Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Сделав это, Калалек бросил за борт наполненный воздухом кожаный мешок, который поплыл по воде, а иккергак развернулся и последовал за ним.

Калалек снова забрался на мачту и оттуда прокричал свои указания. Если бы они потеряли из виду кожаный мешок, вся операция провалилась бы.

Рулевой посмотрел на Керрика и засмеялся.

– Сильный яд, хороший и сильный. Даже уларуак не может долго выносить его, ты увидишь.

Он оказался прав: вскоре после этого они догнали надутый мешок, качавшийся на волнах. Под ним распласталось огромное тело уларуака. Остальной косяк ушел, другие иккергаки спешили к ним.

– Хороший удар, правда? – сказал Калалек, спускаясь с мачты и оглядывая улов. – Ты когда-нибудь видел такой товар?

– Никогда, – сказал ему Керрик. Скромность не была характерной чертой парамутан.

– Он скоро всплывет, и ты увидишь, что мы будем делать дальше.

Через некоторое время спина уларуака показалась на поверхности, волны перекатывались через нее. Подплывали остальные иккергаки. Керрик был потрясен, когда парамутаны один за другим сбрасывали с себя меховую одежду и ныряли в ледяную воду. У них были костяные крючки, похожие на те, которыми ловят рыбу, только во много раз больше. Они были привязаны к концам кожаных ремешков, которые они держали в зубах. Затем друг за другом они вынырнули из воды и забрались на иккергак. По их покрытым мехом спинам стекали ручейки воды. Они дрожали и кричали, какие они храбрые, пока одевались и вытирались.

Но никто не обращал на них внимания, потому что все тащили ремни. Здесь Керрик мог помочь им, потому что эта работа не требовала особого искусства и умения: нужна была сила. Смысл этого ныряния в воду стал понятен, когда тело уларуака начали вытаскивать. Крючки загнали в плавники животного. Теперь это чудовище вверх тормашками плавало в воде. Потом тушу подтащили к борту, и теперь можно было оценить его длину. Калалек взял в рот кость и опустился на колени в воду. Он полз по воде вдоль тела уларуака, вонзался пальцами в упругую шкуру уларуака, бил по ней кулаком. Он переместился на другое место и повторил те же действия, потом помахал им рукой, перед тем как вынуть изо рта острую кость. Потом он взял кость обеими руками, поднял руки над головой, опустил назад и изо всех сил ударил костью по толстой шкуре зверя. Потом он повертел ею и воткнул ее еще глубже в шкуру, пока ее не стало видно.

– Попробуй теперь, – крикнул он, весь дрожа и обняв себя руками.

Керрик помпой начал откачивать воду из уларуака. Помпа одним концом соединялась с кишкой уларуака. Потом он увидел, что вместо воды помпа качает воздух. Калалек наблюдал за работой. Он был доволен результатами. Он соскользнул в воду и снова вернулся на иккергак.

Он громко смеялся, пока вытирался и одевался, потом попытался что-то сказать, но у него зуб на зуб не попадал.

– Дай мне, я согреюсь, – сказал одному из тех, кто качал помпу. Этот парамутан уже совершенно исчерпал свои силы и с удовольствием уступил ему. – Теперь наполним его воздухом, чтобы он мог плыть, – сказал Калалек.

Керрик сменил другого парамутана и с таким же неистовством начал качать помпу, пока его не сменил другой.

Понемногу они смогли увидеть, что усилия даром не пропали: тело уларуака поднималось все выше я выше над водой. Как только это случалось, ремни, которые были прикреплены к плавникам, были переброшены на другие иккергаки. Их паруса были опущены. Их несли волны, и они медленно тащили за собой огромное морское чудовище.

– Еда, – радостно сказал Калалек. – Эта зима будет хорошая, и мы будем очень хорошо кушать.

Глава 33

На обратном пути шел сильный снег – первый признак того, что осень заканчивалась. Парамутаны были в восторге от такой погоды; они с удовольствием нюхали воздух и слизывали с вещей снег. Когда добрались до берега, снег пошел еще сильнее, и сквозь него с трудом можно было различить темные очертания паукарутов. Они причалили к скалистому берегу. Это место долго выбиралось; по этой же причине с этой стороны были поставлены паукаруты.

