Злобный рыцарь

Костя отыскал взглядом прибравшего его скалку флинта и решительно двинулся к нему. Внушительность походки была подпорчена тем, что ноги у него по-прежнему подкашивались, но он все-таки достиг конечной точки, и хранитель, облаченный в ковбойский наряд с уклоном в гламурность, вопросительно вскинул голову, чуть передвинувшись на коленях своего флинта.

– Чего надо?

– Отдай мою вещь, - ровно произнес Костя. Ковбой окинул его насмешливым взглядом, оценив общее состояние, и сказал:

– А ты попробуй отними...

Последнее слово он договаривал уже с прижатым к горлу острием меча. Ноги плохо слушались Денисова, но руки он еще вполне мог контролировать, и с поставленной перед ними задачей они справились выше всяких похвал. Ковбой испуганно скосил глаза на пластмассовую игрушку, торопливо шаря руками за пазухой рубашки.

– Да на, на, просто взял посмотреть!.. Такие все нервные!..

Костя принял скалку, напоследок погрозил ковбою мечом и вернулся к своему флинту, снова привалившись к его плечу, отчего почувствовал себя немного лучше. На него уже давно никто не смотрел, хранительница и ее флинт с кшухой куда-то исчезли, и исход их битвы был загадкой, сейчас, впрочем, Костю не особо интересующей. Как бы уговорить Аню вернуться домой и лечь спать? Ведь пока она не заснет, он не сможет восстановиться. А если он не дотянет до вечера? Если он умрет? Костя совсем не хотел умирать. Во-первых, нынешнее существование, несмотря на всю его убогость, вполне стоило того, чтобы существовать. Во-вторых, у него появилось слишком много вопросов. В третьих...

Сквозь крышу автобуса в салон просунулась девичья голова и, тряхнув светлыми волосами, с любопытством вопросила:

– А что это тут вообще сейчас такое было?

Блеск!

* * *

– Я понимаю, что у тебя есть причины злиться, - Георгий, лежа на спине, ухмыльнулся.
– А теперь, сынок, тебе следует спокойненько перекантоваться на диванчике до тех пор, пока твой флинт не пойдет спать. Я отвечу на все твои вопросы, даже самые дурацкие, только не делай больше резких движений.

– Я так и знал, - дрогнувшим голосом сказал Денисов и, отпустив гимнастерку наставника, перебрался на диван, где и улегся, вытянув ноги и скрестив руки на груди.
– Я умираю.

– Не говори ерунды, - Георгий сел, покосившись на домовика, который, пристроившись на подоконнике, что-то лопотал бегонии, оглаживая ее листья толстыми пальцами.
– Просто ты целый день работал с дырой в спине, потерял много сил, тебе надо отдыхать.

Костя скептически хмыкнул. Если уж говорить откровенно - "работал" в применении к его послеавтобусной деятельности было слишком громким словом. Большую часть времени Денисов провел на плечах своего флинта, боясь упустить хоть каплю из того крошечного количества силы, которую тот передавал своему хранителю в бодрствующем состоянии. И берег все, что у него было, как скряга, игнорируя насмешки женской половины персонала, а также снующие вокруг порождения, отмахиваясь только в самом крайнем случае. Он не тратил энергию даже на разговоры и гнал прочь мысленный совестливый голосок, ехидно вопрошавший, не есть ли ему стыдно? Он не хотел умирать. Костя и сейчас бы перебрался к своему флинту, щелкавшему клавишами компьютера, на плечи или колени, но присутствие Георгия смущало.

– Уж и так отдыхаю, отдыхаю, а лучше мне не становится. Омерзительное состояние. Как будто меня засасывает внутрь самого себя. Не утешай меня - я знаю, что мне конец! После работы ее, как назло, понесло в этот чертов супермаркет, и там естественно мы наткнулись на хранителей моего брата и бывшего друга, тех веселых братанов. И знаешь, что они сделали?

Георгий, как внимательный слушатель, сложил руки на коленях.

– Ничего! Посмотрели на меня, как на подыхающего пса, развернулись и ушли!
– Костя закрыл глаза ладонями.
– И ты мне сейчас поддался, чтоб не расстраивать напоследок. Все я понимаю. Так что все кончено... опять. И теперь, наверное, навсегда. И не пожил-то совсем!

