Злой лжец

Я игнорирую дрожь нервов, что трепещут в моем животе. — Да, да, все это. Иногда я становлюсь такой, и это первый раз за долгое время, когда мне пришлось думать о прошлом. — В этом объяснении не было ни одной лжи. Я просто не рассказала ему всего.

— Хорошо, тебе поможет то, что ты пойдешь на работу? Массимо не против, если тебе понадобится отгул. Я сказал ему, что ты плохо себя чувствуешь.

— Я хочу пойти, и мне нравится помогать вам, ребята.

Он опускает голову. — Ладно, я пойду готовить, пока ты собираешься.

— Спасибо.

Мы приходим на работу в девять и готовимся к встрече.

Массимо запланировал встречу на полчаса.

Когда я вошла с Домиником, я была благодарна, что ни Массимо, ни Тристан не посмотрели на меня так, чтобы я почувствовала себя плохо из-за аукциона. Но поскольку мне было очень неловко, я скрылась и направилась прямо в конференц-зал.

Я все готовлю. Комната, которую мы используем, маленькая. Она находится на верхнем этаже здания и раньше была складом.

Внутри нет ни камер, ни телефонов, ни окон, только дверь.

Здесь нет ничего, что можно было бы использовать для шпионажа или прослушивания. Комната для собраний, в которой собирается Синдикат, похожа, только больше по размеру, чтобы вместить участников. Мне не разрешено присутствовать на этих собраниях. Хотя Массимо может доверять мне это, от других это не ожидается и не требуется.

Я никогда не жаловалась, потому что, честно говоря, эти ребята заставляют меня нервничать. Не то чтобы с ними что-то не так. Просто то, кто они, меня нервирует.

В девять тридцать Массимо, Тристан, Доминик и Эйден входят в комнату и садятся за маленький столик. Я всегда сижу рядом с Массимо.

Единственное оборудование, которое у нас есть, — это компьютер, не подключенный к Wi-Fi здания, и проектор.

— Ладно, ребята, начнем, — говорит Массимо, и я достаю свой блокнот. — Прошло почти две недели с тех пор, как мы узнали об Ордене, и с тех пор произошло несколько событий.

Я понятия не имею, что или кто такой Орден, но я начинаю делать заметки. Моя работа не в том, чтобы задавать вопросы. Часто я собираю все воедино и пытаюсь понять, что может происходить оттуда.

— Сегодня я хочу, чтобы мы начали с того, чтобы оценить все, что у нас есть на данный момент, и оценить, чего нам может не хватать, — добавляет Массимо.

В этот момент Доминик включает проектор. Одновременно с этим включается и экран компьютера на стене, который к нему подключен.

— Это наши ребята, — говорит Доминик, и на экране начинают появляться мужчины, несомненно похожие на преступников.

Одна картинка за другой. У каждого мужчины такой взгляд, который кричит: Берегись и держись подальше. По этому взгляду я могу сказать, что они не такие, как те мужчины, с которыми я в компании. В их глазах нет ничего благородного. Просто суровый, бездушный взгляд.

На экране пока что четверо с именами под фотографиями. Казимир, Карл, Брэдфорд и Федерико. Когда на экране появляется изображение пятого мужчины и я узнаю его, меня охватывает чистый, черный страх и сжимает мое сердце.

— О Боже, — выдыхаю я и вскакиваю на ноги. Мои руки взлетают ко рту, пока я просматриваю изображение мужчины передо мной.

Эти темные, холодные глаза, которые напоминают мне стервятника, смотрят на меня, и я не могу поверить в то, что вижу. Как и в первый раз, когда я увидела его, я воспринимаю резкость его профиля и твердость его лица.

Его зовут Тобиас. Вот что там написано.

Я сразу же вспомнила список имен в блокноте Доминика. Федерико Сантана и Тобиас Наварро были двумя из тех, кого он перечислил.

Тобиас Наварро…

Это он. Убийца моих родителей.

Тобиас Наварро.

После всех этих лет я знаю его имя.

В последний раз, когда я видела этого человека, он приказал убить меня.

— Делай с ней, что хочешь, а потом избавься от тела.

Вот что он сказал сразу после того, как застрелил мою мать и отрубил голову моему отцу.

Паника, какой я никогда не испытывала, сдавливает мне горло, перекрывая доступ воздуха в легкие, и я начинаю дрожать и плакать, как в ту давнюю ночь.

Я отвожу взгляд от лица убийцы моих родителей только тогда, когда Доминик хватает меня за плечи.

Странно, когда я смотрю на него, мы снова можем оказаться там. В ту ночь, когда умерли мои родители. Он держал меня тогда тоже, и все, что я могла делать, это кричать и плакать.

— Кэндис, что случилось? — спрашивает он.

— Это… он, — заикаюсь я. — Он убил моих родителей. Это он, Доминик. Он это сделал.

Как только эти слова слетают с моих губ, глаза Доминика широко распахиваются.

Рядом со мной Массимо и Тристан, подходит Эйден со стаканом воды.

Я больше ничего не вижу и не говорю, остатки воздуха, оставшиеся в моих легких, покидают меня, и я падаю во тьму.

Глава 35

Доминик

Что касается совпадений, то это, безусловно, самое главное.

Это первый раз, когда события переплелись и запутались таким образом, что это не просто шокировало меня, а поставило в тупик.

Я даже не был так выбит из колеи, как сейчас, когда узнал, что Андреас плетет интриги с нашими врагами. Это было обиднее всего остального. Но, если честно, сегодняшнее открытие меня не сильно шокировало.

Мне удалось доставить Кэндис в мою квартиру, когда она пришла в себя. Она была в кататоническом состоянии, не реагировала и плакала. Не могу сказать, что я ожидал чего-то другого, так как это было похоже на то, какой она была в ночь, когда убили ее родителей.

После их смерти она переехала жить к нам, потому что никто не мог найти ее дядю. Мы заботились о ней, и прошли годы, прежде чем она стала хоть немного похожа на нормальную. Иногда я все еще слышу ее испуганные крики.

Я не думаю, что когда-либо забуду, как я видел сожженное тело ее матери и обезглавленное тело ее отца, лежащее рядом. Зрелище было достаточно ужасным для меня, так что я могу себе представить, какие темные воспоминания преследовали ее разум, потому что она видела, как это произошло.

Она никогда не говорит о прошлом. Никогда. И мы никогда не любопытствуем, потому что воспоминания ужасные.

Но, похоже, пришло время поговорить, хотим мы этого или нет. Это было то, чего я боялся, потому что я знал, что что бы мы ни нашли, неважно, насколько это будет большим или маленьким, это сломает ее.