Злой лжец

Я складываю руки вместе. — Риски… — Мне было так больно, когда он ушел. Я не знала, как сильно я его любила, пока он не ушел.

Она с улыбкой тянется через стол. — Милая, если ты можешь так говорить, то ты должна дать себе шанс это исследовать.

— Я хочу, но в воздухе повисло так много вопросов.

— Какие

Я сжимаю губы. — Как в прошлом… Хотела бы я, чтобы у нас было так, когда мы были детьми, или как раз перед этим. Я всегда так себя чувствовала, но он как будто никогда меня не замечал. А потом вдруг заметил. Я не понимаю. Он обращался со мной так, будто я тот человек, ради которого он готов на все, но за двадцать шесть лет моей жизни он меня не замечал.

Она нежно сжимает мою руку.

— Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся. Это главный урок, который я усвоила в жизни, и именно поэтому я всегда следую своему сердцу.

— У меня проблемы с сердцем, — бормочу я, а она качает головой.

— Нет, не может быть. Это другие вещи. Твое сердце всегда подскажет тебе, что правда, и тебе решать, что ты хочешь делать с правдой. Делай то, что говорит тебе твое сердце, Кэндис, и не бойся задавать вопросы, которые хочешь задать. У людей есть свои причины поступать так или иначе.

Я ценю ее слова. — Спасибо. Это помогает.

— Рада помочь. Теперь, я думаю, ты должна мне фильм. Мы должны были посмотреть “Касабланку”.

Я смеюсь. — Ладно, думаю, мы можем его посмотреть. — Мы оба любим классические фильмы. Я давно их не смотрела. Это помогло бы мне отвлечься на несколько часов.

Мы идем в гостиную, и я беру DVD из коробки с фильмами, которую принесла с собой.

Пока она настраивает DVD, я подхожу к книжной полке, чтобы взять пульт от телевизора. Я беру его, но случайно сбиваю один из блокнотов Доминика со стола, когда натыкаюсь на него. Я наклоняюсь, чтобы дотянуться до него на полу, и камень падает мне в живот, когда я замечаю имена моего отца и дяди, написанные в центре.

Я смотрю на блокнот в своих руках и чувствую, как мое сердце колотится, а дыхание прерывается.

Уильям и Лукас Риччи…

Доминик записал их имена. Зачем?

Я была бы склонна думать, что речь идет о Ричарде Фенмуаре, но я так не думаю.

Над ними перечислены еще три имени: Федерико Сантана, Тобиас Наварро и Питер Доусон. Я не знаю, кто эти люди.

Доминик что-то нашел?

Дядя Лукас… он его нашел?

О Боже, а что если он его нашел?

А что, если дядя Лукас вернулся?

Я чувствую себя больной и слабой, когда ужасные воспоминания проникают в мой разум.

Что нашел Доминик?

Глава 33

Доминик

Черт.

Посмотри, как он направляется ко мне, словно он здесь хозяин.

Жак Бельмон ходит так, будто считает себя богом, а солнце светит из его задницы.

Я выбрал эту кофейню и сел сзади не просто так. Я не хочу, чтобы он проделывал со мной какие-то трюки. Если он настолько идиот, что попытается со мной что-то сделать, у меня в куртке спрятан пистолет, готовый к действию.

Эта встреча здесь для оценки и наблюдения. Я подумал, что впишу ее до того, как встречусь с Эйденом позже.

Когда Жак приближается, я сохраняю серьезное выражение лица и расправляю плечи. С фальшивой улыбкой на лице я приветствую его, как будто мы старые приятели.

— Доминик Д'Агостино, чему я обязан удовольствием этой встречи? — говорит Жак, наклонив голову набок. С прищуренными глазами он напоминает мне хитрую лису.

Я никому не могу передать, как я был рад, что Кэндис на самом деле не заинтересовалась его напыщенной задницей.

— О нет, совсем нет, мне очень приятно.

— Ну, она будет моей, если ты продашь мне прекрасную Кэндис Риччи. Я уверен, мы сможем обсудить подходящую цену.

Господи, он же хочет ее. Я тоже могу поспорить, что он хочет ее, потому что она красивая и милая. В ней есть та невинность, которая привлекает таких дьяволов, как он.

Такие мужчины, как он, любят ломать таких женщин, как она.

Пока он смотрит на меня, мне приходится сдерживать свою ярость и желание всадить ему пулю между глаз.

— Нет, извини, Жак. Моя девочка не продается.

— Это очень досадно. Я подготовил для нее игровую комнату.

Он меня подначивает. Я просто не знаю, зачем.

— Я тоже, и мой маленький котенок очень счастлив там, где он есть. Садись. — Я поднимаю подбородок, жестом приглашая его сесть на стул напротив меня за деревянным столом.

— Так в чем дело? Когда я последний раз проверял, ты был готов убить меня за то, что я пытался заполучить твою девушку.

Я одариваю его дикой улыбкой и хихикаю. — Да, я это сделал, не так ли? По крайней мере, теперь ты знаешь свое место.

— Мое место? Я думаю, это ты должен проверить свое. Она никогда не упоминала, что встречается с тобой, и довольно странно, что она пошла на такой аукцион, когда она, предположительно, твоя. — Он оглядывает меня с ног до головы.

Этот ублюдок прав, указывая на эти детали, но это все, что есть.

— Кэндис знает, кому она принадлежит, Жак Бельмон. Мое отсутствие потрясло гнездо, но я разобрался с этим. Дай женщине то удовольствие, которое она ищет, и она всегда будет верна тебе.

— Как трогательно.

— Ага. В любом случае, эта встреча посвящена некоторым вопросам, которые у меня были. Моя собственная проверка.

— Я думал, меня уже проверили.

— Не я, — сообщаю я ему, и ему не нравится тон, который я использую с ним.

— Что ты хочешь знать?

— Ну, я уверен, ты понимаешь, что мы очень бережно относимся к Синдикату и хотим братства. Я должен доверять своим братьям, своим кровным братьям и тем, кто становится посвященным в Синдикат.

— Это вполне понятно.

— Хорошо. Поэтому я уверен, что ты не будешь возражать, если я спрошу что-то, с чем столкнулся и что выглядит неправильно.

Он изучает мое лицо. — Нет… совсем нет. Пожалуйста, спрашивай.

— Откуда ты знаешь Ричарда Фенмуара? — спрашиваю я, не утруждая себя хождением вокруг да около. Это хороший способ поймать людей на крючок. Я перенял эту тактику из слишком многих полицейских допросов в юности.

Жак прищуривается, но этот придурок ничего не выдает.

— Я не знаю, кто это, — отвечает он.

— Это интересно. Можно подумать, что парень помнит, как всего полгода назад на его личный счет поступило двадцать миллионов долларов.