Золотой череп. Острова отверженных

В свете масляного фонаря и без того уродливое лицо капитана стало ещё отвратнее. Он напомнил хищника: беспринципного, жестокого и неумолимого. На зловещей физиономии проступили глубокие тени, и Всебору показалось, что доверять этому человеку нельзя было ни в коем случае.

– Ладно, приятель, - оскалился Сликкер.
– Сейчас на выручку пришлю Клауса. Он пособит, чем сможет.

Капитан затопал по палубе и, подвывая себе под нос всю ту же похабную песенку, отправился к камбузу.

– Аж морозом повеяло, - разоткровенничался Жиль.
– Когда он на тебя посмотрел, я подумал, что сейчас по башке треснет.

– Молчал бы, - отмахнулся Всебор.
– Смотри! Все рукава в краске.

Клаус и в самом деле оказался человеком проворным и трудолюбивым. Впрочем, его трудолюбие объяснялось обычным человеческим страхом. Он до смерти боялся капитана и, только заслышав его тяжёлую поступь, начинал работать как угорелый, разбрызгивая краску направо и налево. Иногда Всебору начинало казаться, что этот низкорослый паренёк вполне мог бы управится и в одиночку.

– Эх, ребятки!
– переводя дыхание, бросил Клаус.
– Знали бы вы, какой замечательный человек наш капитан. Не человек, а золото.

– Серьёзно!
– Жиль перестал махать кистью и выпятив зубы растянул губы в улыбке.
– Наверное, и платит хорошо.

– Ну, так, по обычаю!
– закивал Клаус.
– Кому какой процента положен тот так и получает.

– Процент чего?
– Жиль с интересом покосился на Всебора.

– Говорю же по обычаю. Всё зависит от величины добычи.
– Коротышка ощерился щербатым ртом и мечтательно запрокинул голову.
– Вот ежели попадётся торговец со специями или хлопком, то процент исчисляется тюками, а вот если с металлом или камнями...

Клаус неожиданно понял, что сболтнул лишнее и в ужасе захлопал глазами. Он поглядел сначала на Всебора, потом на Жиля, а потом его лицо сморщилось и стало напоминать печёное яблоко.

– Что это я разболтался?
– выдавил коротышка.
– Наверное, перебрал с выпивкой.

– Не беспокойся, все, что ты наболтал, останется между нами, - успокоил Всебор.
– И Жиль тоже будет помалкивать. Верно?

– Я не болтун, - поддержал Зубастик.
– Ну, разве что по дурости ляпну. Да и то...

Клаус нахмурился и, сдвинув брови, отвернулся. Разговаривать ему больше не хотелось, и пока они не закончили работу с килем, коротышка не проронил ни слова.

Едва забрезжил рассвет, их по одному выволокли на палубу. Покраска была ещё не завершена, но у Сликкера явно были другие планы. Он суетился, грязно и бездумно ругался и постоянно вертел, головой приговаривая какие-то заклинания себе под нос. От напряжения старик побледнел, протрезвел, и казалось, даже помолодел, бегая по доскам как ошпаренный.

– Чутьё меня не подвело, - наконец изрёк пират.
– Будет нынче ветерок мне в спину. Через час снимаемся с якоря.

Сликкер криво улыбнулся и посмотрел на Всебора.

– Ну что, сухопутные душонки, готовы идти с висельником до конца?

– У нас нет другого выбора, - отозвался Всебор.
– Во что бы то ни стало нам нужно догнать "Утреннюю звезду" иначе крышка.

– Не знаю, что уж вы там такого совершили, но раз капитан Сликкер пообещал доставить в положенное место, он в лепёшку расшибётся, а дело сделает.

Старик самодовольно выпятил грудь и продемонстрировал давно не стираную рубаху в заплатах.

– У меня в команде не хватает людей, так что вам придётся занять места матросов, - добавил он.
– Особой сноровки это не потребует, но выполнять приказы нужно неукоснительно. В противном случае болтаться на верёвке придётся не только мне, но и вам судари тоже.

Сликкер хмыкнул и, развернувшись на каблуках, двинулся к капитанскому мостику. Этот человек уже витал в других сферах, но Всебор бросился вдогонку.

– Постойте, капитан!
– крикнул он.
– Что вы собираетесь делать?

– Ты ещё не понял?
– Сликкер мрачно сверкнул единственным глазом.
– Ты, видать, думал, что старина Сликкер решил из-за старческих причуд выкрасить "Пьяного краба" зелёной краской?

– Не без того конечно, но...

– Но всё равно не понятно, - фыркнул пират.
– Всё очень просто. Чтобы вырваться из порта, надо занять чужое место. Неделю назад в Спумарис пришёл "торговец" по имени "Морская лань" - ну точь в точь моя распрекрасная шхуна. Такая же зелёная и потрёпанная. Через пару дней она должна отчалить из гавани, взяв нескольких пассажиров и почту. И вот я смекнул, что моя посудина вполне может за неё сойти. Ведь капитан сторожевика у выхода из порта ничего не подозревает. Пушки-то у них зачехлены, да и кого ловить-то? Что, да как, сразу не сообразят, подождут пока кораблик подойдёт ближе, вышлют ялик с таможенниками. А я не будь дураком даже останавливаться не стану. Рвану так, что только они меня и видели. С попутным-то ветром, да с моим опытом. Эх!

Сликкер залихватски взмахнул рукой и жадно потянул носом.

– Если б ты знал, каково это моряку несколько месяцев стоять на привязи, - бросил старик.
– Да ещё в вонючей бухте, где свежаком и не пахнет.

Вымазанные зелёной краской, измученные без сна и отдыха, Всебор и Жиль сидели на канатной бухте и молча наблюдали за тем как лихо управлялся Сликкер отдавая последние команды. Старик грязно ругался, иногда пускал в ход кулаки, но матросы исправно и с нескрываемой искренностью выполняли все его приказы.

Скоро должна была прибыть смена караула и Сликкер торопился, иногда бросая тревожный взгляд на двух дрыхнувших у трапа солдат. Наконец, он отдал распоряжение обрубить швартовы.

Шхуна, подгоняемая ветром и течением, медленно отошла от причала. Тяжёлый дубовый трап, приглушённо заскрипел и, соскальзывая с подпорок, рухнул в мутную воду.

Захлопали спускаемые паруса, зазвенели, натягиваясь ванты. Первый раз в жизни Всебор ощутил морскую качку, и от восторга его сердце застучало быстрее.

– Ох, не нравится мне всё это!
– прошептал Жиль, озираясь по сторонам.
– Влезли мы с тобой в историю, по сравнению с которой поход за эльфийской реликвией покажется лёгкой прогулкой.

– Ну что сухопутные души?!
– рявкнул капитан, поворачиваясь к компаньонам.
– Теперь мы в одной связке и обрубить её может только смерть.

Из-за линии горизонта медленно выбиралось солнце, в портовых тавернах надирались петухи, а где-то у выхода из бухты, на сторожевом корвете пронзительно звякала корабельная рында.