Детская проза

Всю дорогу Витька усиленно думал, но ничего не придумывалось. В подъезде Витькиного дома управдом громко разговаривал с какой-то женщиной: — А отвечать кто будет? Пушкин, извините за выражение? Я им так и сказал: будьте любезны, про-верь-те! Потолок провалился — управдом виноват? Я в ЖКО три раза сигнализировал! Витька очень заинтересовался разговором, но разъяренный управдом закричал на него: — Ты откуда взялся? Ты чего тут прислушиваешься? Ты из какой квартиры? Это ты ко мне в калориферное…

Вот это корабль! Совсем как настоящий! — Куда поплывём? — спросила Маша. — В Америку, — сказал Саша. — А Таки можно взять с собой? — Конечно. — А кошку? — И кошку. — А Мишку? А Куклутаню? — Ну, конечно, можно взять всех. — Нам нужна еда, — вспомнила Маша. — В дорогу. Принеси чего-нибудь с кухни. На кухне Саша взял кусок хлеба, бутылку молока и грушу. Он сложил всё в корзинку и пошёл в спальню. — Эй, — крикнула мама. — Куда это вы собрались? Но Саша так торопился, что даже не ответил.…

Артем на секунду замер и даже оторвал взгляд от телевизора. – Издеваешься?! – взвизгнул он. – Вовсе нет! Просто мне нужен сюжет, – заныла Алена. – Мне завтра материал сдавать, а у меня белоснежный лист в Worde томится! Мои читатели меня не простят, понимаешь? Артем засмеялся и чмокнул сестру в лоб: – Писака ты наша газетная. Ну не напишешь один раз, ну и что? Никто тебя не убьет. Малышкина встала с колен, махнула на брата рукой и побрела к дверям. Уже на выходе обернулась и жалобным голосом…

— Подъем, подъем! — скандировала бабушка, продолжая свой душераздирающий концерт. Она была уже полностью одета: в мешковатом пальто, варежках, шарфе и сапогах. Если бы не ее ярко-розовая шляпа с аппликацией в виде подсолнуха, вполне можно было подумать, что она собралась охотиться на китов. — Я проснулась — пробормотала Сабрина. — Прости, Liebling, — указала бабушка С легким немецким акцентом, — но это единственный способ разбудить твою сестру. Сабрина перевернулась…

– Я готова, – произнесла я. (На тот случай, если она вдруг не заметила.) Мама глубоко вздохнула и принялась задавать мне вопросы, которые, кажется, шли у нее по списку, составленному где-то в голове. – Ты взяла с собой зубную щетку и пасту? Я кивнула. – Чистое белье? Снова кивок. – А кофточку, которую тебе прислала тетя Мона? Я снова кивнула, но могу сказать, что соврала при помощи кивания. (Если такое вообще возможно.) Кофточка, которую мне прислала тетя Мона,…

Свернув за колоду, возле которой всегда останавливались водовозы, Степа застыл от удивления. Здесь уже стояли два ведра. Чьи? Ну конечно же, это Пашкины. Вот и клеймо. Эти буквы, выведенные белой краской, ему хорошо известны. Только когда он успел? Степа поставил свои ведра рядом и пустился бегом домой. Минуты через две, раскрасневшийся, он через свой двор выскочил на берег. Ребята уже возились в шлюпке. Митя лежал животом на корме и навешивал руль. Большая соломенная шляпа заслоняла его щуплую…

Мальчик-детектив был робким и нервным ребенком: бледный, с тонкими темными волосами, похожими на взбитую дымку, низкорослый для своего возраста и вообще странный. В начальной школе был один случай с участием главного школьного драчуна и задиры по имени Уэйн Мини III. Случай, связанный с необычно большими глазами Билли. Как-то раз, во время большой перемены, Билли сидел в кафетерии вместе с сестрой и вдруг почувствовал, как что-то твердое ударило его по затылку. Билли обернулся — затылок ломит от…

Мы с мамой замесили тесто, мама уже поставила пирожные в духовку, и тут я сообразила, что с этим днём рождения что-то не то! Имби принесли домой незадолго до Рождества — и уже день рождения! У меня, у Хелен, у папы, у мамы — словом, у всех порядочных людей день рождения только раз в году, а наша малышка совсем ещё новенькая? Может, мама ошиблась? Мама достала из шкафа одну свечку, которая втыкается в пирожное, и один подсвечничек, так что кому-то должен был исполниться один год. Тут…

Дашка часто смотрела на эту фотографию. И становилось ей спокойно и легко, словно на плечо опускалась теплая ладонь. Дедушка умер два года назад. Дашка тогда училась в третьем классе, и на похороны ее не взяли. Дедушка навсегда остался в ее памяти живым. Веселым, насмешливым и совершенно несерьезным. Жаль, что папа не такой. А может быть, он просто устает на работе. Мама, конечно, ничего не станет говорить ему про Дашкино поведение. Ему будет не до того. Он молча разденется, включит телевизор и…

— А ты, папа, будешь гулять со щенком, — сказала мама дедушке.. — Отчего я? — удивился дедушка. — Я что, самый свободный человек в этой семье? — Тебе, дедушка, — пояснила Женя, — будет полезно не только бегать по утрам, но и гулять перед сном. Дедушка посмотрел на бабушку, но та этих слов как будто и не услышала. Она лишь сказала, что за собакой нужно ехать на Птичий рынок и там присмотреть кого-нибудь посимпатичнее. — Там очень милые зверушки, —…

