У тебя кровь, - тихо произнёс он, указав ладонью на порез над бровью. – Аптечка есть?

– Во втором шкафчике справа, - устало ответила Женя.

Она уселась на столешницу рядом с мойкой и ждала, пока Эммет отыщет перекись водорода в контейнере с лекарствами. Увидев, что он нашёл нужный пузырёк, Дубова протянула руку и произнесла:

– Я сама.

– Самой неудобно. Я помогу. Или ты боишься? – хитро прищурился он, повторив фразу, брошенную Женей час назад в прихожей.

– С какой стати мне бояться тебя?
– Женя окинула Каллена насмешливым взглядом. – И не мечтай даже. Я, знаешь ли, и страшнее видела.

– Где? – поинтересовался спросил Эммет, придвинувшись ближе и прикладывая смоченную в растворе перекиси ватку ко лбу Евгении.

– Работа у меня… - Дубова прервалась, тихонько зашипев от неприятных ощущений, когда лекарство попало в ранку. – Работа у меня не самая спокойная. Контингент иногда попадается специфический.

– А-а, ну да. Как же я мог забыть?
– протянул Эммет, не скрывая сарказма. Он оглядел плоды своего труда и удовлетворённо кивнул, обнаружив, что повреждение кожи было совсем неглубоким. К тому же, длиной оно было всего несколько миллиметров. – Всё в порядке, ранка совсем маленькая, так что…

Эммет прервался и тяжело сглотнул, когда до него дошло, что Дубова сидит перед ним в одной пижаме. Комплект, состоявший из маечки на узких лямках и коротеньких трикотажных шорт, не оставлял много места для разгула фантазии. Когда взгляд мужчины остановился на левом плече девушки, он вздрогнул и осторожно провёл пальцем по шраму, грубой бороздой белеющему на её коже. Евгения затаила дыхание и молча наблюдала за действиями Эммета.

– Что это? – задал вопрос Эм.

– Да так… - пояснила Женя, стараясь, чтобы её голос звучал как можно спокойней, а дыхание казалось ровным. – Этому шраму уже сто лет в обед.

– И всё же, - настаивал Эммет.

– Я тогда только пришла работать в местное отделение милиции (теперь – полиции), и меня как новичка часто ставили в наряды и ночные рейды по городу. Однажды мы наткнулись на молодого парня, слонявшегося по улице в одиночестве. Он вёл себя неадекватно, постоянно что-то бормотал себе под нос и глупо хихикал. Мой напарник попросил его предъявить документы, но вместо удостоверения личности у этого ненормального блеснул в руке нож, который он успел всадить мне в руку.

– Ясно, - Эм закрыл глаза и поморщился, словно от боли. Потом он медленно поднял веки и вперил в Дубову тяжёлый взгляд. – А теперь скажи мне, Женя, твой давний выбор до сих пор кажется тебе равноценным? Это того стоило?

Женя молчала, понурив голову. Эммет тяжело дышал, разглядывая её.

– Очень давно ты отказалась от меня, от нас, чёрт побери! И ради чего? Ради того, чтобы в один прекрасный день тебя пырнул ножом обдолбанный отморозок?! Ну, что же ты молчишь? Скажи мне, что не жалеешь ни о чём, и я больше никогда не стану поднимать эту тему!

– Эммет, - жалобно прошептала она, осмелившись, наконец, поднять на Каллена глаза, в которых сейчас стояли слёзы.

– Да или нет?! – снова потребовал он ответа.

– Нет! Не стоило! Доволен?! – Женька всхлипнула. – Я пожалела о своём решении, как только ты уехал! И не переставала казнить себя все эти годы!

Дубова отвернулась, стыдясь своих слёз, и тут же резко дёрнулась, почувствовав прикосновение тёплых губ в том месте, где кожа была изуродована шрамом. Она посмотрела на Эммета. Тот, склонившись к её плечу, бережно водил губами по отметке, оставшейся от старого ножевого ранения. Почувствовав её взгляд, Эммет поднял голову, и их лица оказались на одном уровне.

