Знак вопроса 2002 № 04

Вообще-то местные «самодеятельные» пираты не шли ни в какое сравнение с европейскими пришельцами, захватывавшими одну восточную страну за другой, расширявшими свои колониальные владения. Если уж всерьез говорить об «акулах империализма», то в те времена их хищный нрав проявлялся вполне определенно. Порой, ссылаясь на необходимость обуздать морских разбойников, эти державы — в первую очередь Англия, Голландия, Франция — проводили карательные акции для установления своего господства над той или иной территорией.

Лавры победителя малайских пиратов снискал некто Джеймс Брук — английский авантюрист и, по сути, настоящий пират. Он участвовал в англо-бирманской войне, получил ранение, вернулся на родину, а затем вновь отправился на Дальний Восток. Получив богатое наследство, снарядил яхту водоизмещением 140 тонн, тщательно подобрал команду и отправился на Борнео. Возможно, поначалу он предполагал заниматься преимущественно научными исследованиями. Склонность к ним у него была. Однако склонность к авантюризму оказалась сильнее. Джеймс Брук активно вмешивался в межплеменные споры, умело разжигая междоусобицы, используя все возможности для укрепления своего авторитета и захвата власти. В 1841–1842 годах он добился поста раджи Саравака — обширной области на Борнео, населенной независимыми племенами. Тотчас Брук стал распространять слухи, будто Саравак является гнездом опаснейших морских разбойников (чего в действительности не было). Правдами, а больше неправдами он сумел заручиться поддержкой некоторых племенных вождей, а также англичан. В конце 1844 года его официально назначили британским представителем на Борнео. С помощью капитана фрегата «Дидона» Брук устроил настоящую охоту за головами малайцев, почти не причиняя вреда пиратам, зато наведя страх на весь регион.

Английское правительство охотно поверило утверждениям Брука о том, что сам султан Брунея покровительствует пиратам. Военные корабли быстро «навели порядок», после чего власть англичан (и лично Брука) на Борнео упрочилась. Теперь Джеймс Брук — первый белый раджа — с триумфом вернулся в Англию. Его восхваляли как национального героя, королева произвела его в рыцари, ему были предоставлены обширные полномочия.

В 1848 году белый раджа возглавил карательную акцию против малайских пиратов, превратившуюся в кровавую резню. Его поддерживали некоторые племена на суше. В результате совместных действий парохода «Немезида», парусников и наземных отрядов было уничтожено более пятидесяти малайских судов, еще больше взято в плен. Затем каратели прошли по долинам рек, разоряя поселки, убивая всех, кто оказывал сопротивление.

Его бесчинства вызвали возмущение даже в Англии. Однако ведь ради могущества Британской империи приносились в жертву дальние народы, которых обычно характеризовали как дикарей (хотя под эту рубрику куда более подходили колонизаторы, охотившиеся за головами, в отличие от жителей Соломоновых островов, не ради доблести, а для развлечений).

Со временем Джеймса сменил его племянник Чарлз, взявший фамилию Брук. Он также был прежде всего авантюристом. В 12 лет стал юнгой, а через три года в качестве матроса участвовал в карательных экспедициях. Через несколько лет он уже руководил боевыми операциями в джунглях, в ходе которых, естественно, под видом борьбы с пиратами, завоевывались непокорные племена. Со своими головорезами он подавлял и забастовки (шла уже вторая половина XIX века).

Булли Хейс

Еще одна криминальная знаменитость тех лет: американский проходимец Хейс по кличке Булли (Буйвол или Громила). Ему посвящено несколько книг, в которых он представлен отчаянно удалым и удачливым пиратом. Однако был он по преимуществу искателем легкой наживы, не брезговавшим жульничеством, подлогами, воровством — но только в достаточно крупных размерах, чтобы при случае выглядеть респектабельным джентльменом или, на худой конец, благородным авантюристом. Деятельность его развернулась во второй половине XIX века, когда он, основательно овладев профессией моряка, снарядил вместе с компаньоном торговое судно и отправился в Китай. Он ухитрился надуть своего компаньона и кредиторов — впоследствии это стало для него правилом — и принялся самостоятельно сколачивать капитал, торгуя «живым товаром».

