Зверь

– Нет!!
– вскричал я в бешенстве.
– Ты врешь, негодяй! Это ты бездарь, ничтожнейший режиссеришко! И я это тебе докажу! Обязательно докажу!

– Ха-ха-ха!
– во всю потешался надо мной Туманов.
– Хвастун! Ты только и можешь что хвастаться. Слова, слова, слова. Ха-ха-ха! Докажет он, видите ли! Ты даже фильм не можешь закончить. Сирый, убогий, жалкий бездарь!

"Господи! Когда же кончаться эти издевательства?!", - подумал я во сне и проснулся.

В окно уже заглядывал рассвет. Было удивительно тихо. Такое впечатление, будто в мире разом вымерли все звуки. И только в углу спальни ощущалось какое-то движение, либо дыхание. Там кто-то был. Я осторожно скосил глаза и увидел кого-то черного, безликого, сидящим в кресле.

– Ты кто?
– шопотом спросил я и почувствовал как по спине пробежали мурашки страха.

– Я тот, кто тебе нужен, - ровным голосом ответил ночной гость.

– Зверь?

– Пусть будет так. Называй меня Зверем.

– Зачем ты пришел?

– Чтобы тебе помочь.

– В чем? У меня безвыходная ситуация.

– Безвыходных ситуаций не бывает.

– Почему ты её убил?

– Она мне никогда не нравилась.

– Но ведь ты же знал: она должна была завершить фильм?

– Нет, я знаю другое - это сделает более достойная актриса.

– Кто она?

– Она находится в соседней комнате.

– Людмила?

– Да.

– Но где я найду младенца?

– Ну, за этим, я думаю, дело не встанет, - сухо рассмеялся Зверь и исчез...

Я открыл глаза и зажмурился от ослепительного солнца. Вспомнил недавний разговор со Зверем. Я не знал, был ли он в действительности или тоже привиделся мне во сне, но Зверь подсказал мне выход из, казалось, тупиковой ситуации, и я был ему за это благодарен.

Осталось за малым - необходимо уговорить Людмилу. Плохо, что она знает финал фильма. Ничего, скажу. что изменил финал и в жертву Зверю принесу лишь младенца. Поверит. Должна поверить. Пообещаю, что после мы поженимся и навсегда уедем из этой страны на Канары или ещё куда. Можно даже подать заявление в ЗАГС. Это идея. Тогда она наверняка согласится. Младенец. С ним тоже не должно быть проблем. Дам задание Захарьяну и, считай, дело сделано. Он хоть из самых примитвнейших видов человекообразных, прост, как инфузория, но дело свое знает. Верный и надежный вассал. К тому же, обязан мне по гроб жизни. Познакомился я с ним два года назад. У меня в офисе работает уборщицей его мать тетя Клава. Однажды утром застал её всю в слезах. Поинтересовался: в чем дело? Она рассказала, что её единственного сына забрали в милицию за кражу и теперь его ожидает большой срок, так как он ранее уже был судим. Спросил: "Я могу чем-то помочь?" "Ой, я даже не знаю, как и сказать, - замялась она.
– Следователь запросил большую сумму. У меня отродясь таких денег не было. И богатых родственников нет". "Какая сумма?" "Пятьдесят ты

сяч". "Пойдемте". Привел её в свой кабинет, открыл сейф, отсчитал пятьдесят тысяч. После освобождения устроил Захарьяна сторожем на оптовую базу. После этого он стал моим рабом, готовым выполнить любое поручение. И вообще, чем примитивнее человек, тем легче им управлять.

Так, что еще? Есть ещё прокуратура и милиция. Позавчера поздно вечером мне позвонил один из моих верных оруженосцев осветитель Павел Дроздов (все его зовут Дрозд) и сообщил, что в кафе был следователь Говоров со своим приятелем и что этот Говоров беседовал с директрисой.

– Что ему было нужно?
– спросил я.

– Распрошивал про девочек и в частности - про Наташу.

– Откуда это тебе известно?

– Эта старая сучка рассказала.

– Послушай, Дрозд, выбирай выражения!
– недовольно проговорил я.

– Ты ведь знаешь, что я этого не люблю.

– Извини шеф, с языка сорвалось.

– О чем ещё они говорили?

– Он записал адрес Наташи, в смысле, её родителей, и подруги Наташи.

– Людмилы?

– Кажется. Подожи, у меня тут записано... Да, Людмила Нарусева.

Это сообщение меня озадачило. Я никак не мог понять: каким образом они вышли на кафе и на Наташу? О наших отношениях знают лишь мои парни да лучшая подруга Наташи Людмила Нарусева. Через Людмилу они выйдут и на меня. Этого ни в коем случае допустить нельзя. Я позвонил Захарьяну, назвал адрес Нарусевой и сказал, чтобы он срочно отправил Людмилу куда подальше.

– Может быть её того? Так надежнее, - предложил он.

– Нет, в этом нет необходимости. Просто, дай денег и отправь. Скажи, чтоб с полмесяца не появлялась в городе и никому ничего не сообщала. Деньги есть?

– Есть.

– Я потом возмещу с процентами.

– Хорошо, Вадим Вадимович. Сделаю в лучшем виде.

И все же я никак не мог понять: каким образом следователь вышел на кафе и Наташу? А то, что я не мог понять, меня беспокоило. Как видно, в прокуратуре и милиции не одни бездари работают. При воспоминании этого слова меня всего даже передернуло. До этого прокуратура и милиция меня мало беспокоили. Я столько понаставил им всевозможных ловушек, что не без основания читал - они наверняка в них запутаются. И вот они едва на меня не вышли. Хорошо, что в кафе оказались мои парни и я успел предпринять меры, а то бы наверняка вышли. А там недалеко и до всего остального. Наташу они не найдут. Она прописана у родителей, с которыми уже два года не поддерживает никакой связи. В их распоряжении есть ещё телевидение. Но им они обычно пользуются, когда исчерпаны другие меры. И все равно надо торопиться.

Вечером я съездил на оптовую базу и дал задание Захарьяну.

– Не волнуйтесь, Вадим Вадимович, все сделаю. Когда нужен будет малец.

– Дня через два.

– Хорошо. А я пока подсмотрю, где его можно того.

Итак, через неделю все должно кончится. Будет Зверю достойное жертвоприношение. За это он освободит меня от мук, изглодавших душу.

Глава вторая: Колесов. Операция "Мордобой".

На следующее утро я был на улице Селезневой у дома 32. На скамейке у третьего подъезда сидели три старушки и вели неспешную беседу.

– Здравствуйте!
– поздоровался я

– Здравствуйте!
– недружно ответили они, с любопытством меня рассматривая.

– Скажите, вы не видели Клавдию Павловну из сорок пятой квартиры? спросил я.

– Ну, я Клавдия Павловна, - настороженно отозвалась маленькая, сухонькая старушка.
– А в чем дело?

– Мне необходимо с вами поговорить. Не могли бы мы куда-нибудь отойти.

– А что со мной говорить? Я ничего не знаю, - ответила она, боязливо оглядываясь на подруг.

– А кто вы такой будете, мил-человек?!
– воинственно приосанилась высокая статная старушка.

Я достал служебное удостоверение, протянул им. Они долго сообща его рассматривали, даже несколько раз сверили фото с оригиналом. Высокая вернула удостоверение, спросила:

– Что же вас интересует, молодой человек?

– Об этом я хотел бы поговорить с Клавдией Павловной.

– Клава, пригласи товарища в квартиру, - сказала высокая. По всему, она у них была старшей.
– Неудобно держать человека на улице.