– Женя… - Эммет впервые за долгое время назвал её по имени, и впервые в его голосе не было злости и сарказма.

Он поднял руку и подрагивающими от нетерпениями пальцами провёл по Женькиной щеке. Та задохнулась от ощущений, вызванных прикосновением, и замерла, не смея разорвать контакт его и своих глаз. «Я схожу с ума!» - мелькнула мысль. Мелькнула и быстро испарилась, потому что в следующее мгновение язык Эммета уже вовсю хозяйничал у неё во рту, лишая Женю способности рассуждать здраво. Понятия «хорошо – плохо», «правильно – неправильно» исчезли, уступив место другим ощущениям. И она наслаждалась ими, чувствуя прижатое к ней крепкое мужское тело, таяла от прикосновения его сильных рук, блуждающих по её спине. Испытывая потребность оказаться ещё ближе к Эммету, Женя обвила его талию ногами, и он, не ожидая ещё одного приглашения, подхватил её под ягодицы и двинулся в сторону спальни. Пару раз наткнувшись на косяки, он всё-таки дошёл до комнаты Евгении. Он положил девушку на кровать и навис над ней, опираясь на руки. Снова найдя её губы, Эммет подарил ей такой же глубокий поцелуй, как и минуту назад на кухне, не собираясь тратить время на нежные и целомудренные касания. Наоборот, он действовал с таким напором, словно обладание её ртом было для него вопросом жизни и смерти. И Женя понимала это и принимала, возвращая Эммету ласку с таким же бешеным азартом. Он резко сдёрнул с неё топик, порвав одну лямку, и отбросил прочь ненужный кусок материи . Он опустил голову к её груди и приник губами к одной из затвердевших от желания вершин, за что был вознаграждён тихим благодарным стоном. Каллен прижался к Жене ещё плотнее и, глухо рыкнув, двинул бёдрами, демонстрируя, что полностью готов к продолжению, что заставило Евгения зашипеть от острых ощущений, пронзивших низ её живота.

Эммет приподнялся, сел на колени и, не отрывая от женщины потемневших от желания глаз, начал стаскивать с себя футболку. Орудуя локтями, он задел лампу на прикроватной тумбочке. Раздался грохот свалившейся на пол лампы… А потом - тишина… Каллен замер, так и не успев до конца стянуть футболку. Он выглядел так, словно только что пришёл в себя после тяжёлого забытья. Виновато посмотрев на Женю, Эммет слез с кровати и тяжело плюхнулся на ковёр, покрывавший пол. Мужчина закрыл лицо руками и стал мотать головой из стороны в сторону.

– Эммет? – Женя села, натянув на себя порванную им майку. – Как ты себя чувствуешь?

Он обессиленно опустил ладони вниз и уставился в пространство пустым взглядом.

– Как я себя чувствую? А как должен чувствовать себя человек, похоронивший жену, с которой семь лет был счастлив?! Да, да! Не смотри на меня так! Я был с ней счастлив, она родила мне сына! Прошло всего лишь два с половиной месяца, а я уже пытаюсь затащить в постель другую женщину, которая, как мне казалось, навсегда осталась лишь частью моего прошлого. У меня, твою мать, траур! А я тут облизываю твоё лицо, как будто хочу его съесть, и мну твои сиськи, рыча от восторга!

Эммет от досады стукнул кулаком по полу. Женя молчала, слишком занятая тем, чтобы не сорваться и не зареветь.

– Прости, - произнесла она помертвевшими губами.

– Это ты прости, - горько усмехнувшись, ответил ей Эммет. Он отвернулся, пряча глаза. – Я ведь сам начал. Было ошибкой затевать всё это.

Каллен устало поднялся с пола и, не оборачиваясь, побрёл прочь из комнаты.

– Как только проснётся Алекс, мы сразу уедем, чтобы не доставлять тебе лишних хлопот.

– Мне вовсе не… трудно, - договорила она уже в пустоту, глядя на закрывшуюся за спиной Эммета дверь.