Злые вихри
Шрифт:
– - Послушай, Катринъ,-- вдругъ перебилъ ее князь:-- а, что если этотъ... музыкантъ тамъ, что-ли... тутъ не причемъ?
Она съ изумленіемъ подняла глаза и посмотрла на мужа.
– - Не причемъ, когда она посылала Машу въ адресный столъ за его адресомъ и когда справка адреснаго стола у меня? Не причемъ, когда изъ письма брата видно, что она была у него, какъ мы и предполагали?..
– - У меня просто мысли путаются... я самъ не знаю, что думаю и что говорю,-- такъ кровь приливаетъ въ голову! Того и гляди еще -- ударъ!
Онъ не только завертлъ руками, но сталъ даже присдать, держась на носкахъ и стараясь не потерять равновсія.
Княгиня отвернулась. Она только теперь обратила вниманіе на его упражненія и нашла ихъ не только
– - Однако, надо же какъ-нибудь дйствовать!-- проговорила она.-- Вдь, мы въ безысходномъ положеніи!
– - Я тоже думаю, что въ безысходномъ,-- отвтилъ князь, переставая присдать.
Кровь у него отлила отъ головы, мысли прояснились, и онъ значительно успокоился.
– - Такъ какъ положеніе наше безысходно,-- продолжалъ онъ:-- значитъ, изъ него нельзя искать исхода, котораго нтъ. Я согласенъ съ тобою, мои другъ, что братъ Николай Петровичъ напрасно все это поднялъ, вс эти розыски... Для насъ одно спасеніе, время. Единственное, что я могъ придумать... вотъ сейчасъ это пришло въ голову... мы должны не медля собраться и ухать съ Кэтъ изъ Петербурга... въ деревню, заграницу, все равно, куда хочешь...
– - А что-жъ ее... такъ и оставить на свобод... чтобъ она по городу разъзжала... съ этимъ... чтобъ на нее вс пальцами показывали и ежеминутно топтали въ грязь наше имя?..
– - Оно и такъ въ грязи... больше загрязнить нельзя,-- глухимъ голосомъ и сдвигая брови прошепталъ князь.-- Подумай сама... ну, хорошо, отыщутъ ее, привезутъ къ намъ... что-жъ мы будемъ съ нею длать?! Убить ее, что ли, держать въ запертой комнат, везти ее? Куда? Водить ее за собою на привязи, глядть на нее?! Я не могу себ представить, что-жъ это такое будетъ!
– - И я тоже не могу себ представить!-- начиная дрожать и совсмъ зеленя, воскликнула княгиня.-- Главное же... вдь, у насъ Кэтъ... Вдь, я не могу допустить, чтобъ он хоть минуту были вмст, подъ однимъ кровомъ...
– - Вотъ видишь! Значитъ, я правъ, значитъ, остается только одно, и пусть она пропадаетъ...
– - Однако...
Княгиня не договорила. Портьера зашевелилась, и въ кабинетъ вошла пожилая дама, въ шляпк, съ румянымь круглымъ лицомъ и съ довольно ршительнымъ видомъ. На дам было надто скромное черное платье, вовсе не моднаго фасона, а излишнія округлости ея маленькой, почти шарообразной фигуры скрывались подъ черной шалью, заколотой у краснаго двойного подбородка старинной мозаиковой брошкой.
Несмотря, однако, на этотъ незатйливый, старомодный костюмъ, на маленькую и круглую свою фигуру, на красное лицо, заплывшіе глаза и короткій носъ, вошедшая дама чмъ-то неуловимымъ производила впечатлніе именно настоящей дамы, барыни, привыкшей внушать къ себ почтеніе и даже его заслуживающей.
– - Марья Эрастовна!-- изумленно произнесъ князь.
– - Ch`ere cousine!-- еще боле изумленно и не совсмъ одобрительно сказала княгиня.
– - А ужъ извините!-- здороваясь, то есть обнимая кузину и протягивая руку князю, начала Марья Эрастовна.-- Безъ докладу, такъ прямо, съ нарушеніемъ всхъ приличій и обычаевъ этого дома... Да видите ли, тамъ по всмъ комнатамъ люди, а Кэтъ говоритъ: папа и мама въ кабинет... Я сюда... Не до церемоній!.. Была у меня только что Ниночка.
Хрепелевы не врили ушамъ своимъ.
– - Какъ была? Гд-жъ она?
– - Ты привезла ее съ собою?
– - Я и предложила ей хать, только она не хочетъ. Не силой же было, съ помощью лакеевъ, везти ее...
– - Гд-жъ она пропадаетъ?
– - Не знаю, ни за что не сказала... Дайте ссть... разскажу все. Надо только запастись хладнокровіемъ и благоразуміемъ...
Княгиня будто окаменла. Князь шагалъ по кабинету, боясь пуще всего, чтобы кровь опять не прилила въ голову.
