Зима в твоём сердце, или Снежный бал для целительницы

Я уже молчу про то, какой удар для самого целителя - окунуться в новую работу сразу после смены Огонька. Но интуиция громко кричала, что Роберто не захочет вникать в нюансы и до последнего будет стоять на своём.

Вся надежда на Кристофа!

Ему ведь нужен не только Олаф, но и Тёмная леди, то есть я. Думаю, рычагов давления на короля у него достаточно, во всяком случае больше, чем у меня и обоих Вэринга. Остаётся только уповать на его возможности.

– Тэсс лиэйр ди сорганто! – закончив со сканированием ауры, переключилась на телесные раны генерала и обновила стабилизирующие руны.

Регенерация Титана набирала обороты. На месте мелких ран уже красовались свежие рубцы, а крупные на глазах затягивались и покрывались корочками. На первый взгляд, всё шло хорошо и ничего не препятствовало продолжению лечения, но меня насторожило, что дракон Тиля ощущался слишком ярко, едва ли не заглушая человеческую ипостась!

Так не должно быть!

Разве что перед оборотом, но сейчас генерал лежал без сознания и явно не собирался превращаться в ледового ящера. Возможно, это реакция на магию Хольды, но перестраховаться не помешает.

Обработав раны и ожоги регенерирующим эликсиром, призвала магическое зрение. С каждой минутой человеческая ипостась генерала ощущалась всё слабее, хотя по всем показателям его состояние стабилизировалось! Это было очень странно, и я подозревала, что проблема как-то связана с проклятием, о котором говорил Кристоф.

Тряхнув кистями, призвала шаманский Дар и осторожно запустила пальцы в чужую ауру, перебирая её нити словно струны и выискивая следы вражеских плетений. «Подарки» Мёртвого Роя выуживала сразу, вытягивая гнилостные нити скверны и тут же развеивая их магией.

С каждым снятым проклятием физическое состояние Тиля улучшалось, раны стремительно затягивались и даже оставшиеся на ауре разрывы начали регенерировать без моей помощи. Но душа продолжала уходить во Тьму!

Я почти не слышала её. Только яростное рычание дракона да всполохи его ледяного пламени.

– Хольда! – мысленно позвала.

Дух не ответил, и едва попыталась достучаться с помощью магии, наткнулась на ледяную стену. От неё во все стороны полыхнуло зачарованной вьюгой, и я чудом успела отпрыгнуть, опалив холодом кончики пальцев на правой руке.

Подхватив со стола флакон с зельем от обморожений, откупорила его зубами и щедро плеснула на пострадавшую руку, но не особо помогло. Пальцы покрылись синеватым инеем, и болели так, будто я сунула их в кипящую воду.

– Хольда! – прошипела, вновь пытаясь мысленно связаться с духом.

– Бесполезно, Огонёчек, – по комнате эхом разлился шелест крыльев, и на прикроватную тумбочку опустилась гарпия.

В этот раз Смерть выбрала облик красивой леди с ярко-алыми волосами и пронзительно синими глазами.

– Зачем вы здесь? – возмутилась, призывая Светлый и Тёмный Дар. Состояние дракона не было критическим, но появление Смерти насторожило, и я сразу приготовилась давать отпор.

– Потуши Искру и не угрожай костру хворостом, – каркающий смех гарпии заставил вздрогнуть.

После того, как Хольда переместилась в Нижний мир, генерал выпил оставшуюся ледовую магию и по палате больше не кружила вьюга. Только со стен стекала вода и возле дверей неспешно таяли сугробы. Но с появлением Смерти я вновь ощутила дикий холод и невольно поёжилась.

– Я предупреждала тебя, Огонёчек, – посетовала гарпия, – и предостерегала Тиля, но кто ж меня послушал? Все живые куда-то спешат, не обращая внимания на советы старших и мудрых. А кое-кто не может угомониться даже став воплощением Вьюги.

Последний снежок явно полетел за шиворот Хольде, но больше из слов Смерти я ничего не поняла.

– Нечего здесь понимать, Огонёчек, – фыркнула Смерть, – я всё-таки женщина со своими слабостями и не люблю забирать тех, кто умеет меня развлечь.

Покосившись на Тиля, я сдавленно крякнула. Дракон меньше всего походил на шутника. Я вообще сомневалась, что у этой глыбы льда есть чувство юмора.

– Разве я говорила о шутках? – удивилась Смерть. – В твоём родном мире, Огонёчек, существует забавная штука, называется сериал. Ты же не оставишь старушку без новой серии? Это мой любимый сезон, между прочим!

Гарпия снова засмеялась и по палате вихрем закружили вороновы перья и искрящиеся снежинки. А через миг очертания комнаты передёрнуло рябью, и мы со Смертью оказались на смотровой площадке штаба.

– Я покажу тебе то, что изменило всё, и приоткрою тайну ледового проклятия, – подмигнула гарпия, кивком указав на стоящего неподалёку мужчину.

Присмотревшись, узнала Тиля!

Совершенное в своей холодной красоте лицо, пронзительная синева глаз и белые как снег, собранные в косу густые волосы. Дракон был невероятно хорош собой, но, всё же, выглядел не таким суровым и матёрым, как сейчас. Я чувствовала его Силу, она поражала, но не сшибала с ног и не давила снежной лавиной.

– Здесь ему девятнадцать, – пояснила Смерть, – первое самостоятельное дежурство в Туманной страже. Ему поручили следить, чтобы никто из горожан не просочился в лес во время Мёртвой вьюги.

– Что?! – опешила. – Зачем кому-то…

– Раньше, задолго до того, как Проклятый лес разросся, на Серебряной опушке можно было найти редкие снежные грибы.

Я застонала от бессилия и покачала головой. Дальше можно не продолжать…

Эти грибы обладали уникальными свойствами и использовались в приготовлении мощнейших регенерирующих зелий. Собрать их можно только зимой, накануне Ночи снежных лилий, а найти очень сложно. Даже крохотный грибочек стоил баснословных денег. Но я и подумать не могла, что найдутся самоубийцы, готовые отправиться за ними в Проклятый лес!

– Один маленький мальчик очень хотел помочь семье, оказавшейся в непростой ситуации, и решился на безумный поступок, – Смерть взмахнула крылом и я увидела крадущихся к лесу детей, навскидку от восьми до двенадцати лет.

Поверх плащей они набросили старые простыни, чтобы слиться со снегом, на поясе у них висели рогатки и самодельные амулеты от нечисти. Только у самого старшего в руках был арбалет. Картинка увеличилась, и я узнала в нём Авелини – нынешнего капитана Туманной стражи!

– Трое друзей решили помочь ему, – продолжила Смерть, указав на худенького мальчика, идущего следом за командиром, – похвальная смелость, но удручающая глупость.