Змей

Брюс был прав: Лахлан играл в опасную игру каждый раз, когда покидал Высокогорье.

Бесстрастная маска сползла с ее лица, и слезы потекли по щекам.
– Пожалуйста, Лахлан, я знаю, что я прошу очень много, но если я не сделаю что-нибудь, они узнают, что я сбежала и Джоан будет в опасности.
– Лахлан считал, что он был неуязвим перед отчаянными мольбами. Он был неправ. С Беллой он никогда не будет неуязвим.
– Я не могу просто оставить ее, на растерзание, у нее никого нет, чтобы защитить ее. Я клянусь, ты не услышишь ни слова против - я сделаю все, что ты скажешь. Пожалуйста, Лахлан, я умоляю тебя. Ты нужен мне.

Ты нужен мне. Слова впились в него. Въедались. Проникали. Угрожали сломить его решимость. Лахлан никогда настолько сильно не хотел отдать что-то, как в этот момент. Он отдал бы свою душу, чтобы помочь Белле.

Но его душа была давно продана.

Если Лахлан сделает так, как она просит, и согласится на эту неслыханную миссию, король будет в ярости. Деньги и земля, которые он должен получить, окажутся под угрозой. Все, за что он боролся, все, чего он хотел, окажется под угрозой.

Но это было не все, что он хотел. Вот в чем проблема. Он хотел ее, и казалось невозможным верить, что она может когда-либо захотеть его.

Лахлан смотрел в ее несчастное лицо, в глаза, смотрящие на него с таким доверием и тоской, и чувствовал, как что-то внутри него треснуло. Его воля ломается.
– Белла, я...

Лахлан остановился. Нет. Он не мог позволить своему желанию получить женщину контролировать свои решения.
– Я не могу, - закончил он.

Ее пухлый чувственный рот скривился от гнева.
– Ты хочешь сказать, что не хочешь?

Лахлан схватил Беллу за руку, не давая ей развернуться.
– Нет, я хочу сказать, что я не могу. Пока Брюс не проведет свой первый совет.

– Но это будет слишком поздно. – В ее голосе нарастала истерика.
– Нам нужно выехать сегодня вечером, не позднее завтрашнего утра. Даже если ехать днем и ночью мы можем не успеть. Почему…

Лахлан услышал ее резкий вздох и увидел, что глаза Беллы расширились, когда возникло суровое понимание.
– Конечно. Совет - когда Роберт намеревается вручить тебе награду.
– Презрение - отвращение - ее лицо сморщилось как от кислого.
– Деньги. Это все, о чем ты когда-либо мечтал.

Лахлан должен был объяснить. Он должен был сказать ей, почему это так важно для него. Почему он не мог этим рисковать. Он хотел помочь Белле, черт возьми, но он не мог. Нет, если он собирается спасти то, что осталось от его чести. Люди рассчитывали на него.
– Черт возьми, Белла, это еще не все. Ты не понимаешь...

– Я прекрасно понимаю. Сколько потребуется, Лахлан? Я отдам тебе все, что у меня есть, хотя я уверена, что это не будет соответствовать награде короля. Поскольку большая часть земель моего мужа распределена среди людей Роберта, а моя собственная личность не может быть подтверждена, пока я скрываюсь, я боюсь, что мне придется полагаться на милость короля. Но когда мои права будут восстановлены...

Лахлан крепко встряхнул Беллу, и ярость пробежала по его венам.
– Мне не нужны твои чертовы земли или деньги.

Ее голубые глаза встретились с его глазами, вспыхивая сердитым вызовом.

– Тогда чего ты хочешь?

Он притянул Беллу к себе сильнее, его тело затвердело, когда она прижалась к нему. Борьба бушевала внутри него. Что он думал, что хотел. Что он хотел на самом деле. Что он мог иметь. Все закрутилось в клубке безумных эмоций, которые он больше не мог сдерживать.

Ты. Я хочу тебя. Но Лахлан не знал, как сказать это. Как облечь в слова то, что он чувствовал. Как сделать все правильно.

А потом все пошло не так.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

– Я знаю, чего ты хочешь.
– Белла грубо прижалась бедрами к его затвердевшему члену.
– Это все, что ты когда-либо хотел от меня, не так ли? Боже, ты такой же, как все остальные!
– Она положила одну руку Лахлану на плечо, а вторую положила на его выпуклый член.
– Если тебе не нужны мои деньги, тогда как насчет моего тела?

В его чресла хлынул поток жара. В своем безрассудном гневе Белла была самым соблазнительным, самым невероятным существом, которое когда-либо видел Лахлан.

– Прекрати это, Белла.
– Лахлан попытался отстранить Беллу, но ее рука крепко держала его.
– Это не то, чего я хочу.

Белла презрительно засмеялась, в руке у нее было твердое доказательство противного. Она погладила его твердую длину. Белла придвинулась к нему ближе, скользнув языком по нижней губе, как голодная кошка.
– Тогда как насчет моего рта, Лахлан? Это тебя убедит?

Он заслужил это. Лахлан наговорил ей так много, но он солгал тогда и уверен, что, черт возьми, сейчас он этого не хотел. Ну, по крайней мере, не так.
– Нет, черт побери...

Лахлан застыл, когда Белла опустилась перед ним на колени и яростно начала развязывать его брэ. – Господи, Белла, остановись! Не делай этого!

Но его протест был ослаблен тем, что она с ним делала. Ее рука была на его члене, поглаживая его, сжимая его со смелостью, которую она никогда не показывала раньше.

Неправильно. Знание вспыхнуло, как мерцающая свеча в голове. Он должен оттолкнуть ее. Это не правильно.

Но, Боже, как же хорошо. Лахлан не мог сдержать стон, когда жар вспыхнул в паху. Член набух. Пульсировал. Пульсировал в ее интимной хватке.

Неправильно. Лахлан схватил руку, которая обхватила его, судорожно прервав чувственное движение.
– Черт возьми, Белла, остановись!

Белла посмотрела на него, ее золотистые волосы сверкали пылающим ореолом в свете факела. Член резко дернулся в ее руке. Каждый мускул напрягся от ее прикосновения. Эти раскосые, широко расставленные глаза, пухлый, чувственный рот всего в нескольких дюймах...

Ее глаза сузились. Лахлан знал, что она собирается делать. Предположение пронеслось сквозь него в горячем порыве, запульсировало в головке члена. Лахлан мечтал об этом. Это могло быть неправильно, но он мечтал об этом.

Белла лизнула его. Господи, она вытянула свой маленький розовый язык и лизнула его. Колени Лахлана подогнулись от волны чистого удовольствия, и он должен был схватиться за деревянный столб, чтобы удержаться. Порыв горячих ощущений не отличался от того, что он когда-либо себе представлял.