Зверь

"Спасибо, родной! Спасибо, благодетель!" - саркастически рассмеялся я.

"Нечего ёрничать и выступать тут передо мной. Артист тоже мне выискался. Заколебал, блин, свой импульсивностью! Она к лицу какой-нибудь институтке или желторотому юнцу. В твоем возрасте это выглядит смешно и пошло."

"Да пошел ты!
– беззлобно огрызнулся я.
– Будут тут всякие ещё учить".

"Тебя не учить, тебя лечить надо, долго и основательно, Ага. Удивляюсь я прокурору - как можно подобному неврастенику доверять управление?"

"Слушай, отвали, а? Не мешай работать".

"Ты считаешь, что стоит мне замолчать и все проблемы сами собой решаться? Заблуждаешься, Сережа. Дело не во мне, а в тебе самом. Пора тебе, дорогой, повзрослеть. Давно пора."

"Спасибо за совет. Обещаю как-нибудь на досуге им воспользоваться. А теперь, извини, мне некогда. Будь здоров и не кашляй! Передавай привет родным и знакомым!"

"Пошляк!" - фыркнул Иванов и исчез.

Позвонил Говорову и попросил его принести мне дело. Минуты через три он появился с двуми внушительными томами, выложил их передо мной на стол. Я сообщил ему о своем решении. Он пожал плечами, скептически улыбнулся и ответил словами известной песни Высоцкого:

– "Жираф большой, ему видней".

Не знаю - почему? Но только слова эти мне очень не понравились. Спросил:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что сказал. Ни больше и не меньше.
– И столько на его симпатичной физиономии было ехидства, что я понял - мой авторитет переживает не лучшие времена.

– Что-то вы все как-то иносказательно, юноша, все намеками, намеками. Подобными поведением вы рискуете потерять благосклонность любимого начальства. Вас это не пугает, нет?

– Нихиль хабэнти нихиль дээст (ничего не имеющему нечего терять), ответил Говоров.

– Ах, вы вот так ставите вопрос? В таком случае, не смею вас больше задерживать.

"Хороший парнишка, - подумал я после его ухода.
– Из него со временем вырастит совершенно классный следователь. А как человек, он уже состоялся. Правда, немного пижон, фасонит знанием латыни, на все имеет свою точку зрения. Так это и хорошо. Во всяком случае никогда не будет гнуться перед начальством, по лакейски заглядывая в глаза. Словом, наш человек. Ага."

После обеда я окончательно понял, что поступил совершенно правильно, дав уговорить себя прокурору. Ко мне вернулся утерянный было оптимизм и хорошее настроение. Вновь принялся за изучение материалов дела. В это время позвонил Рокотов.

– Сережа, объявились Барсуков и Сидоров, - сообщил он.

– Команда "Орла"?
– догадался я.

– Да.

– И где же их нашли?

– Сами явились в дежурную часть Совесткого РУВД. Мне только-что звонил начальник райуправления. Что с ними делать?

– Вези их ко мне.

– Понял. Сейчас распоряжусь. Сам будешь допрашивать?

– Обязательно и всенепременно. С сегодняшнего дня "командовать парадом буду я".

– В смысле?

– В смысле - с позволения "монаршей" особы, лично возглавил следствие по делу.

– Я очень рад. А мне разрешишь присутствовать при допросах?

– Лишь в порядке особого исключения. Кстати, как там поживает Дина?

– Хорошо поживает. Передает тебе привет.

– Спасибо. Если мне не изменяет память, то у неё скоро день рождения?

– Черт! Совсем забыл. Она ведь вас со Светланой пришлашала. В субботу вас ждем.

– Вот так, пока сам не напросишься, ты и не вспомнишь про старых друзей. Обидел ты меня, Володя. До глубины души обидел. Ага. От кого, от кого, а от тебя я этого не ожидал.

– Ну, завыступал!
– рассмеялся Рокотов.

– И смех мне твой непонятен. Что с тобой случилось, Володя? Ведь я тебя помню скромным, добрым и отзывчивым человеком. Откуда и главное когда в тебе появилась эта забывчивость, это безразличие к судьбам соратников по совместной борьбе? Неужто начальственное кресло до такой степени тебя испортило?

– Похоже, Сережа, у тебя сегодня хорошее настроение?

– Настроение - нарочно не придумаешь. Я вдруг понял, что не нужно создавать себе дополнительные трудности, а принимать жизнь такою, как она есть.

– Бог мой, какой глубоконаучный вывод!
– с сарказмом проговорил Рокотов.
– Как тебя угораздило до него додуматься?

– Зря, Вова, иронизируешь. Именно к самым простым, казалось, лежащим под ногами, вещам люди приходят в последнюю очередь.

– Ну-ну. Как там Миша Краснов?

– А что Краснов? С ним-то как раз все в порядке. Он, в отличие от некоторых, всегда помнит и любит своих друзей. Работает юрисконсультом в Управлении авиации, спокоен, счастлив, набирает новые килограммы. А что это ты о нем вспомнил?

– Мне кажется, его тебе явно не хватает. Потому и переключаешься на других.

– А мне не кажется, я в этом уверен - у тебя слишком много свободного времени. Потому и пудришь мне мозги всякой глупостью. Демагог!

– Это я-то?!
– очень удивился мой друг.

– Нет, Володя Путин. Что за глупый вопрос? Знаешь чем ты отличаешься от своего великодержавного тезки?

– И чем же, интересно?

– Тем, что он вешает лапшу на уши всему населению, а ты - конкретно мне.

– Ладно, Сережа, ко мне пришли. Завершим нашу дискусию на "очной ставке". Бывай!

– Будь здоров, Вова!

Вновь принялся за изучение дела. Дошел до актов судебно-медицинских экспертиз, внимательно их прочел и у меня возникло множество вопросов. Позвонил Ачимову.

– Николай Сергеевич, ты читал акты экспертиз?

– И очень внимательно.

– Что скажешь?

– Я хотел бы вначале услышать твое мнение, Сергей Иванович.

– У меня появились большие сомнения, что девочка была изнасилована.

– У меня тоже.

– Ты с экспертом говорил?

– Да, звонил. Он сказал, что и у Сунжикова характер телесных повреждений не подтверждает изнасилование.

– Срочно допроси его по обоим актам.

– Хорошо, сделаю.

– Как обстоят дела с поиском свидетелей?