Злые вихри

«Дятелъ» вошелъ, какъ и всегда, бокомъ и скосивъ носъ. Онъ кинулъ быстрый взглядъ на свои блистательные сапоги, а затмъ втянулъ въ себя воздухъ, пропитанный смсью всякихъ благоуханій, вышедшихъ изъ парфюмерныхъ лабораторій Парижа и Лондона.

«Ишь надушилъ!-- подумалъ онъ:-- не продохнешь!.. Это еще пронзительне, чмъ наша индйская вервена, чтобъ ей пусто было!»

– - Честь имю кланяться, ваше сіятельство!-- почтительно произнесъ онъ, косясь на диковинный пудермантель Вово.

– - Здравствуй, Платонъ Пирожковъ!-- ласково отозвался Вово, не отрываясь отъ зеркала, сморщивъ все лицо и вырывая крошечными щипчиками два слишкомъ длинныхъ волоска, вздумавшихъ совсмъ некстати рости и упорно торчать изъ правой брови.-- Что Михаилъ Александровичъ? здоровъ? у тебя врно письмо? давай сюда!

– - Никакъ нтъ, ваше сіятельство, я не отъ барина, а то есть самовольно, не извольте гнваться...

– - А! что-жъ такое случилось? Не пугай, говори скоре...

«Дятелъ» безнадежно махнулъ рукою.

– - Къ самому окончательному, то есть, концу подступило,-- мрачно произнесъ онъ.

– - Что-о?

– - Къ самому, говорю, концу... Какъ вамъ угодно, а я молчать и терпть не согласенъ... Они не въ своемъ вид...

Вово въ пудермантел, черныхъ, шелковыхъ чулкахъ со стрлками и дамскихъ туфелькахъ вскочилъ изъ-за зеркала и подбжалъ къ «дятлу».

– - Платонъ Пирожковъ, не выводи ты меня изъ терпнія... Я тебя бить буду!-- сердито закричалъ онъ.-- Что за чепуху ты несешь! Какъ это не въ своемъ вид? Что такое значитъ?

– - А хоть бейте!-- тоже озлился «дятелъ» и поднялъ носъ.-- Истину я вамъ докладываю... Не въ своемъ они вид... Сами посудите: человческаго слова отъ нихъ добиться нельзя, съ голоду себя морятъ... Вчерась не обдамши, вечеромъ тоже ничего, ныньче утромъ безъ чаю раннимъ рано выбжали на улицу и голодные то невдомо гд, извините, шляются. Разв такъ господа длаютъ? Сами посудите... Всю недлю, съ тхъ самыхъ поръ какъ вы были, ровно маятникъ, туда-сюда, а къ людямъ хорошимъ ни ногою... Ни къ намъ кто, ни мы къ кому... Все васъ я поджидалъ, ваше сіятельство, думалъ, прідете, разговорите, авось урезоните... а васъ и слдъ простылъ.

Вово поморщился.

– - Каждый день собирался,-- скороговоркой шепнулъ онъ,-- да длъ поверхъ головы... не могъ... но могъ! Съ чего же это онъ? Сонечка что ли больна?

– - Никакъ нтъ-съ, не больна Сонечка, а нтъ ее, изъ Петербурга се увезли въ Царское...

Для «дятла» было достаточно двухъ минутныхъ столкновеній съ горничной Лидіи Андреевны, чтобы завести знакомство, основанное на взаимной любознательности. Онъ уже два раза тихомолкомъ былъ на Фурштатской и отлично зналъ вс обстоятельства.

– - Такъ вотъ что!-- нсколько растерянно сказалъ Вово.-- Ну, барыня!..

– - Барыня у насъ чувствительная, ее на кривой не объдешь, на червячка она не пойдетъ, не клюнетъ!-- убжденно замтилъ Платонъ Пирожковъ.-- Да кабы, ваше сіятельство, одно это...

Онъ замялся.

– - Что-жъ еще? говори разомъ, не то, право, бить буду!

– - Княгиня вернулась, вотъ что.

– - Господи, какая еще тамъ княгиня?

– - Будто не знаете... Все та же, прежняя... Лакея присылала... съ записочкой...

«Дятелъ» спокойно солгалъ, Алина прислала свою записку съ посыльнымъ и въ квартиру Аникева подалъ ее швейцаръ; но, вдь, нельзя же было сказать правду.

