Знак вопроса 2002 № 04

Флибустьеры-коммунисты старались избегать кровопролития. Их флаг подчеркивал добрые намерения. Слухи об их деяниях распространялись по всем морям. Побеждали они, в сущности, еще до начала боя: морякам разных стран были близки и понятны их принципы. Да и какой смысл оказывать активное сопротивление и рисковать жизнью, когда у тебя не собираются отнимать ценности?

Крохотное коммунистическое общество на корабле существовало — не следует этого забывать — за счет грабежа, пусть даже ограниченного. Идейных вождей это не устраивало. Они решили обосноваться на Коморских островах, расположенных в западной части Индийского океана в районе Мозамбикского пролива. Пираты-коммунары высадились на острове Анжуана. Их любезно приняла местная царица. Однако резко осложнилась внешнеполитическая ситуация. Правитель соседнего острова Мохели вторгся в пределы Анжуана. И серьезно просчитался: ему пришлось лицом к лицу столкнуться с пиратами. Борцы за справедливость и тут оказались на высоте, разгромив агрессоров. Празднование победы перешло в свадебные торжества: Миссон женился на сестре анжуанской царицы, а Караччиоли — на ее племяннице; многие матросы последовали заразительному примеру командиров.

Оставалось лишь одно непримиримое противоречие: поборникам свободы, равенства и братства приходилось жить в чужой социальной среде — в условиях феодального государства. И тогда решено было основать свою республику — Либерталию — в северной части Мадагаскара.

Как положено, разработали и приняли конституцию. Выбрали президента (конечно же, Миссона) и государственного секретаря (конечно же, Караччиоли).

В ту пору мимо проплывала группа английских пиратских кораблей под командованием капитана Тыо. Он сделал остановку в Либерталии и был тотчас избран командующим республиканским флотом.

Первое в мире коммунистическое государство, созданное пиратами, обеспечивало всем своим гражданам безбедную (но и без роскоши) жизнь. Основой экономических отношений была общественная собственность на дома, крупные сооружения (доки, причалы, склады, крепости). В деньгах особой надобности не ощущалось: держали их в общей кассе, выдавая по мере конкретных надобностей. Продукты распределялись поровну. Ограды и заборы были запрещены.

Сколько лет просуществовала Либерталия, неизвестно. Ее процветанию завидовали туземные царьки. Они напали на флибустьерскую республику (почти все ее жители занимались ведением сельского хозяйства и ремеслами). Значительная часть граждан погибла, многие попали в плен. Миссон с группой товарищей ушел в море на двух небольших парусниках. Увы, после социальной бури их ждал страшный шторм. Все они утонули.

…В рассказе об этих событиях невольно проскальзывает иронический тон. И дело тут вовсе не в том, что за последние годы произошел развал всемирной системы социалистических государств, пытавшихся строить коммунизм. Здесь, пожалуй, уместнее аналогия с легендарной Атлантидой: первая публикация о Либерталии вызвала цепную реакцию статей и очерков на эту тему. А когда попытались найти исторические документы, свидетельствующие о Либерталии, таковых обнаружить не удалось.

Сравнительно недавно была обоснована вполне правдоподобная версия: «капитан Джонсон» — это псевдоним писателя Даниэля Дефо. Как известно, этот великий мистификатор любил скрывать свое авторство, предоставляя читателю то записки Робинзона Крузо, «написанные им самим», то капитана Синглтона. Таков литературный прием, придающий произведению правдоподобность. Даниэль Дефо использовал его поистине гениально. Вероятно, в том же стиле написана и «Всеобщая история грабежей и смертоубийств…». А включенные в нее записки Миссона — очередная мистификация Дефо.

Правда, есть в истории Либерталии реально существовавшее лицо — пиратский капитан Томас Тью. По утверждению Джонсона, именно кто-то из его спутников сохранил в назидание потомству дневники Миссона. Очень странный эпизод. Почему бы это вдруг Миссон отдал кому-то свои бумаги, да еще как раз перед тем, как самому кануть в вечность? Не мог же он предвидеть, что вскоре пропадет без вести! (Это мог знать только сочинитель.)

