Золотые земли. Совиная башня
Шрифт:
– Ты ненавидишь меня, – голос Дарины был трескучим, точно лёд под ногами. – Не только потому, что я прокляла Милоша. Ты с первой встречи меня невзлюбил и Воронов тоже ненавидел. За что?
Ежи молчал, его тянуло назад, в спальню, где не было ведьмы и её тяжёлого взгляда, который он вдруг чувствовал на себе даже в кромешной темноте.
Дара, напротив, стала на удивление болтливой:
– Ты ненавидишь нас, потому что мы чародеи. Где ты был вчера ночью? Я не помню, чтобы ты пошёл вместе с нами в город. Или ты всё это время был на берегу? Радовался со всеми остальными, когда сожгли мою мать?
Прошлым
– Я не знал, что она твоя мать, – почему-то пробормотал он.
Конечно, Ежи видел костёр на берегу Модры, слышал крики Чернавы, когда до неё добралось пламя. И если раньше он осенил бы себя священным знамением, если раньше он испытал бы облегчение, то теперь чувства его смешались. Чернава была ведьмой, но она приняла Ежи в своём доме, порой шутила с ним и несколько раз даже угощала сладостями, принесёнными из города. Она была человеком. Испорченным, ошибающимся, жестоким, но всё же знакомым ему человеком. Несколько месяцев они делили кров и стол.
– Я был там, но не радовался её смерти, пусть мне и кажется, что…
«Что мир стал лучше без ещё одной ведьмы», – подумалось Ежи, но вслух он это сказать побоялся.
– И мать твоя нас всех ненавидит, – добавила Дара. – Почему тогда служит Стжежимиру? Что её здесь держит?
– Родители выгнали маму, когда она меня понесла, – Ежи не хотел рассказывать об этом лесной ведьме, но слова сами слетели с языка, и сказанного было уже не вернуть. – Отец почти сразу на войну ушёл, а я при рождении чуть не умер. Стжежимир меня спас и приютил. Я бы погиб без него.
– Вот, значит, как… какая благодарная у тебя матушка, – с усмешкой произнесла Дарина. – Чары спасли твою жизнь, но чародеев она ненавидит. Что ж, пусть молится своему Создателю, только он ей не поможет. Никому он не поможет. Богам плевать на наши беды. Боги могут только мучить нас.
– Не говори так, – насупился Ежи, сжав кулаки. Если бы он мог, то выгнал её теперь прочь из дома. Она не знала, она не понимала, она не имела права так говорить!
Но Дарина была сильнее. Одного движения её руки хватило бы, чтобы лишить Ежи жизни. Поэтому он вздохнул тяжело и спросил:
– Что ты будешь делать? С Охотниками…
– Не знаю, – голос её дрогнул, не как у лесной ведьмы, но как у простой девчонки с мельницы. – Я не знаю, куда бежать и где укрыться.
Ежи кусал губы. Опасной затеей было обманывать лесную ведьму. Она могла убить его без всякого промедления, но словно сам Создатель направил к нему Дару в это утро, и неразрешимая задача вдруг показалась совсем простой.
– Я знаю одних людей… наёмников. Они из Ратиславии и, думаю, будут рады помочь тебе.
Страх сковал Ежи, сделал язык непослушным. Если бы ведьма разгадала его мысли, то прокляла бы на месте. Она сотворила бы с ними нечто куда худшее, чем то, что она сделала с Милошем.
– И они помогут только потому, что я тоже ратиславка? – с издёвкой спросила она. – Какая доброта.
– Не просто так, за деньги, – поспешно добавил
Ежи. – Они попросят, думаю, немало, но могу за них поручиться, они надёжные люди и не выдадут Охотникам…– А почему ты до сих пор меня не выдал? – Ведьма вскочила на ноги и сделала шаг навстречу, вмиг оказалась нос к носу с Ежи, и тот подпрыгнул на месте от испуга. – Ты же ненавидишь меня, с самой первой встречи ненавидишь. Так почему теперь помогаешь?
Тут Ежи и врать не пришлось, слова потекли рекой:
– Ты права: если тебя обвинят в ведьмовстве, то за нами тоже придут. А наёмники выведут Весю и меня с матерью из города, мы спрячемся. Создатель знает, быть может, даже к вам в Заречье вернёмся, твой отец примет нас, коли я посватаюсь…
– Нет Заречья, – оборвала его Дара, и Ежи запнулся, словно громом поражённый. – Нет больше Заречья, нет и моего отца. Степняки дошли до нашей деревни.
Она глянула исподлобья, волосы, казавшиеся теперь чернее воронова оперения, словно платок лежали по сторонам белого лица.
– Только не рассказывай об этом Весе, она не знает.
– Почему?.. Почему ты не рассказала ей? Это же её отец!
– Как раз поэтому. Потому что это разбило бы ей сердце, и она бросилась бы обратно домой на помощь к матери, а я не уверена, что там безопасно. Я ни в чём не могу быть уверена! Я не знаю, как её защитить.
Она схватилась руками за голову.
– Мы нигде не сможем спрятаться.
– В Ратиславии нет Охотников…
– Но там меня ищет князь…
Дарина запнулась, подняла безумный, потерянный взгляд на Ежи.
– В этом же всё дело, правда? Весе там будет безопаснее. Вы вернётесь на мельницу вдвоём, тогда мачехе придётся благословить вас, и Веське выбора не останется, как за тебя замуж пойти. Так будет лучше для вас обоих. Но не для меня. Для меня там места нет…
Её слова тут же обратились в яркие видения, и Ежи ясно представил Весняну своей женой, их жизнь на берегу реки, их дом, их веснушчатых крепких малышей.
Дара молчала в задумчивости и, верно, не заметила, каким мечтательным сделалось лицо Ежи, не то посмеялась бы над ним, над нелепыми его желаниями. Он помотал головой, собираясь с мыслями.
– Если степняки дошли до Заречья, то, может, не так уж там и безопасно, – пробормотал он. – Я тоже не знаю, что делать.
– А делать что-то надо. Двум смертям не бывать, – Дара прикусила ногти на руке. – Иди к своим наёмникам, объясни им всё и договорись о встрече. Я скажу Весе… нет, лучше ты скажи ей собирать вещи, со мной она примется спорить. А плата… Есть у меня чем заплатить этим наёмникам, – проговорила Дара. – Подожди.
Она нырнула в темноту, на кухню, вернулась быстро, двигаясь так тихо, что непросто было расслышать её шаги.
– Возьми, – Дарина протянула небольшой мешок.
Ежи принял его, на вес мешок оказался тяжелее, чем выглядел.
– Там драгоценные каменья, – пояснила ведьма. – Отдашь всё наёмникам, договоришься встретиться у Совиной башни. Сможешь провести туда Весю?
– И мать пойдёт с нами.
– Чтобы моё золото жизнь этой гадюке спасло? – прошипела Дара, словно и сама была змеёй. – Ладно, – с досадой согласилась она. – Пусть Горица тоже идёт, только будьте осторожны. Твоя мать нам станет обузой…