Злобный рыцарь

– Кстати, слышал, что вчера на другом конце города патрули опять шастали, так что ты в ближайшее время лучше на улице своим арсеналом не свети.

– Идиотизм, они ж должны понимать, что нам без оружия от порождений не отбиться!

– А они и понимают, потому и не обыскивают. Но порядок надо соблюдать - их тоже можно понять, они на работе. Да всем ясно, что их не столько заботят наши жалкие деревяшки, - Костантин Сергеевич с усмешкой помахал своей суковатой палкой и понизил голос, - сколько возможность вычислить кукловода по его товару. На твою ракетку, кстати, вполне можно такое подумать... хотя слишком недожженная. Ты ведь у мусорщика ее брал?

– Ну да. Слушай, я уже не в первый раз слышу это слово - Кукловоды. Это кто такие?

– А твой наставник тебе не говорил?

– Нет.

– Тогда, извини, у него и спрашивай. Видимо у него были причины пока держать тебя от этого знания подальше, - бывший моторист настороженно огляделся.
– И не спрашивай об этом у всех подряд. За кукловодство абсолют положен.

– В смысле, небытие?

– Восьмой дом, хорош болтать!

Он прав, они приближаются к дому номер восемь. Сейчас, невзирая на предупреждение о патрулях, лучше приготовить лучшее из своего арсенала - и скалку, и ракетку. Второй этаж, угловая квартира, облезлые окна и облупленный балкон, заваленный хламом. Там живет скандальная пара, почти каждое утро начинающая с потасовки, в результате которой из квартиры вылетает не меньше десятка гнусников. Их хранители на улицу предпочитают не высовываться.

– Вроде тихо...

Зря сказал. Тут же грохот, от которого вздрагивают стекла, истошный визг, порция отборного мата, болезненный мужской вой, снова грохот - и вот он, первый гнусник, расправляет пятнистые крылья и выпархивает из окна, злобно поквакивая и раздувая шипастые щеки, а за ним бодрой стаей вываливаются его сородичи. Ну, гнусниками нас уже не запугаешь. Нна! Отличная подача - от вожака остается только исходящее дымом пятно на серо-желтой стене. Еще пара ударов, почти грациозный прыжок на плечи своего флинта и, уже сидя на них, резко свести руки, и трепыхающаяся тварь оказывается зажата между скалкой и ребром ракетки. Пытался припарковаться на голове его флинта? Большая ошибка! Гнусник с размаху впечатывается в придорожный столб, а прочие, потеряв интерес к чересчур резвому хранителю, разворачиваются и атакуют кого-то позади. Ну, это уже нас не касается! Ставшие видимыми порывы ветра несколько сбивают с толку, но в принципе, оборона была поставлена почти идеально.

Вплоть до шестнадцатого дома обычно попадаются только малозначимые и неинтересные хранители, с которыми он знаком только визуально и их разговоры ограничиваются лишь короткими приветствиями и вежливыми кивками. На голове одного из флинтов напевает блюз крупная мрачняга. Не повезло с утра. Шестнадцатый дом, почтовое крылечко, на котором уже толпятся пенсионеры, а вот и мрачный рыжий знакомец со своим флинтом - всегда точно в одно и то же время. Флинт, как всегда симпатичен и свеж, хотя в изгибе губ уже есть что-то горькое - видимо, начинает сказываться отсутствие мужского внимания. Кшуха, отмахивающаяся ладошками с его плеча, кажется крупнее и неряшливее с каждым днем.

– Что, так и не согнал?

– Да пошел ты!

Ну, тоже своего рода приветствие... А вот здесь у конца дома осторожней, быть наготове, плеч флинта не покидать. Отсюда в это время частенько выходит женщина с мортом, и за те две недели, что Костя ее видел, она уже обзавелась новой хранительницей. Ну-ка, ну-ка, знакомых унылых звуков не слышно.

– Аня, сейчас иди быстрее, быстрее, нужно идти быстрее...

Нет, сегодня тетки с мортом нет, пронесло! Сейчас Аня догонит двух приятелей, хранители которых постоянно пытаются втянуть Костю в свои музыкальные споры:

– Костян, здорово! Ну как, тебе удалось послушать где-нибудь ту вещь "Аксиза", про которую я говорил, "Утопию"?!

– Да последний альбом "Аксиза" ваще отстой, послушай лучше "Хевенли" за две тысячи девятый - полный вынос мозга!

– Жалкий закос под Квинов!

От этих лучше сразу отделаться - работать мешают, а их шумные флинты пугают Аню своим гоготом.

– Мне нравится слушать "Унхайлих"! А еще мне нравится слушать "Стратовариус" и "Авантазию"! Но больше всего мне нравится слушать, как вы со мной не разговариваете!

И ведь все равно до завтрашнего утра они все забудут. Так, пропустим машину, поприветствуем бывшую учительницу, которая уже уходит на поворот вместе со своим флинтом.

– Доброе утро, Инна Петровна!

– Здравствуй, Костик, как твои дела?

– С сегодняшнего дня вижу ветер. А вы как, никто не обижает? Если что - мне скажите.

– И что ж ты, мальчик, можешь сделать?

– Посочувствовать.

Приветственный кивок хранителю Васе, который в ответ вяло машет рукой - судя по всему, его флинт опять заглянул в любимый сигаретный ларек и вместе с сигаретами получил очередную мрачнягу, поэтому у хранителя такой измотанный вид. Осталось совсем немного до перехода, и сейчас по лестнице должен спуститься Тимка. А вот и он, трусит перед своей сестренкой в окружении беспрерывно щебечущих хранительниц ее трех подружек. Жалобно-несчастное лицо, почти утратившее обычное для него мечтательное выражение, затравленные глаза, в которых при виде Кости вспыхивает надежда утопающего, углядевшего совсем рядом спасательный круг. Ты прекрасно знаешь, что он скажет. Он говорит это каждое утро.

– Костя, пожалуйста, забери меня отсюда!

* * *

– Чего ты так таращишь глаза?

– Они, - творческая личность оглянулась на хранительниц подружек своего флинта, буравивших его и Костю недобрыми взглядами, и перешла на шепот, - они разговаривали про роды и критические дни - и заставили меня их слушать.

– Сочувствую.

– Не понимаю, почему они считают, что раз я храню женщину, то обязан все знать про критические дни?! С тобой же никто на такие темы не разговаривает?

– Пусть только попробуют!

– Хорошо, когда твой наставник - мужик. И когда твой флинт не ходит на работу с подружками, - Тимка покрутил головой.
– Я с утра такого наслушался! А ты знал, что...

Костя сунул ему под нос свою скалку.

– Я сегодня поймал домовика. Я начал видеть ветер. У меня прекрасное настроение! Так что если попытаешься закончить фразу, я тебя верну обратно в кубло этих злобных гарпий.

Художник покосился на "злобных гарпий".