– Слушай, - ехидно произнес наставник, - я от тебя, сынок, чего угодно ожидал, но вот точно не того, что ты окажешься таким нюней!

– Я не нюня, - прошелестел Костя.
– Негоже так разговаривать с умирающим.

– Да не умираешь ты!
– фыркнул Георгий, вставая.
– Такая дырка для хранителя - плевое дело!

– Тогда почему мне так плохо?!

– Потому что это твое первое относительно серьезное ранение, - Костя издал сдавленный стон, и Георгий скептически прищелкнул языком.
– Относительно серьезное, но не прям уж вообще серьезное и уж точно не смертельное. Я даже не намерен из-за него отменять завтрашнюю тренировку. Более того, в ближайшее время я собираюсь дать тебе двойную нагрузку, договорюсь с одним знакомым... Не нравится мне вся эта история. Значит, говоришь, ты этого типа раньше в глаза не видел?

– Нет, - Костя убрал руки с лица, - зато точно видел второго!

– Ты опять за свое?! Сынок, призрак не может стать хранителем! Это невозможно. Даже если б его поймали и отправили на общественные работы, и он бы там себя проявил с лучшей стороны, его кандидатуру, возможно, и рассмотрели бы... но прошла бы уйма времени. А ты говоришь, что видел его всего несколько недель назад!

– Мне не померещилось!
– Костя бросил взгляд в сторону темного окна, за которым шелестели ветки.
– Это точно был тот тип, который скребся в наше окно! Жор, у меня прекрасная память на лица!

Георгий заметил, что переднюю часть головы многих призраков можно назвать лицом лишь с большой натяжкой, и Денисов, разозлившись, сел и треснул ладонью по диванной обивке.

– Я тебе говорю, это был он! Да, выглядел намного лучше... выглядел теперь, как все, но это был он! Его лицо, голос, манера говорить... И он меня узнал, Жор. Он точно меня узнал! И, видимо, понял, что я узнал его. Может, поэтому и пытался меня убить. Может, он напал на какого-нибудь хранителя, убил его, а его флинта...

– Сынок, призрак ничего не может сделать хранителю, - Георгий успокаивающе похлопал его по плечу.
– И уж точно самостоятельно присоединиться к его флинту. Вообще никто не может самостоятельно присоединиться к флинту - думаешь, это так же просто, как вилку в розетку воткнуть?! Это может делать только служба присоединения, специалисты, и их у нас очень мало, потому что умение присоединять - это дар, научить такому нельзя. Ты представляешь - правильно сплести все духовные связи, правильно направить жизненный поток... хм, - наставник почесал затылок, - я не особо в этом понимаю, но знаю, что каждое присоединение индивидуально и уникально. Так что призрак, заваливший хранителя, присоединившийся к его флинту и преспокойно шатающийся по улицам - это бред!
– Георгий потянулся и взял со стула пластмассовый меч, денисовская сизь с которого уже почти стаяла.
– Любопытно...

– Так же любопытно, как твое весло?
– вкрадчиво спросил Костя, временно отложив мысли о скором умирании.

– Думаю, этот тип просто решил улучить момент и грабануть тебя, - Георгий невозмутимо помахал мечом в воздухе.
– А вот первый... очень похоже на заказ. Тебе повезло, что сумел увернуться - он, судя по твоему рассказу, хоть и не профи, но очень близко к тому. Как ты его вычислил - он тебя, перед тем как ударить, по плечу, что ли, похлопал?

– Думаешь, ты плохо меня тренируешь?
– возразил Костя, умолчавший о роли в происшедшем столь нелюбимого Георгием Сергея.

– Я знаю свои способности и знаю твои.

– Значит, мне просто повезло.

– Если только изначально он и не собирался тебя убивать, - Георгий бросил меч на стул.
– Столько прыжков в общественном месте - как-то слишком это... Возможно, просто хотел тебя напугать.

– Ну, у него получилось, - сердито сказал Костя, недовольный тем, что Георгий пытается свести на нет добрую половину его сегодняшних боевых заслуг.
– Только зачем? Мой флинт - никто, а я вообще мертвый.