Людей такого типа описывал — порой не без восхищения — Джек Лондон в своих произведениях, посвященных приключениям в южных морях. Но в таких сочинениях слишком много романтических домыслов и маловато правды. Ибо в действительности Хейс и подобные ему деятели нагло обманывали наивных жителей далеких островов: обещав выгодную работу, на деле обрекали их на каторжный труд и быструю смерть. Иначе прибыли не видать!

В одном случае Хейс вполне мог бы сойти за мужественного борца за свободу. Он даже оказался на Филиппинах в качестве политического заключенного. Дело в том, что он попытался тайно вывезти с острова Гуама ссыльных революционеров. Но и тут ни о каком благородстве не может быть и речи. Просто он попытался заработать по 24 доллара на каждом вывезенном с острова ссыльном. Бдительные испанские солдаты пресекли этот бизнес.

Бурная жизнь Булли завершилась вполне бесславно. Какими-то хитростями удалось ему заполучить крупную яхту (ее хозяин исчез при невыясненных обстоятельствах). В пути Хейс не раз «поучал» матроса-норвежца, награждая его синяками. Во время очередной ссоры матрос размозжил голову Хейса увесистой палкой. Впрочем, журналисты расписали убийство на свой манер: якобы норвежец выхватил револьвер и выстрелил в Булли. Тот упал, обливаясь кровью, но поднялся и пошел на убийцу. Тот выстрелил еще раз и еще… Каждый раз Хейс падал и находил силы снова вставать на ноги. После десятого выстрела он остался лежать на палубе в луже крови… Все это, конечно же, слишком напоминает дешевые романы.

Искателей приключений и наживы типа Хейса было в том веке немало. Промышляли они обычно работорговлей, контрабандой и жульничеством, а потому вряд ли без натяжки могут считаться пиратами. Это были не столько разбойники, сколько проходимцы.

В то время, пожалуй, наиболее могущественными предводителями пиратов были две женщины: Цин и Аро.

Госпожа Цин была женой знаменитого китайского пирата и после его смерти приняла командование над несколькими эскадрами. Они имели флаги разных цветов: красного, черного, белого, синего, зеленого и желтого. Подобно тому как английская королева возвела Дрейка в рыцарское звание, китайский император в 1802 году даровал Цин почетное звание царского конюшего.

Пиратский флот госпожи Цин вполне мог соперничать с государственными военно-морскими силами. Она установила для своих подчиненных режим суровой дисциплины, примерно соответствующий правилам железного братства европейских пиратов. Так, самовольный выход на берег карался прорезанием ушей, а злостного прогульщика ждала смертная казнь. Присваивать награбленное строго воспрещалось: вся добыча подлежала учету, из нее пират получал пятую часть, а все остальное поступало в общий фонд. Посягательство на него и укрытие добычи карались смертной казнью. Строго запрещалось грабить местных жителей; за взятые у них продукты полагалось платить наличными.

Пользуясь уважением и поддержкой народа, пиратский флот процветал. И это обстоятельство стало все более сказываться на состоянии внешней торговли Китая. Правительство недополучало в казну большие суммы, а купцы терпели немалые убытки от морских разбойников. Военно-морские силы страны начали активные боевые действия против шестицветных флотилий госпожи Цин. Самое удивительное: она бесстрашно приняла вызов и решилась на морское сражение.

Корабли императора, ожидавшие встречи с отдельными пиратскими группами, неожиданно увидели перед собой довольно-таки солидную армаду. Начался бой. Юркие пиратские суденышки после первой атаки начали отступать. А в тот момент, когда китайские флотоводцы уже готовились праздновать победу, на их разрозненные корабли с тыла напала отборная эскадра, руководимая самой госпожой Цин. Правительственный флот был разбит наголову.

Раздосадованный позорным поражением, император приказал направить против пиратов новую флотилию. И вновь морские разбойники не уклонились от встречи. Их решительность и многочисленность привели в замешательство военных моряков, которые сочли за благо ретироваться. Пираты последовали за ними. Все эти действия проходили как бы в замедленном темпе: стояла ясная погода с едва приметным ветром. Когда и он затих, противники замерли на своих позициях.

И тут пираты вновь проявили находчивость. На шлюпках они устремились к неприятельским кораблям, которые потеряли возможность маневрировать. Ловко взбираясь по снастям, пираты бросились на абордаж. А в рукопашном бою эта братия, как известно, не имела себе равных. Тем более что они атаковали разрозненные корабли один за другим, имея каждый раз численный перевес. Вновь правительственный флот потерпел жестокое поражение.