Змей

Лахлан мысленно представлял Беллу, как она сидела на возвышении, ни разу не взглянув в его сторону во время ужина. Снова. Сделано. Окончательность произошедшего резко пнула его в живот и немилосердно сбила с ног. Это было то, чего он хотел, не так ли?

Ошибка.

– Черт, если ты так говоришь о моей жене, я не думаю, что смогу продемонстрировать сдержанность.

Лахлан лениво поднял голову и посмотрел на Гордона.
– Еще не передумал? Уже нет времени, чтобы избежать петли.

Что-то странное мелькнуло во взгляде Гордона, прежде чем он с улыбкой ответил.

– Поскольку моя невеста прибудет со дня на день, для этого несколько поздновато.

Лахлан хотел что-то сказать, но, проявляя необычную сдержанность, прикусил язык. Если между Маккеем и Гордоном что-то было, это не его проблема. Если Маккей был слишком упрям, чтобы что-то сказать, это была его собственная проклятая вина. Ему придется жить с последствиями.

Как и Лахлану. Его зубы заскрипели. Он поступил правильно, черт возьми. Но это было не так.

– С тобой все в порядке?
– спросил Гордон.
– Ты выглядишь не слишком хорошо.

Лахлан сбросил руку, которую Гордон протянул, чтобы успокоить его.
– Голова болит.

Гордон рассмеялся.
– Я не удивлен, с тем количеством виски, которое ты выпил сегодня вечером. – Лахлан уже протрезвел.
– Помогло?

Если бы спросил кто-нибудь другой, Лахлан нахамил бы и прогнал его. Но, несмотря на усилия Лахлана, Уильям Гордон был человеком терпеливым.
– Нет.

– Я могу помочь?

Лахлан покачал головой. Все так запуталось между ним и Беллой, что не было никакой возможности распутать этот клубок, даже если бы он захотел. Белла ясно дала понять, что у них нет будущего.

Единственное, что ему нужно, это как можно скорее убраться отсюда. Прежде чем Лахлан еще больше все испортит.
– Ничего, окунусь в озеро, будет легче, - ответил он.

Гордон покачал головой.
– Эта кровь викингов должна быть очень горячей у вас островитян. Или это или вы все полубезумны. Я не знаю, почему любой из вас принял бы решение поплавать в такую погоду как эта. Ты никогда не слышал о хорошей теплой ванне перед камином?

– Ванны для женщин, - ответил Лахлан. Когда он пошел, чтобы собрать вещи, то был удивлен, заметив, что улыбается.

Его хорошее настроение длилось недолго. Усевшись на перевернутой лодке, которая, очевидно, отслужила свой век, Лахлан только что закончил натягивать сапоги и застегивать плед на плечах, когда услышал, как сзади кто-то приближается.

Он напрягся, почувствовав Беллу еще до того, как повернулся и увидел, что она стоит в лунном свете. Ей здесь не место. Здесь было слишком много плохих воспоминаний. В последний раз, когда он был наедине с женщиной на этом пляже, она была мертва. Странно, что сейчас он мог думать об этом с таким спокойствием.

Лахлан заметил, что Белла выглядела хорошо. Недели в Данстаффнейдже стерли все следы пребывания в тюрьме. Щеки приобрели здоровый цвет, лицо поправилось и перестало быть бледным и изможденным.

– Уильям сказал мне, где я могу найти тебя.

Дьявол помоги ему.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Белла дрожала в туманном сумраке, стискивая тяжелый меховой плащ. Лахлан пожалел о штанах. В женской одежде, как он убедил себя, Белла была так далека от него. Надев платье, она еще больше увеличила расстояние между ними. Пират и принцесса. Разбойник и героиня.

– Не сейчас, Белла.
– Не здесь. Не в том месте, где он потерял душу.

– Пожалуйста, - настаивала она.
– Это важно и не может ждать.

Лахлан должен был просто встать и уйти. Но, как он уже не раз доказывал, он был дураком, когда дело касалось Беллы Макдафф.

Белла снова вздрогнула, и Лахлан сжал кулаки, чтобы не сжать ее в объятиях. Ей холодно, черт возьми. Лахлан не мог смотреть на нее мерзнущую, зная, что это напоминает ей про ад, через который она прошла.

– Отлично, - сказал он сердито.
– Но мы поговорим там.
– Он указал на деревянное здание, в котором раньше хранились самые дорогие бирлинны Макдугаллов, а теперь здесь располагались королевские.

Поднявшись с лодки, он взял факел, который принес с собой, и пошел по песку в сарай. Он был темным, прохладным и влажным внутри, но, по крайней мере, без ветра и пробирающего до костей холода. Прикрепив факел к железному кронштейну, Лахлан скрестил руки на груди, чтобы удержать их на месте, и повернулся к ней лицом.
– Что случилось?

Белла прикусила губу, и Лахлан пожалел о факеле. Не то, чтобы темнота помогала. У него есть и другие чувства, с которыми нужно бороться. Ее опьяняющий аромат окружал Лахлана. В ушах звучало ее мягкое дыхание. Каждая кость, каждая мышца, каждая клеточка его тела были настроены на Беллу.

– Мне нужна твоя помощь.

Лахлан был так потрясен, услышав эти слова, что ему потребовалась минута, чтобы осознать все, что она говорила и объясняла. Но к тому времени, когда Белла закончила, любые гордость или счастье, которые он мог почувствовать, думая, что она обратилась к нему, потому что она верила в него, доверяла ему, любила его, умерли.

Наемный меч. Человек без привязанностей. Вот почему она пришла к нему. Вот как она его видела.

Таким он и был. Это все, чем он был для нее.

И Лахлан ненавидел это.

– Значит, ты пришла ко мне, потому что король отказал в твоей просьбе, и ты решила, что я пойду против его приказа?
– Лахлан покачал головой.
– Прости, Белла. Я знаю, что ты боишься за свою дочь, но король прав. Это слишком опасно.

Лахлан видел нарастание эмоций на ее лице - страх и отчаяние - хотя Белла боролась, чтобы не пустить его в ход. Было ясно, что она прилагает все усилия, чтобы не спорить с ним, но ей было трудно.
– Я пришла к тебе, потому что ты единственный человек, который может мне помочь. Потому что ты можешь привести меня в монастырь и вывести оттуда незамеченной. Я пришла к тебе, потому что ты знаешь, насколько это важно для меня.
– Белла посмотрела Лахлану в глаза.
– Я пришла к тебе, потому что ты должен мне это. Ты должен мне мою дочь.

Ее стрела ударила его прямо в грудь, прерывая дыхание. Это его решение разделило мать и дочь, и Белла никогда не забывала об этом. И Лахлан тоже. Заслуженная или нет, эта вина не отпускала его.

Лахлан заставил себя насмешливо улыбнуться.
– Ты изменилась, Белла. Ты научилась грязным приемам.

Белла сделала глубокий вдох, словно движение причиняло ей боль, а затем вздернула подбородок.
– Я училась у лучших.

Да, конечно.

– Я выплатил свой долг, когда вытащил тебя из тюрьмы.
– Он сделал шаг к ней, борясь с горячими эмоциями, бурлившими в его венах. – Меня чуть не посадили в тюрьму из-за тебя. Разве этого недостаточно? Хочешь увидеть меня прикованным к дыбе?