Змей

– Да, но я бы не хотел, чтобы ты была другой.

Широкая улыбка, освещавшая ее лицо, согревала сердце Лахлана.
– Ты не хотел бы?

Лахлан покачал головой.
– Эта упрямая гордость делает тебя сильной. Это помогло тебе выжить. Это вернуло тебя ко мне.
– Он сильнее прижал Беллу к себе.
– Я должен был защитить тебя.

– Ты сделал столько, сколько было возможно для человека. Но ни один человек не может быть непобедимым, даже ты. Нас предали. Ты не мог бы сделать больше, чем сделал в тех условиях.

Лахлан начал спорить, но на этот раз Белла приложила палец к его рту.

– Нет никого другого, кому бы я доверила свою жизнь, Лахлан. Никого. Я тоже не хочу, чтобы ты был другим.

Лахлан молча поднял бровь.

Белла прикусила губу, стараясь не рассмеяться.
– Ладно, может быть, за исключением грубостей.

Лахлан вздрогнул, вспомнив о некоторых своих словах.
– Я сожалею о том, что я сказал. Я не имел этого в виду.

– Я знаю.

– Но ты еще обижаешься.

Белла кивнула, глаза ее были серьезны.
– Очень.

Лахлан обнял Беллу крепче, прижимаясь губами к мягкому шелку ее волос.
– Я задница.

Ее губы изогнулись. Белла искоса посмотрела на Лахлана.
– Ты начинаешь повторяться.

Лахлан улыбнулся. Он снова взял пальцами ее подбородок и поднял ее лицо к своему. Она была такой чертовски красивой. Казалось, его сердце забыло биться.
– Я тебя убедил?

Лахлан выглядел так, как будто надеялся, что мучения закончились, и если бы все было не так серьезно, Белла рассмеялась бы.

Неужели он любил ее? Белла отчаянно хотела ему верить. Смотреть на него было тяжело. Лахлан казался таким уязвимым, таким неуверенным. Две вещи, которые Белла никогда не предполагала увидеть на его лице.

Но годы разочарований не позволяли ей доверять без оснований, особенно нечто такое хрупкое, как ее сердце.

Разве она могла позволить себе любить его?

Белла чувствовала, как ее сердце увеличилось в груди, когда она смотрела Лахлану в глаза, и она знала ответ. Какой глупый вопрос! Как будто она могла контролировать свое сердце. Любовь пришла, хотела Белла этого или нет.

Конечно, она любила его. Этот человек, который казался таким крепким и беззаботным снаружи, внутри скрывал неожиданные глубины и противоречия. Лахлан был человеком, который мог наорать на нее, а потом накинуть на нее свой плед. Он покинул свой клан, но сделал это из-за невероятного чувства долга. Наемник, который продавал свой меч за наивысшую цену, чтобы заботиться о своих клансменах. Человек, который источал мужественность, но десять лет наказывал себя воздержанием. Человек, который утверждал, что его товарищи ничего не значат для него, но бросился в горящее здание, чтобы спасти одного из них. Человек, который пожертвовал всем, ради чего работал, чтобы помочь ей.

Белла любила его очень давно. Она просто думала, что может защитить себя, не признавая правды.

Пузырьки радости наполнили ее, Белла широко улыбнулась.
– Боюсь, еще не совсем.

Его лицо помрачнело. Лахлан выглядел таким удрученным, и на этот раз Белла засмеялась.

Лахлан нахмурился.
– Я рад, что тебе так весело.

– О, да, - ухмыльнулась Белла.

– Я не знаю, что еще сказать, Белла. Кажется, я исчерпал скудные запасы любовных слов.

Белла решила, что она должна прекратить издеваться над ним, хотя она должна была признать, что было весело наблюдать, как Лахлан извивается и вздрагивает от каждого слова, как будто его пытают. Понятно, что говорить о своих чувствах он не умел.

Белла подняла руку и положила ему на щеку, чувствуя, как его тепло проникает в ладонь.

– Тогда, может быть, покажешь мне, - тихо сказала она.

Лахлан всматривался в ее лицо, как будто он не вполне доверял своим ушам или тому, что он услышал.
– Ты уверена?

Белла кивнула, чувствуя себя застенчивой.
– Я тоже тебя люблю.

Лицо его стало жестким.
– Тебе не обязательно было это говорить.

Белла улыбнулась.
– Я знаю. Но это правда.
– Она помолчала.
– Я давно тебя полюбила, но не хотел признаваться, потому что боялась, что ты никогда не полюбишь меня. И потом, когда я думала, что ты предал меня...
– Ее голос прервался.

Лахлан провел по ее щеке пальцем.
– Прости, любимая.

Белла покачала головой. – Это все в прошлом. Все, что имеет значение, - это мы - здесь и сейчас. Ты нелегкий человек, чтобы тебя любить, Лахлан Макруайри, но я думаю, что готова принять этот вызов.

– Мы, вероятно, будем спорить.

– Да, похоже.

– Я выхожу из себя, когда сержусь.

– Я заметила, - сказала Белла, скривившись.

– Я могу быть злым мерзавцем. Я, вероятно, могу сказать что-нибудь, чтобы причинить тебе боль.

Белла смеялась.
– Ты пытаешься меня напугать?

Лахлан уныло улыбнулся Белле.
– Может быть.

– Ну, хватит, этого достаточно. Я в курсе твоих недостатков.

Лахлан нахмурился.
– Я не сказал, что это были недостатки.

Белла засмеялась, протянув руку, чтобы намотать на палец прядь темных волос, которая упала на его лоб. Лахлан был таким невероятно красивым, неужели она когда-нибудь устанет смотреть на него? Их глаза встретились, и все шутки были отброшены. Внезапно воздух сгустился между ними.

– Я думала, ты попытаешься меня убедить, - хрипло сказала Белла.

Лахлан наклонился и поцеловал Беллу, мягко коснувшись ее губ. Поцелуй был таким нежным и сладким, что у нее перехватило дыхание.

Лахлан со страдальческим стоном отстранился от нее.
– Я не знаю, что делать. Я никогда не делал этого раньше.

Белла могла бы подшучивать над ним, но она понимала, как много это значило для Лахлана. Он хотел, чтобы все было правильно.

– Я тоже, - тихо сказала Белла. Как и он, она знала вожделение, но не любовь - не нежность.

Возможно, если бы Белла испытывала их, ее брак был бы другим. Ее чувства к Лахлану позволили ей разобраться в ее прошлом и помогли ей почувствовать, что она может оставить это все позади. Бьюкен казался менее жестоким чудовищем, и еще человеком, которого можно было бы пожалеть. Он так сильно хотел Беллу, что это стало для него навязчивой идеей. Оглянувшись назад, Белла увидела все моменты, когда она была виновата. Бьюкен хотел, чтобы она отвечала ему взаимностью, а ее неповиновение только заставило его усилить давление. Пока они не вступили в порочный круг, из которого ни один из них не смог вырваться. Оба были слишком упрямы, чтобы признать поражение.