Вово хлопнулъ себя по лбу своой выхоленной ручкой и забгалъ въ разввавшемся пудермантел, представляя собою самую невроятную маскарадную фигуру.

Вотъ затменіе! Ну, какъ же было не сообразить, не догадаться... тамъ... у Натальи Порфирьевны!.. Миша никогда не длалъ ему никакихъ прямыхъ признаній; но онъ впалъ эту исторію, какъ знали ее многіе. Онъ никогда и никому не говорилъ о ней въ своемъ кругу, въ томъ кругу, гд вращалась теперь Алина... Онъ далъ Миш слово, когда Лидія Андреевна, при немъ, сдлала какъ-то разъ самые ясные намеки, молчать «въ свт» о прошломъ Алины и обо всхъ на ея счетъ сплетняхъ, и держалъ это слово ради своихъ отношеній къ Миш. Онъ былъ увренъ, какъ и Платонъ Пирожковъ, какъ и вс, что все это прошло навсегда и конечно безповоротно.

Но, вдь, княгиня Алина, сумвшая добраться до Натальи Порфирьевны, совсмъ обворожить ее и съ ея помощью устроить себ положеніе «въ свт» -- теперь интересна, соблазнительна. Она оперилась, признана всми, стала настоящей княгиней, будто и всегда была ею, она такъ красива и ловка... И когда она помнила Мишу, эта мраморная статуя, что-жъ мудренаго, если прежнее вернулось.

«Это серьезно. Очень серьезно! и какъ не во-время!... Теперь она всему мшаетъ»...-- думалъ Вово.

XXXVIII.

А «дятелъ» готовилъ ему новую неожиданность.

– - Да кабы одна княгиня, а то у насъ и новыя «штучки» заводиться начали,-- таинственнымъ, многозначительнымъ шепотомъ произнесъ онъ, повсивъ голову, такъ что носъ ткнулся въ бронзовую подкову, красовавшуюся на синемъ галстух.

– - Какъ? Ну, вотъ еще вздоръ какой!

– - А не врьте! Вчерась это, передъ сумерками... Я-то былъ ушодши...

И онъ, во всхъ потребностяхъ, передалъ разсказъ дворника.

Вово внимательно слушалъ, но перебивая.

– - Ну, какъ же тутъ думать прикажете?-- занылъ «дятелъ» разводя руками.-- Никогда мы такимъ баловствомъ не занимались, и очень высоко себя цнимъ, со всякими, смю сказать, шлюхами возиться не станемъ. Вотъ я иду сюда, да и думаю: нтъ, это совралъ онъ, дворникъ-то... она хоть и махонькая, хоть и вертлявенькая, а надо такъ полагать, что вовсе не «штучка»... Кто жъ бы такое могла быть?.. Ваше сіятельство, явите божескую милость, прикиньте въ мысляхъ, кто бы такое могла быть? Ничего они вамъ не говорили... не про какую такую?..

Платонъ Пирожковъ во время пути совсмъ истомился любопытствомъ и не могъ больше переносить своего незнанія.

– - Постой! какъ ты сказалъ? бловолосая... маленькая... тоненькая?-- быстро спрашивалъ Вово.

– - Такъ точно-съ... дворникъ говоритъ: волосы, говоритъ, блые, что твой ленъ, а махонькая, говоритъ, такая, что вотъ взялъ, посадилъ ее на ладонь, прихлопнулъ -- и нтъ ничего!

«Богъ мой, да, вдь, это Ninette!-- чуть было громко не крикнулъ Вово:-- она... другому некому и быть... Сумасшедшая!.. Ну, дточки!»

А совсть опять упрекнула -- вдь, онъ и у Хрепелевыхъ не былъ посл «скандала». Можно себ представить, что тамъ творится! Онъ ршилъ сегодня же къ нимъ похать и постараться увидть Ninette. Она ничего отъ него не скроетъ. Но прежде всого надо навдаться къ Наталь Порфирьевн. Онъ видлъ ее на одной изъ панихидъ, только ни слова не сказалъ съ нею, а на похоронахъ ее не было.

– - Такъ кто же это? сдлайте божескую милость!-- между тмъ изнывающимъ тономъ тянулъ «дятелъ».,

– - А я почему знаю,-- сказалъ Вово.