Зима близко

— Кузьма! — постучался я. — Открывай! Гости.

Открыла жена Кузьмы — помнится, он её нам не представлял, уж в больно неформальной обстановке состоялась встреча, — и, узнав меня, заулыбалась, позвала в дом. В доме и сам хозяин обозначился. Крепко пожал мне руку, указал за стол. Мы сели.

Неофит сидел, как на иголках. Он думал, что мы сразу, с корабля на бал, начнём тварей бить. А тут опять все эти предварительные ласки, хоть плачь! Ну а куда деваться-то? Что мне его, в Пекло, что ли, брать? Можно, конечно, и в Пекло. Но это, во-первых, непедагогично, там пацан не прокачается, а погибнет, и по моей вине однозначно. А во-вторых, я сам не вижу пока особого смысла в набегах на Пекло. Ну, кто-то занимается, да. Однако я в этом занятии вижу одно лишь галимое баловство и меряние письками.

В любом деле важен системный подход. Хочешь очистить Пекло от тварей? Разработай стратегию. Объясни хотя бы сам себе, как ты это сделаешь. Потом уже можно будет другим объяснять. А так, когда в Пекло ходишь чисто по фану… Ну, прикинь, как это выглядит для тварей, которые там себя чувствуют как дома. Прибежали мыши, насрали, убежали. Бесит, конечно, но хренли с ними сделаешь. Мыши всегда есть, как и тараканы, полностью от них отделаться пока никому не удалось. К тому же, вон, учёным мыши для опытов нужны.

Если рассуждать таким образом, уже не так много героического видится в посещениях Пекла. А само оно — как было, так и есть, глобально ничего там не меняется, тварей меньше не становится. Поэтому за Европу я возьмусь, когда в России порядок наведу, не раньше. А тут пока работы — непочатый край. Вон, среди людей чистки ещё не закончены. Разберёмся с этим, а дальше уж тварей, которые самоходом пакостят, перебить — дело времени.

Короче, пусть Неофит скуривает правильную охотничью работу. Ну не всё в нашем деле мечами махать, иногда приходится подключать голову.

— Как в деревне обстоят дела? — спросил я, вкусив отменного курника.

— Да как в любой деревне! — улыбнулся довольный Кузьма. — Зажили нынче — не хуже прочих! Кабы знали, что это ведьма бедокурит, сами бы её на вилы подняли!

— И таких проблем бы огребли, какие вам и не снились, — осадил я. — Хорошо, что не подняли, больше народу живых осталось. Теперь мне вот что скажи, Кузьма. За последнее время тварей не замечали? Может, странное что творится? Может, в колдовстве кого-то заподозрили?

— Ну-у-у… — внезапно задумался Кузьма. — Как вам сказать…

— Ну вот как есть — так и давай.

— Ежели как есть, то прямо вчера болтали бабы, что крыс видели. Тварных. Из лесу, мол, ночью по деревне аж целая стая пробежала, так глазами и сверкали.

— А жертвы?

— У Федьки кота утащили.

— Да ну?

— Ну да. Но там ещё поди знай — то ли утащили, то ли сам сбежал. Кот-то был — без царя в голове, дурак дураком, прости-господи. То за мышью кинется — башкой в стену долбанётся и лежит будто мёртвый. То из окна полез, лапой в щель попал и застрял — висит, орёт. Федькина баба за ним как за дитём малым бегала. А тут — пропал. Кто ж его разберёт, куда. Может, два шага от дома отошёл и заблудился, сейчас где-нибудь в Поречье бегает да орёт дурниной. А может, и правда крысы утащили.

— Понял, разберёмся. Значит, так, Кузьма. Смотри, что делать надо. Сперва…

* * *

— А когда мы уже тварей бить будем? — грустно спросил Неофит.

— Ты тварей видишь?

— Нет.

— Вот и я пока не вижу. Кого бить-то?

Пацан обиженно засопел. Очень уж ему хотелось испытать меч.

Мы с Неофитом притаились за углом забора. Я внимательно наблюдал за происходящим на чём-то вроде площади — там собирался народ в прошлый раз, тут же собрался и сегодня. Душа радовалась, видя не прежних забулдыг, еле держащихся на ногах, а крепких, основательных крестьян в приличных тулупах.

Кузьма закончил вешать им на уши лапшу о том, что проклятье пьянства до конца не побеждено, что его надо ещё долго отваживать. А для этого совершенно необходимо подержать вот этот амулет, он усилит защиту. Если не подержать, то непременно сопьёшься уже к Рождеству. Так что — передавайте из рук в руки.

Амулет шёл по рукам. Крестьяне, выросшие в атмосфере магии и демонологии, не выразили ни малейшего сомнения в словах старосты.

Я прислушивался, но крестьяне галдели так, что посторонних звуков не различишь. Надежда оставалась на Кузьму, который бродил среди своих и курировал процесс. Вдруг он воскликнул:

— Степан! У тебя звенит?

— Звенит, — услышал я басовитый удивлённый голос. — А чего это он?

Я повернулся к Неофиту.

— Готов?.. За мной держись!

Вышел из-за забора и двинулся к Степану, вокруг которого образовалось пустое пространство. Кузьма, забрав амулет, тоже отступил. Степан — парень моих лет, крепкий, широкоплечий, удивлённо лупал глазами на меня. Несколько мгновений спустя в глазах мелькнуло узнавание.

— Так вы ж хозяин наш! Владимир Всеволодович…

Когда я сунул ему под подбородок меч, Степан удивился ещё больше.

— Это чего это?..

— А сам как думаешь? Есть идеи?

— Н-нет… — Степан побледнел. — Почто злитесь, барин? Нешто я чего дурного сотворил?

— Не сотворил?

— Нет!

— А кот где?

— Какой кот?

— Федькин.

— Да кто ж его, дурака, знает! Он раз к нам в курятник забрался, так его куры чуть насмерть не заклевали. В угол забился и визжал, покуда не спасли. Скажи, Танюха?

— И то правда, — подскочила перепуганная веснушчатая девица. — Пошто вы Степана ножом тычете, барин? Он ни в чём не виноват. Мухи не обидит! Я его курицу забить пошлю — потом гляжу, а он сидит, держит её да плачет…

— Танюха! — взревел, покраснев, Степан. — Чего врёшь-то при всём честном народе?!

Честной народ заржал. Я изрядно озадачился. На колдуна Степан походил весьма слабо. Откровенно говоря, вообще не походил. Обычный деревенский парень, добрый и простодушный.

Неофит начинал испытывать неудовольствие. Его душа жаждала зелёной крови, родий и возвышения.

— Амулет отдай, — решил я.

Степан сунул мне дрожащей рукой звенящий амулет. Я бросил его Кузьме.

— Дальше пусти.

— Кто там следующий? — тут же включился Кузьма. — Я помню, следующим Олупий стоял. Где Олупий? Куда делся?

Люди заозирались.

— Только что тут был…

— Да вон он, к дому идёт! — крикнул кто-то.

— Эгей! Олупий! А ну, вертай взад! Куды попёрся, окаянный? Олупий! Хватай его!

Народ радостно — всё развлечение — ломанул за Олупием. А тот, обернувшись, махнул рукой. И…

— Началось! — ахнул восхищённый Неофит.

Крысы брызнули из-под каждого дома и сарая. Где и как они прятались, осталось за кадром, но факт налицо: крысы бросились на защиту колдуна.