Звездные юнги

– Динь, Призрак, сюда, - приказала Мышка таким тоном, которого сама не ждала.

Оберег тоже встал рядом, поднимая винтовку, Совка, немного поколебавшись, шагнул к командору. Его глаза быстро мутнели по мере того, как глубоко вкапывались лапки в уши.

Вокруг была сила - Мышка чувствовала ее так же легко, как вес оружия. Закрыть эту дверь, шагнув наружу. Только бы отбиться от бывших товарищей...

Командор медленно поднял руку - и воздух наполнился чавканьем, хлюпаньем, треском хитина. Пока еще далёкие и тихие, они явно приближались.

– Я прикрою, - сказал Оберег ровно, - уводи мелких и закрой дверь. Не жди меня.

– Я тебя не брошу, - Мышка коснулась его локтя.

– Не бросишь, - кивнул он, - а оставишь на прикрытии тылов. Иди.

Он ухмыльнулся неожиданно и задрал рукав, показывая наползающую на запястье черную хитиновую полосу, медленно поднимающуюся по руке.

– Давайте живее. Людям здесь не место.

– Мы тебя не забудем, - Мышка коротко его обняла и шагнула назад.

– Не уйдете, - проскрипел жук, занявший место Командора, и резко опустил руку.

Со всех сторон ринулись многолапые тени.

Мышка зажмурилась, вспоминая свет зеленых звезд, и обычный свет, и дом, и смеющихся родителей, и сестру, сосредоточенно разбирающую винтовку, смешно поджавшую губы.

Назад, прочь с Пустых Земель!

Оберег точно таким же жестом вскинул ладонь, останавливая волну тварей, Мышка видела это даже сквозь закрытые веки: сцена сияла светом ярким и резким, как лучи винтовок. Сияла во всей своей мерзости, как два чудовища, молодое и старое, готовились схлестнуться за добычу... а потом все схлопнулось, и Мышка с младшими остались одни на пустыре.

– Домой, - Мышка взяла младших за руки, - все, пойдем домой.

Динь тихо плакал. Призрак смотрел куда-то в пустоту остановившимся взглядом, и они последовали за ней - вперед, к городу, под старыми тонкими звездами, летней теплой ночью.

Втроем они возвращались домой. Пустые Земли, остававшиеся за их спинами, теперь совершенно обезлюдели.

Часть 3. Вместе едины

Линолеум на полу в больнице был стареньким, хоть и чистым. Львушка раз за разом пыталась представить, на что похоже светлое протершееся пятно у нее под ногами, неровное, съевшее типичный геометрический узор. Потому что думать, что скажет мама (или тем паче папа!) по поводу случившегося, у нее храбрости не было. Мама говорила ведь присмотреть за Мышкой, а теперь что? А теперь Львушка сидит в больничном коридоре и воображает всякие ужасы с участием младшей сестры, а остановиться не получается.

Но все-таки... Облако? Лягушка?

Раздался звук сообщения, Львушка вынула смартфон и глянула. Джилли спрашивала, ждать ли ее.

'Мышка сильно заболела, не ждите'.

– Нет, ну чертовщина какая-то, - заявил врач, входя в палату.
– Кровь чистая, никакого алкоголя, а по клинической картине чистый делириум! Откуда он может взяться у десятилетки?!

– Я не знаю, - Львушка сама была в панике, но ради сестры заставила себя сесть ровно и подумать спокойно.

– Ее привел из клуба О... один знакомый. Он сказал, что Мышка приболела, и чтобы я не отпускала ее обратно, мол, чтоб отлежалась бы дома. И тут она начала падать и заговариваться, и я позвонила в скорую, и... вот. Но в клубе никакого алкоголя никогда не было!

Львушка вспомнила, что не оставила дома никакой записки, и мама после смены придет и не будет знать, что с ними.

Надо бы позвонить и ей, и папе; но лучше, наверное, папе, он не будет ругать. А маме смс-ку отправить, все равно телефон она оставляет в ординаторской, пока смена не кончится. Не приставать к маме - это в доме было железное правило. А папа не всегда слышал звонок, особенно когда вел что-нибудь громкое, тряское... Львушка тряхнула головой, возвращаясь к упорному голосу врача.

– Она должна была что-то выпить. Просто так, без ничего, симптомы не появляются... Если это не опухоль мозга, конечно.

Львушка поперхнулась вздохом, глядя на его невыразительное, плоское, как тарелка, лицо.

Потом не глядя набрала номер.

– Призрак?
– она с трудом отвела взгляд от доктора на Мышку, неясно бормотавшую про зеленые звезды уже добрых полчаса. Ее ужасно трясло, лицо слегка опухло, дрожали даже губы так, что только Львушка и могла разобрать, что она говорит.

– Что случилось?
– ответил он оперативно.

– Ты ничего не давал Мышке? Лекарство, например?

– Хлороформ от икоты, две капли, - моментом ответил он.
– Она уже принимала раньше, аллергия вылезла или что?

– Хуже. Она без сознания.

Призрак бросил трубку.

– Несколько капель хлороформа, - пересказала Львушка растерянно.
– Я и сама пила, когда икала страшно.

Доктор дернул себя за бородку.

– Знал бы я...
– пробормотал он.
– Родители уже едут?

– Да, - соврала Львушка.

Надо было позвонить хотя бы папе. Надо, даже если он будет ругаться. Он наверняка будет знать, что делать, и у него там в войсках тоже наверняка есть знакомые врачи, и...

Очень было страшно. Но Львушка сказала себе, что она Второй Стрелок, она не боится теней, и один звонок папе она сделать может уж точно, не развалится. Теперь ему хотя бы дозвониться можно было, и...

Она не додумала, нажимая на кнопку вызова. Врач указал ей на дверь, и она выбежала в коридор, чтобы не тревожить сестру. Снова папа ответил через грохот и лязг:

– Да, милая? Что-то случилось?

– Папа? Пап, у нас тут ЧП, мама на работе, а мы обе живы, но Мышка в больнице, с ней что-то странное, доктор говорит, он не понимает, отчего все. Пап, ты не мог бы приехать? Или прислать кого-нибудь, кто разберется... пожалуйста?

– Так, так, секунду, кто в больнице? Что с Машей, хотя бы примерно?