– - Вдь, я ничего не знала. Вдругъ сегодня, я еще въ кровати была, влетаетъ Ниночка,-- говорила
между тмъ Марья Эрастовна, усаживаясь въ кресл:-- все она мн и разсказала... какъ это съ ней на вечер у Талубьевой скандалъ случился и какъ она погибла для свта, какъ отъ нея отказался благородный женихъ, какъ вы ее почти проклинали, какъ она здила къ одному хорошему человку за совтомъ; но онъ ей никакого совта не могъ подать... Какъ она вернулась домой, а ты, Катринъ... ее позорила и какъ она посл этого, когда вс улеглись спать, совсмъ убжала изъ дому, чтобъ никогда больше не возвращаться...– - Куда она сбжала? Гд она?-- задыхаясь, спрашивала княгиня.
– - Говорю, не знаю гд, не сказала. Проситъ ее не разыскивать, потому что все равно не станетъ жить съ вами... бгать будетъ... не на цпь же вы ее, въ самомъ дл, посадите!
Князь остановился передъ Марьей Эрастовной и длалъ вс усилія, чтобы говорить спокойно.
– - Однако, позвольте... вдь, это невозможно... вдь, это Богъ знаетъ, что такое...
– - Конечно, это Богъ знаетъ, что такое; но что же тутъ длать?!-- хмурясь, перебила его Марья Эрастовна.-- Позвольте мн сказать все, что я думаю. Я женщина не свтская и буду разсуждать по своему. За припадокъ я Нину не виню, это со всякимъ можетъ случиться... Постой, Катринъ, не перебивай, пожалуйста... Что Ильинскій вашъ послдній негодяй, съ этимъ, я такъ полагаю, и вы согласны. Пилили вы и раздражали двочку совсмъ напрасно. Ея визита къ «хорошему человку», котораго она, однако, видла всего разъ въ жизни, никакъ не могу одобрить; вижу въ этомъ своеволіе и ребячество, только не безнравственность. Не одобряю также ея ночного побга и разбранила ее за него, какъ слдуетъ... но нахожу, что теперь ей вернуться домой и жить съ вами невозможно. Я ея не знала, считала малымъ и милымъ ребенкомъ. А она ухъ какая! съ душкомъ, съ характерцемъ! Ее въ бараній рогъ согнуть нельзя, кусаться станетъ...
– - Господи! что за мука!-- простонала княгиня и горько заплакала.
– - Конечно мука! Ну, что-жъ тутъ длать? Большая бда, особенно для васъ, въ вашемъ-то положеніи... что и говорить!
– - Надо, необходимо надо намъ ухать!-- воскликнулъ князь, поднялъ было руки для гимнастическаго движенія, но остановился, косясь на Марью Эрастовну.
Та продолжала:
– - И узжайте съ Богомъ, лучшаго никто не придумаетъ... время все сгладитъ... Знайте одно, этотъ Ниночкинъ хорошій человкъ, не знаю кто онъ, къ длу не причастенъ. Отвчаю вамъ головою... она какъ была чистымъ ребенкомъ, такъ и осталась, такъ и останется. Она полоумная... но ничего такого, Боже упаси... Чиста какъ слеза! Вы узжайте, а ее мн поручите, пусть, пока что, живетъ со мною... Она придетъ ко мн не то сегодня, не то завтра, я и устрою... Согласны?
Хрепелевы долго молчали... Наконецъ, княгиня встала, подошла къ кузин, обняла ее и смочила ей лицо слезами. Князь тоже подошелъ и съ чувствомъ поцловалъ маленькую, круглую ручку Марьи Эрастовны.
А она говорила:
– - Я ее сохраню и понемногу образумлю. Счастье еще, что она пришда ко мн, догадалась... Нтъ, она хоть и съ гвоздемъ у васъ, а все же умная и добрая двочка... Вы передъ нею тоже неправы... Эти теперешніе ребятишки, Богъ ихъ знаетъ... съ ними надо осторожно, съ обходцемъ... А вы смиритесь... что ужъ тутъ!.. Безъ испытанія не проживешь на свт!..
III.
Все это случилось, какъ уже ршила сама Ninette, очень просто. Отправляясь къ Аникеву, она второпяхъ и въ волненіи забыла у себя на стол адресную справку. Когда княгиня узнала, что дочь въ неурочное время и, главное, одна, безъ англичанки, вышла изъ дома, поднялось, естественно, большое волненіе. Первымъ дломъ княгиня отправилась въ комнату дочери, и тамъ сразу ей въ глаза бросилась справка, лежавшая на стол.
Откуда она могла взяться? кто доставилъ? Княгиня позвала горничную; та смутилась и, въ конц концовъ, должна была сознаться, что, по просьб барышни, здила утромъ за справкой, не подозрвая въ этомъ ничего дурного.