Злодейка в быту

— Отнюдь.

— Преувеличиваете, — твердо повторяет Шаоян.

— Да какая разница? Пап, я не улавливаю. А на чьей стороне ты?

Я размечталась, как торговля решит проблему продовольствия. Похоже, я погорячилась.

— Я на твоей стороне, Юйлин.

— Папа.

— Господин Тан, о какой мести вы говорите, если вы не скрывали корону от наследника, а, наоборот, хранили ее для него?

— С чего бы демону разбираться? Насколько я знаю, заклинательница пошла против своего учителя, который как раз причастен к падению домена. — Папа замолкает на полуслове, вскидывает голову. — Дорогой зять, ты слишком равнодушно меня слушаешь. Где твой праведный гнев?

— Разве сдержанность не добродетель? — ухмыляется Шаоян.

Иллюзия не исчезает полностью, сквозь образ заурядного небожителя начинает просвечивать настоящая внешность моего демона: антрацитовая кожа, горящие янтарным огнем глаза.

Папа вдруг становится похож на хищника, готовящегося к броску.

— Юйлин, взмахни веером.

Что он имеет в виду? Подарок, оставленный мне матерью?

Сорвать бусину и… отправить зов? Но папа так и не успел объяснить мне, кто из небожителей откликнется. Зато Шаоян успел: вне Срединного домена корона почти бесполезна. Неуязвимый в Нижнем мире, здесь Шаоян может быть убит.

Глава 47

Чай остыл, но я беру пиалу и с нарочитой неспешностью делаю глоток. На языке расцветает острая горчинка. Вкус уже не так хорош, как мог бы быть.

Не знаю, чего папа добивается. В любом случае веер вместе с фигуркой девятихвостой лисы и шпилькой лежит в шкатулке, а шкатулка спрятана в одном из ларцов, стоящих в боковой комнате, примыкающей к нашей с Шаояном спальне…

Я ставлю пиалу чуть резче, чем следует:

— Я думаю, нам пора. Если уйти из родительского дома слишком поздно и вернуться на закате, то это, говорят, к несчастью.

— Юйлин?

— Пап, я не понимаю, о чем ты думаешь, но могу повторить. Я живу хорошо, лучше, чем когда бы то ни было раньше.

Кажется, у папы в голове не укладывается, что я могу добровольно связать свою судьбу с демоном. Только вот если отбросить сказки о благородных небожителях и злобных чудовищах Нижнего мира, то оказывается, что особой разницы между заклинателями и демонами… нет. Неужели папа думает иначе?

Или он боится, что Шаоян каким-то образом принудил меня?

Допустим, папа не верит словам. Но неужели он не видит, как мне с Шаояном спокойно и легко? Подозревает, что я притворяюсь?

Наверное…

Я ловлю его взгляд и словно случайно безымянным пальцем левой руки прижимаю к ладони мизинец. Не всё может быть сказано вслух, особенно при дворе, именно поэтому папа научил меня тайным знакам, которые будут понятны только нам двоим, а сторонний наблюдатель едва ли обратит на них внимание, а даже если и обратит, то всё равно не поймет значение жеста. «Что?» — спрашиваю я.

Заметив мой вопрос, папа перекрещивает указательный и средний пальцы правой руки. «С тобой всё в порядке?»

«Да, у меня действительно всё хорошо».

«Хорошо».

Надеюсь, хотя бы сейчас я была убедительна.

— Дорогая супруга, — Шаоян делает вид, что ничего не заметил, — прежде чем мы вернемся, я должен предложить тестю разобраться с печатью на запястье той госпожи, что скрасила наше ожидание. Это не займет много времени, не беспокойся.

— Да… Ты так внимателен к мелочам.

— Императору не понравится, если Анши… лишится браслета.

— Дорогой тесть, а вам нравится, что на госпоже браслет? Совсем недавно на ваших плечах лежала ответственность за всю семью, но теперь Юйлин покинула родительский дом, а ваш брат со дня на день вернется в столицу, и вам больше не нужно придерживаться прежнего образа мыслей, не так ли?

— Я думал об этом. Оставить пост министра, буду откровенен, весьма заманчиво. В юности я мечтал стать торговцем-авантюристом, добывать сокровища и продавать их на тайных аукционах, стать легендой. — Папа вроде бы усмехается, но с нотками грусти.

— Так в чем же дело? — удивляюсь я.

Хотя мне трудно представить папу сражающимся в дикой чащобе с неразумным зверем, чей рог или клык особенно ценен, добывающим в топком болоте драгоценный цветок или же откапывающим алмаз в недрах заброшенной, полной враждебных призраков шахты, не вижу причин отказываться от мечты. Да, папа уже не мальчишка, а взрослый состоявшийся мужчина, только вот жить одним лишь здравым смыслом… скучно.

Порой и вовсе вредно — за примером далеко ходить не надо. Если бы не мое безрассудное решение вызвать демона, где бы я сейчас была? В лучшем случае — чахла бы под строгим тетушкиным надзором. В худшем — до меня бы добрались убийцы.

Собственно, торговля редкостями — это именно то, что я хотела предложить…

Увы, папа моего энтузиазма явно не разделяет. Он задумчиво склоняет голову к плечу, барабанит по столешнице пальцами, словно хочет подобрать простое объяснение для неразумного ребенка.

Или он все же обдумывает мой вопрос всерьез?

— Я оглянулся, Юйлин. Помнишь, весной я ездил в Лоян? Если бы я не выяснил, что средства, выделенные на ремонт плотины, утекли в карман тамошнего наместника, если бы не принял меры вовремя, то целый город был бы смыт. В должности министра я… на своем месте, и я рад делать то, что делаю.

— Дорогой тесть, вину за порчу браслета я полностью возьму на себя. О чем тут беспокоиться?

— Что же, если так, то действительно не о чем. — Папа поднимается из-за стола и жестом приглашает Шаояна с собой.

Я же, понимая, что браслет Анши лишь предлог, чтобы поговорить с глазу на глаз, остаюсь скучать за каменным столом.

Солнце медленно сползает к горизонту, тени вытягиваются, а запад окрашивается багрянцем, и я ловлю себя на мысли, что совершенно не помню, как выглядит небо Нижнего мира. В Нижнем мире вообще есть небо? Смена светлого и темного времени суток — да. Кажется, каждый раз, когда я смотрела ввысь, я видела лишь золотистое марево, то густое, напоминающее грозовую тучу, то рассеянное, полупрозрачное и в то же время по-прежнему непроглядное.

От созерцания разгорающегося заката меня отвлекает одна из служанок — приносит свежую заварку, ставит рядом блюдо с моими любимыми османтусовыми пирожными, сухофрукты.

Это намек, что мне придется провести в беседке еще какое-то время? Что происходит?

— Мой супруг задерживается?

— Кто-то пришел увидеться с вами, госпожа, — сообщает она, вместо того чтобы ответить на мой вопрос.

— Мм? — Я оборачиваюсь. — Кормилица Мей?!

Подпрыгнув, я забываю обо всем на свете, сама не знаю, как оказываюсь на ногах, шагаю навстречу и стискиваю кормилицу в объятиях. Я так рада ее видеть!