Зверь

Утром следующего дня мне позвонил начальник отдела уголовного розыска Центрального РУВД подполковник Бакланов.

– Сергей Петрович, мои ребята установили квартиру, которую снимал режиссер инвалид.

– Поздравляю, Юрий Юрьевич! И где же она находится?

– Улица Селезнева 32, квартира 44. Хозяйка квартиры Легасова Мария Дмитриевна. Мы вызвали её в райуправление на десять. Ты сам с ней будешь беседовать?

– Да, конечно.

– Тогда подъезжай. Она с минуты на минуту должна быть.

– Хорошо. Считай, что уже выехал.

Передо мной сидела молодая довольно миловидная женщина - хозяйка квартиры Астанина Лариса Анатольевна. Настроена она была явно недружелюбно. Отвечала на вопросы нехотя, с трудом сдерживая раздражение.

– Лариса Анатольевна, вы давно сдаете квартиру по улице Селезнева?

– С тех пор как вышла замуж и переехала к мужу, - сухо ответила она.

– И когда это случилось?

– Два года назад.

– Вы сдаете квартиру со всей обстановкой?

– Да.

– И сколько же вы за неё берете?

– Сначала брала три тысячи, но в связи с инфляцией вынуждена была увеличить плату до четырех.

– Ничего себе!
– удивился я.

– Плата вполне приемлемая для трехкомнатной квартиры, - холодно возразила Астанина.

– И как вы это делаете?

– В каком смысле?
– не поняла она.

– Каким образом вас находят квартиросъемщики? Через ваших знакомых? Развешиваете объявления, или как-то иначе?

– Давала объявление в газете. Делала я это всего два раза. По первому объявлению у меня почти два года жили молодые супруги. Но в мае этого года они купили себе квартиру и съехали. Поэтому я дала второе объявление.

– Именно вторые ваши квартиросъемщики нас более всего интересуют. Расскажите об этом поподробнее.

– Хорошо. После того, как объявление появилось в газете, мне на следующий же день позвонили на работу. Я давала свой рабочий телефон.

– Кто звонил?

– Она не представлась. Просто поинтересовалась самой квартирой, условиями договора и пожелала посмотреть квартиру.

– Так это была женщина?!
– удивился я.

– Да.

– И вы с ней встречались?

– Нет. В условленное время у квартиры меня ждал пожилой мужчина в инвалидной коляске. Он мне сказал, что звонила его ассистент.

– Он был один?

– Нет, с ним были два молодых человека, довольно странного вида.

– И что же странного показалось вам в их внешности?

– Они были длинноволосы, бородаты, в больших темных очках. Но когда я узнала, что они занимаются съемками фильма, то поняла, что ничего необычного в их внешности нет. Они считают себя людьми Богемы, потому позволяют себе вольности во внешности.

– Кто вам сказал, что они занимаются съемками фильма?

– Этот пожилой мужчина. Он сказал, что является режиссером "Мосфильма". Даже называл фамилию, но я запамятовала. А звать его Павел Андреевич. После того как они осмотрели квартиру, режиссер сказал, что она их вполне устраивает и он хочет снять её на месяц. Я расчитывала сдать квартиру на более длительный срок, поэтому пыталась ему отказать. Тогда он увеличил плату за квартиру вдвое, и я согласилась. Он тут же отсчитал восемь тысяч и я передала ему ключи. Больше мы не виделись.

– Когда это было?

– В начале мая, числа пятого или шестого.

– Вы заключили с этим режиссером письменный договор?

Глаза Астаниной стали ещё более холодными, даже неприязненными.

– Какое это имеет значение?
– спросила.

– И все-таки?

– Нет, письменного договора договора мы не составляли.

– Понятно. И когда они съехали с квартиры?

– Дней через десять мне позвонила соседка из сорок пятой квартиры Клавдия Павловна и сказала, что этот инвалид ей передал ключи и сказал, что им квартира больше не нужна.

– Она вам больше ничего не сказала?

– Нет.

– Как выглядел этот режиссер?

– Он был почти стариком. Седой, лицо в глубоких морщинах. Но голос бодрый, молодой.

Я достал фоторобот, составленный по показаниям ребят, игравших в футбол с Володей Сотниковым, показал его Астаниной.

– Это он?

– Да, очень похож, - задумчиво сказала она, рассматривая портрет. Только вот...

– Что-нибудь не так?

– Выражение лица. Здесь оно несколько простоватое. А когда он со мной разговаривал у него было очень значительное лицо.

– Как понять - значительное?

– Ну, властное, даже надменное. Чувствовалось, что этот человек привык повелевать.

Я записал показания Астаниной и мы расстались.

Глава двенадцатая: Шилов. На новом месте.

Мы с Беркутовым засиделись допоздна, придумывая мне легенду. По этой легенде я приехал в Новосибирск из Барабинска, где работал в Вагонном депо осмотрщиком вагонов, но в связи с ликвидацией Барабинского отделения Западно - Сибирской железной дороги был уволен по сокращению штатов. В Барабинске мне работы найти не удалось и поэтому я подался в Новосибирск. Затем Беркутов сказал:

– Завтра утром, Рома, явишься в Новосибирскую транспортную прокуратуру в Николаю Сергеевичу Ачимову. Он тебе расскажет, кто такие осмотрщики вагонов и чем занимаются. Заодно расскажет о достопримечательностях этого вшивого городишки. Он в нем родился.

– Какого городишки?
– не понял я.

– Рома, о чем ты думаешь?
– сделал удивленное лицо подполковник.
– Я конечно понимаю - потенция молодого сильного организма и все такое. Я понимаю. Сам был молодым. Но в столь ответственный момент надо наступить на горло собственного зверя, заставить его работать на общее дело. Иначе... Иначе, Рома, последствия могут быть очень печальными. Определенно. Ты хоть это осознаешь?

– Да ладно вам, - махнул я рукой. Честно говоря, я очень уважаю Дмитрия Константиновича, как классного сыщика, но всегда побаиваюсь с ним разговаривать. Никогда не знаешь, где он серьезно говорит, а где насмешничает. Такое впечатление, что он постоянно насмешничает. Правда. Не люблю я этого, не понимаю.

– И он ещё машет!
– воскликнул подполковник.
– Какая вопиющая беспечность! Как можно тебе после этого доверять столь ответственное дело.

– А чего я такого? Что вы меня постоянно это... подначиваете?

– И с мыслях даже не было. Просто, я хочу, чтобы ты знал свою легенду назубок. Так вот, Рома, я вел речь о твоем "родном" Барабинске, где ты родился и прожил всю сознательную жизнь. Понял?

– Понял, - кивнул я.

– Ну, слава Богу! Я что ты будешь делать если к тебе на складе подойдет какой-нибудь хмырь...

– Кто?

– Ну кто-нибудь из аборигенов склада и сиплым, пропитым голосом спросит: "Ты что ли из Барабинска?" "Да", - ответишь ты с ясным ликом великомученика. "Врешь, сучара!
– дыхнет он тебе в лицо стойким запахом самогона.
– Я сам из Барабинска. А тебя я там в упор не видел". Что ты ему на это ответишь, Рома?