Змея

Мальчишки с куклой убежали в сквер. В распухшем тряпичном носу торчала новая блестящая булавка, плохо сочетавшаяся с потасканным видом игрушки. В песочнице сидела девочка с зеленой жестяной лопаткой. Увидев булавку в носу куклы, она закричала. Мальчик с гармошкой забрал у девочки лопатку и выкинул на тротуар. Девочка оглушительно завопила, как будто у нее вдруг прихватило живот. И тут с небес — на самом деле с верхнего этажа покосившегося домика на углу переулка — раздался голос, сообщивший чертовым нахалам, чтоб они не обижали девочку, а не то!.. Девочка показала мальчику с губной гармошкой нос, схватила свою лопатку и мышкой шмыгнула в подъезд, сверкая длинными и тонкими паучьими ножками. Мальчишка в пиджаке раскрутил куклу, как пращу, и бросил в окно. Несколько раз перевернувшись в воздухе, кукла мягко ударилась в окно второго этажа домика, но в квартире никого не было. Кукла сползла по стеклу головой вниз и осталась лежать на подоконнике на животе после расстрела. Finita.

Из высокого светло-красного здания школы на другом конце маленькой площади, которой, словно аппендицитом, заканчивалась слепая кишка переулка, вылетели злобные круглые звуки трубы, разбились о стену дома напротив и умерли, поскуливая. Бледная девочка с челкой в спортивной форме стояла в окне верхнего этажа и выбивала меловую тряпку указкой. Между окном и асфальтом повисло меловое облако.

Скажи ему, чтобы быка больше не мучил, хватит мычать, закричал мальчишка с гармошкой. Пыльный парик у твоей старухи, поддержал его мальчишка в пиджаке, и площадка наполнилась хохотом. Девочка как ни в чем не бывало сходила за новой тряпкой. Спускайся, конфетку дадим, попробовал зайти с другой стороны мальчик с гармошкой и вытащил из кармана штанов трубочку. Девочка презрительно взглянула на них и демонстративно захлопнула окно. Ну и пожалуйста, не дадим, крикнул мальчик с гармошкой и показал школе язык.

Труба начала всхлипывать еще печальнее, а потом затихла, будто свернулась и улеглась на скамейку, плача всеми клапанами. Через некоторое время из дырки в железном заборе появился мальчишка в обтрепанных штанах, у него за спиной болталась похожая на слоновий хобот труба в черном футляре. Он прошел через сквер и зашагал дальше, быстро и хмуро, глядя себе под ноги.

Когда он дошел до песочницы, мальчишка в пиджаке закричал: конек-горбунок, и швырнул в него песком. Мальчик с гармошкой вспрыгнул на край песочницы и запел скрипучим колючим голосом:

По кабакам папаша, по кустам мамаша!

Куплеты явно были как-то связаны с мальчиком с трубой, потому что, как только тот исчез в переулке, дети тут же утихомирились, уселись на песок и стали драться за перочинный ножик. Через некоторое время они помирились и стали играть в ножички. Положив руки на песок, стали тыкать ножиком между пальцами, соревнуясь, кто быстрее. Лезвие ножа сверкало на солнце, омывавшем сквер и краснеющую стену школы. Казалось, мальчишки пытаются удержать в руках извивающуюся ящерицу.

Потом они вынули не такое острое лезвие, и мальчик в пиджаке случайно проткнул себе средний палец, прямо под ногтем. Взвыв, как собачонка, он бросился через сквер, выбежал на улицу и исчез в переулке, заворачивая раненую руку в полу пиджака. Мальчик с губной гармошкой сплюнул в песок и еще какое-то время продолжал играть в ножички сам с собой.

Сидевшие рядом с Сёренсоном на скамейке два пенсионера в поношенных фуражках встали и отошли туда, где было больше солнца. Свет обнял потрепанные силуэты, облекая их в блестящие доспехи. В тени у входа в дом они остановились и огляделись по сторонам, вытягивая жилистые птичьи шеи. Один таинственно похлопал себя по груди, и оба нырнули в темный подъезд. Через некоторое время там раздался характерный звук откупоривания бутылки.

Двускатная крыша домика отрезала от солнца изрядный ломоть. Солнце ушло из сквера и теперь карабкалось вверх по стене школы. В небе над площадкой проплыла заблудившаяся чайка, прочерчивая невидимым мелом границу между школьным флагштоком и опущенным краем крыла. На подоконнике расселись голуби, и на тротуар полетели крошки. Воробьи, эти крылатые крысы, расчирикались, прыгая вокруг конских яблок. На школьном дворе по-летнему одетые девочки играли в лапту: бум… удар биты… топот быстрых ножек, мягкий отскок мячика, приглушенные смешки, резкий крик «бежим!». Мальчик, друг которого убежал, все сидел в песочнице и играл с ножиком, разрезая кожу песка на мягкие полоски.

Посреди этого зеленого островка спокойствия Сёренсон вдруг увидел нечто ужасное. Будильники затрезвонили, и ему показалось, что он вскочил со скамейки, вихрем пронесся через сквер, забежал в темный подъезд, ища хоть какую-нибудь дверную ручку. Но на самом деле он сидел, где сидел, и смотрел на одетого в черное человека, который прогуливался туда-сюда около дома напротив. Сёренсон понял, что краем глаза заметил его намного раньше, чем сознание забило тревогу. Мужчина шел медленно, будто ощупывая стены домов, каждый подъезд, каждый булыжник мостовой. Он остановился через дорогу от песочницы, и Сёренсон вдруг заметил, что тень незнакомца идет впереди него. Он своими глазами видел, как тень оттолкнулась от его подметок, наклонилась над сточной канавой, взяла мужчину за плечо и потянула через дорогу, крутя пыльной головой, формой напоминавшей пулю.

Внезапно в мире Сёренсона все кардинально изменилось: зеленые листья съежились и превратились в крошечные почерневшие кончики пальцев. Беззаботное чириканье воробьев стало оглушительным, как стук шариков в шаробане, а веселые возгласы игравших девочек превратились в тревожные, ничего хорошего не предвещающие крики. Кольцо ужаса с невероятной точностью сомкнулось вокруг песочницы и игравшего в ней мальчика. Мужчина и его тень наступали на него сразу с двух сторон — спереди и сзади. Сёренсон чуть было не закричал: беги, беги, спасайся, но мальчик все равно бы не услышал его из-за сомкнувшегося кольца. Ему вдруг стало холодно, солнце скрылось, и крыша дома звонко чокнулась со стеной школы.

Тем временем черный человек оказался в песочнице, достал из кармана чехол, а из него — длинный ножик, задумчиво провел лезвием по тыльной стороне ладони, а потом резко бросил его острием вниз, пронзив собственную тень — удар пришелся прямо в тень головы на песке между колен мальчика. Мальчик поднял голову и посмотрел на незнакомца, а тот тут же спрятал свою тень подальше и посмотрел ему в глаза. Присев на край песочницы, он заговорил с мальчиком — очень тихо и поспешно, словно желая сообщить срочную новость. Все это время он озирался, поглядывая на дома, улицу и переулок.

Но его тень уже умерла, и мир Сёренсона перевернулся обратно с головы на ноги. Листья снова зазеленели, дома выпрямились, а игравшие в лапту девочки снова стали весело и беззаботно перекрикиваться. Кольцо ужаса и неизвестности лопнуло, и теперь Сёренсон точно знал, что будет дальше. Черному человеку трудно было что-либо скрыть от Сёренсона — казалось, тот видит его насквозь. Поэтому он совершенно не удивился, когда мужчина с мальчиком встали: мужчина — решительно, мальчик — неуверенно. Он не удивился, когда черный человек запихнул мальчику в карман спрятанный в чехол ножик, когда черный человек взял мальчика за руку и повел его за собой. Рука мальчика вяло висела, будто приклеенная жевательной резинкой, он еле волочил ноги, как будто тротуар был намазан клеем. С подоконника нехотя сорвался голубь, замахал крыльями и уселся у сточной канавы. Мяч описал свистящую дугу над площадью и бомбой упал на стайку воробьев, распугав их, и те истерически запищали. Мальчик оглянулся и грустно посмотрел на них. Тогда мужчина похлопал его по тому карману, в котором теперь лежал ножик, и ребенок окончательно сдался. У школы они завернули за угол и быстро нырнули в переулок.

Сёренсон встал и медленно пошел за ними.

Выйдя из переулка, он увидел их вдалеке, будто заглянул в колодец. Босоногий мальчик с трудом шел по булыжной мостовой. Рукоятка ножа торчала из кармана штанишек. Мужчина уверенно шел впереди, Сёренсон посмотрел на его походку и понял: он — моряк, а нож наверняка купил в Обу или Лувисе.

Совершенно без участия Сёренсона в голове началось заседание по установлению личности неизвестного. Комиссия закрыла за собой дверь, повесив на застекленную часть голубую табличку с надписью: «Просьба не шуметь и ничего такого не думать». Краснощекие мальчишки-посыльные засновали по извилистым коридорам с кипами материалов, ряды папок росли, комиссия уже потирала руки, предвкушая итоговый отчет. Несколько членов комиссии стояли в коридоре и громко сплетничали про сделанные выводы, чтобы начальник не вышел из себя от нетерпения. Но через неплотно притворенную дверь ему удалось разобрать всего несколько слов: моряк и нож.