Зверь

– Стало известно что-нибудь о Володе?
– с волнением в голосе спросил Сотников.

– Нет, Эдуард Васильевич. Я просто хотел бы кое-что уточнить.

Глаза Сотникова потухли, лицо разом постарело.

– Да-да, это конечно, - пробурчал он.

– Скажите, как вел себя Володя перед исчезновением?

– Как вел? Он был в очень возбужденном, я бы даже сказал, в приподнятом настроении.

– А что за причина такого настроения?

– Понятия не имею, - пожал плечами Сотников.
– Сын с детства был довольно замкнутым, сам себе на уме. Вечером десятого я его спросил: "Что-то случилось?" Он ответил: "Ничего не случилось". "А отчего ты так сияешь?" "Тебе показалось", - ответил он и ушел в свою комнату.

– Близкие друзья у Володи были?

– Один. Вадим Кирпичников.

– Вы с ним говорили?

– Да. Но он ничего вразумительного сказать не мог.

– В каком смысле - "ничего вразумительного"?

– Да так, детские фантазии. Говорил, что сын якобы снимался в кино.

После этих слов у меня будто что оторвалось внутри, и я понял, что Сотникову уже никогда не дождаться своего единственного сына. Скорее всего его постигла та же участь, что и Сунжикова, Субботину и Новосельцева.

– И все же, нельзя ли поподробнее рассказать о разговоре с ним? Это может быть очень важно для поиска вашего сына.

– Когда мы с женой спросили его - видел ли он Володю в тот день или накануне? Он ответил, что видел утром десятого. Володя, якобы, шел на съемки фильма. Глупость несусветная!

– Что он ещё вам сказал?

– Больше ничего. Да мы с Верой его и не спрашивали. Какой ещё к шутам фильм? Володя стихотворение-то не мог как следует прочесть.

Я записал объяснение Сотникова. Он ознакомился, расписался. Поинтересовался:

– А почему вас так заинтересовал разговор с Вадимом? Вы что, действительно верите, что сын мог сниматься в кино?

– Нам важна любая информация, - уклонился я от прямого ответа, Кстати, как мне найти Вадима?

– Он живет в соседнем двадцать шестом доме, квартира 35.

К счастью Вадим оказался дома. Он и открыл мне дверь. Это был высокий, худенький подросток с бледным интеллигентным лицом. Когда я назвался, его глаза загорелись любопытством.

– Вы занимаетесь поиском Володи?
– спросил он.

– Да, - кинул я.

– Он, наверное, сейчас в Москве, - тут же выдал Вадим.

– Почему ты так решил?

– Он говорил, что режиссер, который снимал фильм из Москвы.

– А что он ещё говорил о фильме и режиссере?

– Говорил, что это очень известный режиссер. Даже называл фамилию, но я не запомнил. Раньше тот был актерам, но на съемках фильма упал с большой высоты, повредил позвоночник и у него отнялись ноги. Потому и стал режиссером.

– Володя говорил, как он с ним познакомился?

– Володя ходил за хлебом. Когда вышел из магазина, то его окликнул этот режиссер, сказал, что снимает фильм и ищет мальчика на главную роль, и что Володя ему подходит. Предложил попробовать. Ну, Володя и согласился.

– А о чем был фильм?

– Не знаю. Володя об этом ничего не говорил.

– Володя не говорил - была ли среди снимающих фильм женщина - красивая молодая блондинка?

– Нет, - покачал головой Вадим.
– Он говорил, что вместе с ним снимается красивая девочка. А о женщине он ничего не говорил.

Мне стало очень нехорошо, на плечи навалилась такая усталость, что сил никаких не было. Я уже знал кто была та девочка. Это наверняка Людмила Веснина. И я так же знал, что надеятся на благополучный исход по их поиску не приходится. Но все это означает, что в городе действуют две группы, снимающие кровавые сценарии? Выходит, что так. Прав Дима - у них один заказчик. Где же он скрывается? Как его найти?

Набрал номер телефона Говорова, но его на месте не оказалось. Позвонил Иванову и сказал, что у меня есть важная информация.

– Приезжай, - ответил он и положил трубку.

Выслушав меня, Сергей Иванович долго молчал, рисуя карандашом какие-то замысловатые фигуры в настольном календаре. Затем мрачно сказал:

– Боюсь, что это не последние жертвы детей.
– Встал, прошелся по кабинету.
– Одного не пойму - откуда взялся этот режиссер-инвалид?

– Ну мало ли, - пожал я плечами.

– Мало ли, - смешно передразнил меня Сергей Иванович.
– Ты мне лучше ответь - этому инвалиду было известно о финале его фильма?

– Конечно. А как же иначе?

– В таком случае за каким хреном он приехал во двор и полчаса выставлялся для всеобщего обозрения?

– А ведь действительно! Я как-то не того, как-то не подумал об этом.

– Все это напоминает мне предыдущего режиссера - красавицу блондинку.

– Но вы ведь сами сказали, что она не женщина.

– И теперь я ещё более укрепился в этом мнении. Она такая же женщина, как этот - инвалид.

– Вы полагаете, что инвалидная коляска и все прочее - инсценировка?

– Убежден в этом. Кто-то хочет нас просто-напросто одурачить. Иначе трудно объяснить действия блондинки и инвалида. Я даже нисколько не удивлюсь, что они оба - одно и то же лицо.

– Но ведь никто даже ничего не заподозрил?!
– удивился я очередной версии Иванова.

– Вот и я говорю, что искать этого козла надо не среди красавиц и немощных инвалидов, а среди артистов, к тому же, весьма талантливых.

Глава четвертая: Говоров. Допрос Коржавина.

На прилавке книжного магазина увидел обе свои книжки детективов и очень этому удивился - неужто до сих пор не проданы? Попросил у продавца одну из них, раскрыл на последней странице и обнаружил, что изданы они дополнительным тиражом в десять тысяч экземпляров. Вот те раз! А я об этом ни слухом, ни духом. Позвонил директору издательства.

– Андрей Петрович, рад вас слышать!
– обрадовался он.
– А мы вас никак не можем найти. Вам тут гонорар причитается.

– И сколько же там мне?

– Десять тысяч. А ещё десять через три месяца. Извините, но у нас сейчас такие порядки.

– Порядки устанавливают люди, а потом на них же и сетуют, - резонно заметил я.

Но эти слова отчего-то очень рассмешили директора. Просмеявшись, он сказал:

– Веселый вы человек, Андрей Петрович!

– Какое там, - возразил.
– Как сказал поэт: "Для веселья планета наша мало оборудована".