Здесь волны, разбиваясь о скалы, сбегали вниз, обратно в море. С берега охотников заметили женщины. Они выбежали из паукарутов, когда в море показался маленький флот, и теперь громко кричали и размахивали руками. Керрик отыскал Армун, которая стояла в стороне, и звал ее до тех пор, пока она не увидела его и не помахала ему в ответ. Потом всех охватило невероятное волнение, когда на скалистый берег с помощью канатов вытащили огромное тело уларуака. Под громкие крики его развернули так, что хвост указывал в глубь острова, и оно лежало так до начала отлива. Когда вода отступила, туша оказалась на мели, наполовину в воде. Теперь ремни отцепили от плавников и ими крепко обмотали хвост, пока не наступил следующий прилив.

Керрик с большим трудом пробирался через толпу к Армун, но никак не мог добраться, потому что между ними были кричащие парамутаны. Калалека несли на плечах, как будто это был простой мешок, а потом опустили на один из громадных плавников. Он достал нож и начал пилить упругое мясо, отрезая окровавленные куски, при этом забрызгал себе лицо, пока оно не стало совсем красным, как и его руки. Затем он взял самый большой кусок, откусил от него и передал его толпе, которая шумела, толкалась, истерически смеялась. Наконец Керрику удалось пробраться к Армун. Он показал на огромное, как гора, тело.

– Охота была удачной.

– Самое главное – что ты опять здесь.

– Нечего было бояться.

– Я не боялась. Это – разлука. Этого не должно случиться снова.

Она не стала рассказывать ему о каждом прожитом без него дне: как она сидела на берегу, смотрела на море, думала о нем и их совместной жизни. Когда она прижала свои шкуры к губам, чтобы не было видно, что они обветрились, как делала это всегда, она поняла, что он был смыслом всей ее жизни, ее новой жизни, которая не была отражением ее прежней жизни. Она была другим человеком, когда они расстались. Ей не нравилось это, не хотелось вновь этого испытывать. Теперь они вместе шли в паукарут, где Керрик разделся, и Армун смывала с него глубоко въевшуюся грязь, накопившуюся после этого путешествия. Потом он лег, укрывшись мягкими шкурами. Она разделась и легла рядом с ним. Им никто не мешал: все парамутаны были на берегу. Вместе, вдвоем: дыхание их смешивалось, ее возгласы радости переходили в его.

Потом Армун встала, оделась и приготовила для обоих еду.

– Я развела огонь и прокоптила эту рыбу, которую перед этим выловила. Я наелась гнилого мяса. А это – корешки из леса. Они очень похожи на те, которые мне приходилось выкапывать раньше. – Когда она увидела озабоченное выражение его лица, то наклонилась и дотронулась до его губ, улыбнувшись. – Я ходила не одна. Мы ходили вместе, много женщин, мальчики с копьями. Мы видели больших птиц, но близко к ним не подходили.

Парамутаны до самых сумерек не возвращались в паукаруты. Они ели свежее мясо и пошли к палаткам, когда начался следующий прилив. Мальчики, оставшиеся на берегу наблюдать за приливом, с громкими криками бежали между паукарутами. Потом все обратили свои взоры к ярким звездам. Захватывало дух от холодного ночного воздуха, когда они снова взялись тянуть канаты. На этот раз изо всех сил тащили животное за хвост; теперь прилив не мог унести тушу назад в море.

Утром начали сдирать шкуру. Отдирали длинные полосы кожи, мясо отсекали от костей. Эта туша теперь была похожа на окровавленную гору. Калалек не принимал в этом никакого участия, только наблюдал. Когда тушу освежевали, он повернулся к паукарутам и снова взял карты. Потом позвал Керрика.

– Я все время, пока мы плыли за уларуаком, думал о них. Потом начал понимать. Я посмотрел на воду, потом на небо и подумал об этом. А потом начал понимать. Они, мургу, плавают по-другому, все делают по-другому, но некоторые вещи, связанные с океаном, должны быть теми же самыми. Вот посмотри-ка, что я думаю, и скажи мне, есть ли в этом правда.

Он разложил йиланские карты на земле и начал ходить вокруг них, держа в руке свою карту из костей. Он поворачивал и поворачивал ее в руках, затем опустился на колени и положил рамку из костей на карту, поворачивая ее до тех пор, пока не добился того, чего хотел.

– Ты помнишь, мы пересекали океан, ориентируясь по неподвижной звезде? Мы шли этим курсом, а вот место, где мы сейчас. Это земля, это лед, это берег, где мы тебя встретили, – вот это место.

Керрик следил за движением пальца, покрытого коричневой шерстью, по сетке из костей и не видел ничего, что так понятно было парамутанам. Для него они все еще были просто костями. Но он кивнул в знак согласия, чтобы не прерывать его. Калалек продолжал: