Зверь

– На колени! – приказал наследник, смеясь.

Третий принц только теперь вздохнул, с ужасом понимая, что едва может стоять на ногах. Он не склонил колен, а просто рухнул, упираясь раненой рукой в пол. Его мутило. Голова странным образом кружилась, а Эймар невозмутимо подставил ему свою руку.

– Целуй руку своего господина, шакал, и клянись быть послушной собачкой, тогда я дам тебе противоядие, - сказал он.

Эеншард смотрел на эту руку. Она уже двоилась в его глазах. Ему хотелось сказать, что он последний глупец, что он не мог так глупо попасться - опять.

– Я жду, - напомнил ему насмешливый голос.

Эеншард невольно вспомнил Шардара, который так же в 15 лет стоял на коленях и целовал руку наследника. Тот был уже взрослым, и считалось, что мог воспитывать младших. Шардар казался покорным и послушным, но как только наследник ушел, он драматично схватился за голову и заявил:

– Все, отныне я покорен и воспитан. О, великий Бог Войны, как я буду с этим жить?!

Тогда они оба расхохотались. Эеншард, перепуганный тогда, тоже смеялся, нервно вздрагивая. Теперь же он внезапно понял, что все это не значит ничего, просто тешит самолюбие наследника, и потому коротко коснулся губами смуглой руки.

– А теперь клянись служить мне!

– Клянусь, мой Господин.

Эеншард даже удивился тому, как странно и отчужденно прозвучал его голос. Так же отстраненно он видел, как Эймар отступил куда-то, а потом бросил ему на колени маленький флакон.

– Пей и помни, что в следующий раз я отрежу тебе руку, ясно?

– Ясно.

– А теперь убрался отсюда!

Эеншард попытался встать, но не смог, поспешно вспоминая про флакон, он вскрыл его и быстро опустошил, и только затем с трудом поднялся на ноги.

Наследник открыл ему потайной ход в темный лабиринт коридоров, однозначно давая понять, что в таком виде ему стоит исчезнуть не под взглядами слуг. С его стороны это было подобно заботе.

Вот только в темноте, сделав пару шагов, Эеншард прислонился виском к холодной стене и тихо сполз на пол.

Артаса убил Эраст. Эраста Шадиф. Шадифа тоже непременно кто-то убьет. Думая об этом, он закрыл глаза, тихо теряя связь с реальностью.

18

Три дня до церемонии были тяжелыми, особенно для Улии, которой пришлось заботиться о двух принцах одновременно.

Рана Эеншарда не заживала и сочилась мутной зловонной жижей, потому Шанрех так ее и не зашил, а теперь бледный Эеншард, тяжело дыша, стоял у окна и наблюдал, как Улия перевязывала Кранта. Несмотря на лечение, у мальчика все равно был жар.

Эеншард в очередной раз тяжело вздохнул и спросил:

– Ты уверен?

Крант не произнес ни слова, а только кивнул.

Третий принц не знал, правильно ли давать мальчишке выбор, но в очередной раз убеждал себя, что в вопросах чести даже ребенок имеет право выбирать.

Он отвернулся. Нет, ему не хотелось смотреть, как солнце, поднявшись высоко в небо, раскалило крыши городских домов, но ему хотелось спрятать виноватый взгляд и морщину на переносице. Сам он был уже готов. Поверх белой рубашки, прятавшей повязку, был черный расшитый жилет, в кармане которого, словно случайно, лежала правая ладонь, в действительности он едва ли мог ей пошевелить. Любое движение вызывало слишком сильную боль в плече.

– Это не яд, - проговорил Шанрех, изучая рану. – Я никогда такого не видел.

Для Эеншарда это значило, что такого не видел никто и никогда.

Из мрачных мыслей его вырвала Улия. Положив руку на его здоровое плечо, она прильнула к нему щекой и прошептала:

– Не воюй сегодня, пожалуйста.

– Почему? – рассеянно спросил принц.

– Ты не в состоянии.

– Все не настолько плохо.

Он повернулся к ней и привычно обнял здоровой рукой, привлекая к себе.

– Настолько, - прошептала Улия едва слышно, нежно убирая выбившуюся прядь черных волос.

Эеншард прикрыл глаза, понимая, что он действительно сейчас слаб, но даже так он просто обязан был защитить Кранта.

– Ты помнишь, что Кадана хотела его увидеть? – спросила Улия, понимая, что она была услышана.

Эеншад только кивнул и вновь посмотрел на Кранта.

Тот понимающе кивнул в ответ. Он и сам хотел увидеть мать, особенно если не справится. Мальчик решил, что должен попытаться, ведь он не просто так учился столько лет, чтобы просто сдаться без боя.

– Вмешайся, если придется, - попросила она накануне, а старший брат согласился, ничего не спрашивая.

– Тогда мы пойдем, - глухо проговорил Эеншард и поцеловал Улию в кончик носа.

Та в ответ улыбнулась.

– Я буду ждать вас здесь, – пообещала она.

Ей не ответили. Оба принца тихо покинули комнату. Женщина провожала взглядом мальчика, через серый жилет которого виднелась свежая повязка. Впервые Улия радовалась, что так и не стала матерью в Эштаре.

В южном крыле, у дверей гарема, к ним выбежала женщина, одетая в черное. Она была немолода. Черная ткань, покрывавшая ее волосы, почти полностью прятала седину, но не скрывала морщин на бледном лице.

Эеншард, оставшийся в стороне, едва ее помнил. Кадана была матерью Артаса, и, когда тот был маленьким, они с Шардаром приводили его сюда в этот коридор.

По законам, они не имели права зайти в гарем родного отца, и ни одна из его женщин не имела права выйти без позволения. Выходило, что матери не могли видеть своих сыновей, только здесь, в узком коридоре, на глазах у стражи порой случались подобные встречи. Их будто бы не замечали, если не было иных распоряжений.

Крант не успел даже подойти к женщине, она сама подбежала к нему и рухнула на колени. Благодаря переписке с Улией, осуществленной через слуг, женщина знала о случившемся, и обнимать мальчика не стала, но, взяв его руки своими иссохшими от нервов ладонями, она стала целовать каждый пальчик сына, стараясь не плакать.

– Мам, - прошептал Крант, но женщина его не слушала.

– Прости меня, - шептала она. – Прости меня, милый, просто я не могу, не могу.

– Если я останусь в храме, мы никогда не…

Крант не смог договорить, видя мокрые глаза матери, устремившиеся на него.

– Я только хочу, чтобы ты жил, - прошептала женщина и, резко отстранившись, встала на ноги.

Быстрым шагом она подошла к Эеншарду, решившему остаться в стороне.

– Защитите его, умоляю, - прошептала она, осторожно уцепившись рукой за край жилета.