И вот мечемся мы по деревне радостной толпой; шумим, галдим, а что дальше делать — не знаем. Но сделать что-то необыкновенное, что-то совсем новое надо! И тут опять подал голос наш бригадир: — Чего это мы, разини, топчемся? В Стрижатах, гляньте, воинский эшелон встал! Айда к нему! А мы и впрямь от счастья будто ослепли, хотя здешняя небольшая, но всегда звенящая паровозными гудками станция — от деревни подать рукой. Да и вся она — с тополями, со стрижами и ласточками в синеве над башнею…

Дорога вьётся по скошенным лугам. Утро синее. Ивы у речки начали кое-где желтеть, но стрижи на юг ещё не улетели. Они, как бы провожая Катю, проносятся низко над дорогой, а сама Катя всё оглядывается на только что пройденный мостик, на крутой обрыв над речкой и на деревеньку. Чем дальше они с матерью уходят в луга, тем обрыв с красно-жёлтыми рябинами наверху кажется ниже, деревенька — меньше. А скоро не стало заметно даже крыш. Только в том месте, где стоит кузница, поднимается тонкий дым. Он слабый,…

— Ты в пятый раз заходишь в мою комнату, и что то ищешь на полках шкафа. Что ты потеряла? — Я уже нашла, — мама берет шарфик, который ей совершенно не нужен, и уходит опять. И опять возвращается. — Ты сделала уроки? — Ты уже спрашивала. У меня уже неделю каникулы. Ты куда-то собираешься? — невозможно смотреть, как мама мучается. Лучше спросить самой. — Д-да, — мама обошла комнату — это не так-то просто сделать, комната совсем маленькая. У нас две…

Луиза внимательно изучила свое отражение в зеркале и снова почувствовала разочарование. Она до сих пор носила брекеты, до сих пор была такой же невысокой и — что подтвердил вид сбоку — до сих пор плоской, как доска. Ее волнистые, до плеч волосы, еще влажные после бассейна, были стянуты на затылке в тугой пучок, и лишь несколько выскользнувших из него завитков обрамляли лицо. Луиза взяла свой допотопный «полароид», установила автоматический таймер и подождала. Пять… четыре… три… два… ВСПЫШКА. Камера…

– Ну что будем делать? Какие предложения? – Разозленная Туполева взяла на себя руководство собранием, впрочем, никто иного и не ожидал от старосты и отличницы, получившей трояк. Сначала наступила тишина, а потом предложения посыпались как из дырявого мешка, слово «бойкот» звучало все чаще и чаще. Не пришедших в школу Волкова с Малышевой – можно сказать, невольных виновников происшествия – никто и не вспоминал. Вопрос ставился шире: десятому «Б» бросили перчатку, и не принять вызов ребята не могли.…

После того как она рассталась с Виктором, а завучу Людмиле Сергеевне Кошкиной не удалось выставить на всеобщее обозрение ее личную жизнь, все, казалось бы, стало налаживаться. Но тут Егор Тарасов случайно узнал о ее тайне и проболтался Максу Орлову. Света и не подозревала, что сплетни могут причинить человеку столько боли. Она чувствовала себя совершенно беззащитной и одинокой, несмотря на то, что рядом были подруги. Вот тогда Света и решила, что ей необходима независимость – сила, которая позволит…

Больному казалось, что он кричит, но Клав едва услышал учителя. Рейнис Карлович попытался встать. — Лежи спокойно, — приказала медсестра Милда. — Сам знаешь, тебе нельзя волноваться. Она подошла к окну. — Ско-ро-го вы-здо-ро-вле-ни-я, — хором скандировал восьмой «б». — Прямо с выпускного бала к тебе, Рейнис. А ты ворчишь, что никому не нужен, — Милда украдкой смахнула слезу. — Девочки в белых платьях, мальчики в темных костюмах, все нарядные, как на…

А мать хочет жить «как люди». «Жмоточка моя», — иногда ее отец называет… Наверное, из-за отца я и решил стать геологом, хотя дядька Гоша — настоящий геолог, а отец — шофер. Но такие походы в лес, как он, никто не устраивает. Мы с ним делали иногда по пятьдесят километров в день и все на своих двоих, до полного выматывания. У него теория, что только так и надо ходить в лес за грибами и камнями, а иначе — бабье рукоделие. Он научился камни шлифовать, даже алмазный круг завел, матери сколько…

С её довольно резкими чертами лица, зелёными глазами и седыми волосами, собранными на затылке в пучок, так что они открывали её несколько заострённые уши, Мюриэль Понсонби очень напоминала гигантскую кошку, когда она лежала вытянувшись под мурлычущей массой. Мало людей знали о её привычках за обеденным столом, поскольку у неё не было слуг, и только доктор, к которому она обращалась в редких случаях, когда была прикована к постели, видел кошачье одеяло. Но вообще никто не знал о самой странной необычности…

Сэм беспокойно заерзал на месте, намереваясь присоединиться к веселью. — Сидеть! — спокойно, но твердо приказал Нил. Пес мгновенно опомнился и неподвижно застыл возле ног хозяина. — Дотти, вернись! — не унимался хозяин далматина. — Будешь ты слушаться или нет?! — Он был не на шутку рассержен, но все его попытки остановить собаку не давали результатов. Дотти по-прежнему бежала рядом с велосипедом, истошно лая и норовя укусить его за заднее колесо. Велосипедистка…