Зверь

– Это конечно так, - согласился директор.
– Так мы вас ждем.

– И очень правильно делаете.

Получив гонорар, вышел из издательства в отличном расположении духа, размышляя - куда бы мне потратить так неожиданно свалившиеся деньги? Куплю Тане хорошие духи и свожу в ресторан - решил наконец. Освободившись таким образом от груза личных проблем, стал думать о деле. Вспомнил, что ещё вчера хотел встретиться с барменом ресторана "Центральный", оформить нашу с ним предыдущую беседу протоколом и попросить об одном деликатном одолжении. Потому направил свои стопы прямиком в ресторан. Но там мне сказали, что Коржавин нынче выходной.

Типичного представителя сексуальных меньшинств я нашел дома в печальном настроении и легком подпитии. На нем был импозантный светло-малиновый халат из плотного китайского шелка и модная трехдневная щетина.

– А, это вы, - вяло, как-то даже равнодушно сказал он.
– Проходите, пожалуйста.

Хомо сексуалис мне сегодня явно не нравился. Причину его настроения портрет красивого мальчика с нежным девичьим лицом и грустными глазами, я нашел в комнате на журнальном столике в рамке из красного дерева, отметив про себя, что прошлый раз допустил явную промашку не спросив о фотографии мальчика.

– Вот, поминаю Игорька, - извиняющимся тоном проговорил Коржавин.
– Не понимаю, кому он мог помешать?
– На его глаза навернулись слезы.

А я смотрел на этого глупого рыжего павиана, и мне его было искренне жаль. Честное слово. Не знаю, что заставило его сменить сексуальную ориентацию, или он с нею родился? Пути Господни неисповедимы! Но только горе его было неподдельным. Игорь Новосельцев был для него не просто сексуальный партнер, любовник, но нечто гораздо и гораздо большее. Факт.

– "Жестокий век, жестокие сердца", - ответил я словами Пушкина.

– Да-да, - закивал хозяин.
– Я с вами совершенно согласен. Куда мы все катимся? Непонятно... Не желаете?
– он указал на стол, где кроме портрета стояла ещё бутылка виски и ваза с яблоками.

– Покорнейше благодарю, но я на работе. И чтобы расставить все точки над "и", достал служебное удостоверние и протянул Коржавину.
– Пошу ознакомиться, Павел Павлович.

Тот с опаской взял его, осторожно раскрыл и, прочтя содержимое, удивленно спросил:

– А что же вы давеча?... Я извиняюсь.

– О, это была одна из лучших моих импровизаций, - снисходительно усмехнулся я.
– Однако, как говориться, ближе к делу. Необходимо оформить нашу прошлую "дружескую" беседу официальным языком протокола.
– Раскрыл "дипломат" и достал бланк протокола допроса свидетеля.

Записав прошлые показания Коржавина, я придвинул ему протокол.

– Вот, прочтите и распешитесь.

Он читал очень долго, беззвучно шевеля пухлыми губами. Создавалось впечатление, что с азбукой он познакомился совсем недавно.

– Да, все правильно, - проговорил он наконец и расписался где положено.

– С официальной частью покончено, - констатировал я.
– Теперь я бы не стал возражать и против рюмочки, помянуть безвинно убиенного Игоря Новосельцева.

– Да-да, я сейчас!
– отчего-то обрадовался Коржавин. Вскочил, достал из "горки" рюмку, наполнил виски, налил в свою.

– Пусть хоть там у него все будет хорошо, - сказал я, поднимая рюмку.

– А-а!
– махнул он рукой.
– Неужто вы верите, что там что-то есть?

– Не только верю, но убежден в этом. Иначе все теряет всякий смысл. Я выпил виски. Оно было тем самым, каким Коржавин угощал меня в баре. Он последовал моему примеру. Вытер тыльной стороной руки губы, сказал:

– А его и нет - смысла. Все нелепо начинается и также нелепо заканчивается.

– Да вы - экзестенциалист, милейший, - усмехнулся я.

– Никакой я не... Извините!
– обиделся бармен.
– Если бы был Бог, то разве бы он допустил такого?!
– По его щекам потекли слезы.

– Но вы забываете, Павел Павлович, что кроме Бога есть ещё и Дьявол. А это как раз его рук дело.

– Да, но ведь Бог главный?

– Увы, здесь нет главных. Многовековая борьба добра со злом, как мы можем констатировать, пока ещё ничем не закончилась. И в этом наше спасение. Стоит победить одной из сторон - мир будет обречен, ибо он создан на единстве и борьбе противоположностей.

– Странные вещи вы говорите, - пожал плечами бармен.
– Ведь люди всегда желали, чтобы победило добро?

– Желать, не значит - сметь. Желают добра, а вершат зло. Недаром говорится: "Добрыми намерениями вымощена дорога в ад". Вот уже два тысячелетия люди покорно идут за дьяволом, наивно полагая, что идут за Богом.

– Вы шутите?
– озадачился Коржавин.

– Нисколько. Однако это очень долгая тема. А у меня к вам конкретное предложение: вы хотите, чтобы убийцы Игоря были найдены и понесли заслуженное наказание?

– О да, конечно!
– пылко воскликнул он.
– Я бы их собственными руками!

– Совсем не обязательно. Для этого у нас рук вполне достаточно. Главное - их надо найти.

– Да, я понимаю, - кивнул Коржавин.

– Вы сможете нам помочь?

– Все, чем могу.

– У нас есть все основания полагать, что в нашем городе действует банда, снимающая порнографические фильмы со зверскими убийствами детей в финалах.

– Так значит Игорь говорил правду?

– Да... Вы можете раздобыть такие фильмы?

– Но я никогда ими не интересовался.

– Верю. Но ими наверняка интересовался кто-то из ваших... ваших знакомых. Ведь так?

– Да, я знаю таких людей, - подтвердил Коржавин.
– Даже слышал от них о подобных фильмах. Якобы на Западе они пользуются большим спросом и стоят больших денег.

– Вот именно. Я был вынужден обратиться к вам потому, что подобные фильмы не будут продавать на улицах обычные продавцы порнопродукции.

– Хорошо, я попробую.

– Павел Павлович, не одолжите на некоторое время фотографию?
– кивнул я на портрет Игоря.

– Конечно, конечно. Пожалуйста.

Глава пятая: Иванов. "Командовать парадом буду я".