Золотые земли. Птицы Великого леса

– Что? – вновь выныривая из дремоты, спросила Дара.

– Великого князя повезут дальше, на Калиновые холмы, – пояснил Горыня. – А мы останемся здесь.

– Да, – она вылезла из саней.

Всё было точно во сне. Дара двигалась, не чувствуя ног, говорила, не понимая толком значения слов. Заметив в других санях Третьяну, она прошла мимо, не сказала ни слова и даже злости не почувствовала. Ночью она бесследно исчезла, и весь город пришлось очищать им вдвоём с Милошем. Просто чудо, что они справились.

Дара остановилась возле саней, в которых везли Ярополка. Тело было укутано мехами. Под всеми покрывалами и не угадать, где голова, а где ноги.

– Можно посмотреть на него? – попросила Дара.

Мужик, сидевший на козлах, выглядел удивлённым.

– Зачем?

– Попрощаться.

Кажется, никто больше не посмел так бесцеремонно обращаться с Великим князем. Дара ожидала, что ей велят молча поклониться покойнику, но Горыня неожиданно сказал:

– Делай, как говорит госпожа лесная ведьма, – и он очень непривычно, как-то по-отечески потрепал Дарину по голове.

Извозчик залез в сани и откинул меховое покрывало, за ним ещё одно и ещё. Тело обмотали старательно и бережно, чтобы ничего не повредить в пути.

Медленно Дара приблизилась к саням, заглянула внутрь. Лицо Ярополка уже изуродовала смерть. Черты лица стали почти неузнаваемыми. Ни силы, ни жизни, ни огня в нём не осталось. Когда не было видно его ярких глаз, то и красивое лицо казалось лицом обычного человека, а не Великого князя, которого так боялись и потому так по-трусливому убили.

Дара склонилась над телом, быстро скользнула губами по ледяному лбу.

– А-ах…

Морозный ветер донёс до её ушей вздох. Белая женщина стояла вдали, наблюдала из-за деревьев.

Пальцами Дара судорожно сжала борт саней, через которые она перегнулась, впилась глазами в сумрачную тень вдалеке.

– Больше ты никого не заберёшь, – шёпотом пообещала она. Ответом ей стал смешливый перезвон льда.

После Дара прошла куда-то за воеводой, едва различая дорогу, легла, не раздеваясь, на лавку в тёмной холодной избе и не слышала больше ничего, что происходило дальше, а когда снова открыла глаза, было уже темно.

Ей снился горящий город. Он щекотал ноздри, пропитывал одежду дымом и пеплом оседал в волосах.

Дара и во сне слышала, как трещало дерево, когда огонь грыз крепостные стены и избы, а когда проснулась, поняла, что то другой огонь – укрощённый – шумел в печи.

В незнакомой избе было жарко и душно. Дару кто-то укрыл шерстяным одеялом и даже подложил скрученный рушник под голову вместо подушки.

Она села, оглядываясь по сторонам. На сундуке и на соседней лавке, на печке и даже на тюфяках на полу спали люди, но Дара никого из них не смогла узнать в темноте. Осторожно она прокралась к двери, вышла в сени и тут же почуяла запах дыма. Её одежда пропахла гарью во время пожара, но этот дым был совсем свежий, он шёл с улицы.

Они горят? Горят?!

Дара выскочила на крыльцо.

Вокруг, куда ни глянь, пылали костры. Сотни мужчин собрались вокруг, грелись и готовили ужин. Всё было спокойно, мирно, настолько хорошо, что даже не верилось. Медленно Дара спустилась по ступеням крыльца, вышла на дорогу, оглядываясь по сторонам.

– Эй, госпожа ведьма, иди сюда! – замахал рукой Горыня.

Его голос заставил всех оглянуться на Дару, проводить любопытными взглядами. Непросто было притвориться, что они её не задевали.

У костра кроме Горыни сидели Милош, Стрела, Небаба да ещё несколько мужчин, которых Дара плохо помнила. Один из них налил из котелка похлёбку в деревянную миску и протянул ей, Милош подвинулся, чтобы она могла сесть рядом.

– Почему все здесь собрались? – спросила тихо Дара, держа осторожно горячую миску.

– Тризну по князю справляем. Он, конечно, побогаче заслужил, но что есть, – развёл руками Горыня.

Дара отпила похлёбку, обжигая язык и губы. Молча она ела и слушала вести, которыми делился Горыня с остальными.

Они остановились в деревне, названия которой Дара никогда не слышала прежде. Шли они с той частью ополчения, воеводой над которой стоял Горыня. Сколько ещё таких же деревень заполонили беженцы? Сколько людей погибло в первую ночь и сколько погибнет в последующие?

Горыня говорил, что разослал гонцов по соседним княжествам, просил прислать муки и мяса, но сам уже не верил, что на его зов откликнутся. Люди старгородского князя во время пожара попытались убежать. Многих казнили в устрашение остальным, многих заковали в цепи. Дружина Чернека пыталась бунтовать, но, увидев, как высоко взлетали языки пламени в горящем Лисецке, перешла под стяги Великого князя.

– Только кто теперь Великий князь? – прозвучало с другой стороны костра.

У Горыни вдруг стал заплетаться язык.

– Так это… наследник. Сын Великого князя, стало быть. Кто ж ещё?

Стрела, что всё время будто был занят починкой тетивы на луке и разговоры не слушал, поднял голову.

– Княжич Вячеслав должен стать нашим государем. Он третий сын князя Мстислава.

Остальные замолчали.

– У Ярополка сыновья остались, – сказал тот же, кто до этого спросил о Великом князе. – Он должен на княжение пойти.

– Ему ещё и двенадцати зим нет, – оборвал Стрела.

– Мало кому из нас многим больше двенадцати было, когда мы в дружину пошли.

– Тихо, – гулко прикрикнул Горыня. – Не нам князя на престол сажать.

– А кому ж ещё, как не дружине? – прищурился Стрела. – Ты, Горыня, сам знаешь, что я прав. Вячко должен нами править. Сын Ярополка мал ещё, да и людей не знает. Сколько лет он в Снежном жил? Там скренорцев больше, чем ратиславцев.

– Я ж сказал: тихо! – рассердился Горыня. – Не о том теперь речь. Гонцов надо послать, сообщить обо всём и княгине, и княжичу Вячеславу. И вот вы, чародеи, должны его найти.

– Знаем, – кивнул Милош. – Мы проведём его отряд в Великий лес.

– О княжиче до сих пор вестей нет, – нахмурился один из воевод. – Может, и не привёл он никакой отряд чародеев.

– А если привёл, тем более ясно, кому княжить, – ехидно улыбнулся Стрела.

– Другим князьям это решать, а не тебе, сопляку, – грозно произнёс Горыня. – Лучше бы подумал, чем людей кормить и как не дать ополчению разбежаться. Теперь, когда все по разным деревням, поди угляди за всеми.

Дара помнила, как Златоборск осенью наводнили беженцы. Но столица была огромной, богатой, сытной, а в деревнях и без того люди часто голодали по весне, когда запасы кончались, а земля всё ещё была мёртвой и бесплодной. Как прокормятся тысячи беженцев? Как доживут до лета, до урожая?