Детская проза

Старшина ходил я глядел, всё ли делается правильно. — Не кидай песок далеко, — сказал он Мите Корневу, — пролетит фашистский разведчик, увидит в белом лесу жёлтые квадраты, вызовет по радио бомбардировщиков… Достанется на орехи! Когда широкая и длинная яма стала Мите по пояс, в середине прокопали канаву — проход. По обе стороны от прохода получились нары. У краёв ямы поставили столбы, на них прибили бревно. Вместе с другими солдатами Митя пошёл рубить слежки. Слежки клали одним концом на бревно,…

Очистные машины, оседлав трубу, шлифуют её до зеркального блеска металлическими щётками. Вслед ползёт агрегат, с медицинской тщательностью бинтующий ствол трубы широкими полосами изоляции, поливая её расплавленным огненным битумом. И вся эта колонна машин работает в болоте слаженно, словно завод, а уходящая на сотни километров просека — словно бесконечно вытянутый цех этого завода. Но зияющие чёрные ямы там, где увязали машины, с плавающими на поверхности обломками брёвен, обрывки скрюченных…

— Ну, вот! Разве я маленькая? Да и мама ведь напомнила бы мне. Девочка, действительно, была внимательна и аккуратна: на нее можно было положиться. Уже минут за десять до прихода поезда она стояла, гордая и сияющая, с флагом в руках, и ветер развевал золотистые кудри над ее оживленным личиком. Ветер развевал золотистые кудри над ее оживленным личиком. Все шло хорошо и счастливо. Но однажды отец, выйдя ночью в снег и бурю навстречу поезду, схватил воспаление легких и слег в постель.…

Мы долго стояли на Уездской площади, рядом с пионерами, что несли свою почетную Вахту Памяти. И тогда мы решили, что одним из главных героев будущего фильма непременно должен стать советский танкист. Вот тот самый, что был сражен автоматной очередью на рассвете Победы… Или, может быть, тот, который, уже ничего не разбирая в дыму и огне, все же сумел последним, самым отчаянным напряжением сил и воли направить свою машину на логово врага и смять, уничтожить это логово. Ну, а остался ли кто-нибудь…

image l:href="#i_009.jpg" > Один мальчишка поймал совёнка. «Зачем он тебе? — говорит моя мама. — С ним возня. Надо его мясом кормить, ухаживать. Давай я в зоопарк его свезу». — «Не отдам!» — бурчит мальчишка. У совёнка жалобные, с розовыми ободками, будто заплаканные глаза. «Пропадёт он у тебя», — грустно говорит мама. Мальчишка молча проходит мимо. Мы смотрим ему вслед. «Вечером принесу!» — не оборачиваясь, кричит он и бросается бегом… На кухне у нас живёт ёж, а в комнате — хомячок.…

Но оказалось, что это не деревенские. Это были вообще не лошади, а какие-то, другие существа, с другим запахом, с другой внешностью и — что Латуня почувствовал сразу, ещё не подойдя, — другой, не лошадиной повадки. Деревенская лошадь и её жеребёнок обычно равнодушно, спокойно выходили из лесу на луг, а эти стояли замерев, насторожившись, и, когда Латуня приблизился, большой зверь угрожающе топнул копытом. Но маленький смотрел с любопытством, он был такого же возраста, как и Латуня, он был товарищем,…

Гитлеровцы закончили разгрузку машины. Зарокотал мотор, и грузовик растаял в дождевой пелене. Тотчас же заревел другой мотор, мощнее. К проволочным заграждениям подползла чёрная громадина. Метрах в десяти от холмика, за которым лежал Егор, остановился «фердинанд» — немецкое штурмовое орудие. Сержант Храмцов ещё теснее прижался к мокрой земле. Так пришлось пролежать день и всю ночь. На рассвете следующего дня за рекой в небо взмыла зелёная ракета. Сержант ответил красной. Из вражеской…