Известно, что Томас Тью попытался обосноваться на берегу и найти счастье в мирной жизни. Однако долго оставаться в «тихой гавани» ему не удалось. Снарядив корабль, он отправился на пиратский промысел в Красное море.

Обстановка для таких занятий в начале XVIII века была неблагоприятная. После ограбления крупных торговых кораблей Великого Могола и армянских негоциантов в Красное море в прилегающие акватории были посланы эскадры английских и индийских военных кораблей. Томас Тыо или попал в плен к англичанам и был повешен, или погиб в бою. Случилось это около 1710 года.

Если согласиться с мнением, что под именем капитана Джонсона скрывался Даниэль Дефо, то существование Либерталии представляется вероятным. Но только, конечно, не в том виде, как в записках Миссона. Дефо избегал беспочвенных фантазий. Он предпочитал основываться на реальных событиях, придавая им художественную форму Известно, что правда зачастую бывает чересчур сложна и запутанна, тогда как вымысел — прост и убедителен.

На Мадагаскаре и некоторых других островах постоянно возникали пиратские поселения. О республиках и вообще государственных формах правления тут вряд ли допустимо говорить. Это были анархические вольницы, без каких-либо демократических формальностей и политических лидеров. (Вообще, любая общественная формация только условно может считаться «рабовладельческой», «феодальной», «капиталистической». Реальные общественные структуры вряд ли можно охарактеризовать одним словом и даже несколькими терминами. Скажем, при феодализме существовали пережитки рабовладения, элементы капитализма и даже анархо-коммунистические отношения, характерные для русских крепостных общин.)

Дефо обратил внимание на некоторые «прогрессивные», гуманистические черты пиратских кодексов, а также на отдельные проявления коммунистических отношений. Развивая и домысливая эти идеи, он, по-видимому, и сочинил образы капитана Миссона, монаха-расстриги Караччиоли, обитателей Либерталии.

Реальные пиратские сообщества, затерянные на островах, обычно проделывали путь, ведущий от технической цивилизации к первобытно-общинному укладу хозяйства, максимально приспособленного к природной среде. О конечной стадии этого процесса рассказал капер, работорговец, а затем багамский губернатор Роджерс Вудс. У берегов Мадагаскара его корабль вошел в небольшую бухту Сант-Мари. Там в прибрежном лесу обнаружилось поселение бывших пиратов, живших несколько лет в изоляции с женами, детьми, а то и внуками.

«Я не могу сказать, — писал Вудс, — что они были оборваны, так как одежды на них почти не осталось, и прикрывали они свой стыд шкурами диких зверей, не носили ни башмаков, ни чулок, и потому более всего напоминали изображения Геркулеса в львиной шкуре. Обросшие бородами, с длинными волосами, они являли собой самое дикое зрелище, какое возможно представить».

К этому хотелось бы добавить: «одичавшие» пираты радушно встречали тех, кто посещал их берег. Ведь теперь бывшим морским разбойникам не требовались золотые монеты и драгоценности. Они нуждались только в некоторых предметах первой необходимости, а потому были не прочь получить их в обмен на сельскохозяйственные продукты. А вот прежде всего они были «цивилизованными», тех, кто попадался к ним в руки, ожидали пытки, насилие, смерть.

СЧАСТЛИВЧИК РОБЕРТС

И НЕУДАЧНИК БОННЕТ

Бартоломью Робертс

Флаг и вымпел Робертса

Среди английских пиратов едва ли не самым удачливым, кроме Моргана, можно считать капитана Бартоломью Робертса.

У него были странные манеры: любил хорошо одеваться, не пил и не курил, старался выражаться пристойно и прилично обращаться с пленными. Возможно, он получил неплохое образование и относился к редкой категории морских романтиков — не по словам и мечтаниям, а по образу жизни.

Он служил на военных английских судах, был капером, после чего перешел в разряд вольных флибустьеров. Примкнув к группе пирата Девиса, проявил себя отличным моряком и храбрым воином. Когда Девис погиб в бою, команда выбрала капитаном Робертса. И не ошиблась.