А мама и говорит: — Давай, Маруся, отдадим Золотушку Ивановне; очень уж она просит. Ведь у Золотушки котята скоро будут. Оставим себе котеночка, а ее отдадим: старая уж она! — Не отдам я Золотушку! — заявила Маруся, — не старая она вовсе, неплохая. Да и не пойдет она жить к Ивановне: все равно назад к нам прибежит. — А мы с котятами ее отдадим; тогда уж не уйдет, котят не бросит. — Нет, нет, нет, не отдам ни за что! Бросила Маруся месить лепешки, отошла в угол и закрыла лицо…

Старушка смилостивилась, дала теплого молока. Дядя Саша вылил его в кошкину посудину, ткнул ворону клювом в молоко, сказал: «Пей. Молоко от всех болезней самое лучшее лекарство». А ворона будто не слышит, что ей говорят. Тогда дядя Саша налил молока в чайную ложку, разинул вороний клюв и силой влил молоко в рот. Ворона проглотила и головку подняла, глядит на дядю Сашу, вроде как сказать хочет, дескать, давай еще! Дядя Саша понял без слов болящую, влил ей в рот еще ложечку и еще… Ворона головой закачала,…

А потому пришёл в цех позже всех. — Вот! Берите пример с Летако, — господин Пышус одобрительно хлопнул в ладоши, а его улыбка стала шире, — Веселитесь, играйте, В общем, отдыхайте! Он круто развернулся на каблуках и вышел на улицу, из последних сил удерживая на лице выражение радости и покоя. Но за порогом цеха улыбка его покинула. Директор устало стянул шейный платок и направился в дом, где госпожа Пышус в седьмой раз перевязывала один и тот же ряд шарфа. — Как пухлики? — дрожащим голосом…

— Вот, пап, смотри. Папа прильнул к телескопу, покрутил немножко трубы и… ахнул: — Вправду всё видно! И кратеры! И горы! — Он повернулся к сияющему Никите. — Да ты, брат, просто Кулибин. Из такого хлама — настоящий телескоп! — И вовсе не из хлама, папочка, — сладким голоском протянула Настя, — а из «самого» и «нужного». — Да ладно, — Никита махнул рукой. — Пап, всё починим, не волнуйся. Я помню, что и откуда брал. А кто такой Кулибин? Астроном? — Иван Кулибин — русский…

В десять лет Петю отдали в кадетский корпус. Кадет Пётр Нестеров был всего ста тридцати трёх сантиметров роста и весил двадцать шесть с половиной килограммов. Воспитатели заносили в журнал наблюдения за воспитанниками. О Нестерове записано: «бледен и худ», «подвержен сердцебиениям», «нервен»… Нелегко приходилось Пете в училище, где царила строгая военная дисциплина, где от воспитанников требовали большой выносливости, постоянного соблюдения неукоснительного порядка. И никому не давалось никакой…

Разумеется, никто не может сказать, точно ли так протекал процесс очеловечивания, как это рисую я в эпизодах, изображающих схватки чунгов с крупными хищниками, овладение пещерами, бесконечные скитания. Однако предлагаемая мною книга, несмотря на то, что по форме она художественное произведение, явилась результатом серьезных исследований. Именно поэтому в ней строго выдержана научная тенденция. Период очеловечивания, который продолжался, как известно, сотни тысяч лет, я сократил и показал его…

Летнее утро началось с дождя, Ани скучала у окна, сидя за вышивкой. Но вот выглянуло солнышко, яркая разноцветная радуга зависла над ратушей. Наша славная барышня сразу повеселела и вышла прогуляться по товарным лавкам на городской площади. Каблук её туфельки застрял между булыжниками и обломался. Ковыляя, она добралась к лачуге сапожника и, открыв дверь, услышала знакомый напев. Ани и Эмиль посмотрели друг на друга и вдруг запели эту песенку вместе. Будто по волшебству, в серой лачуге всё зацвело…

В те февральские дни 63-го нас, бывших защитников города, обуревали самые противоречивые чувства. Радовала красота новых площадей и проспектов с новыми жилыми домами, Дворцами культуры, просторная набережная у Волги, и все же память неумолимо возвращала нас к дням сталинградской обороны. Мы стояли на площади имени 9 Января. (Она была позже переименована в площадь имени В. И. Ленина.) Здесь, где-то неподалеку, на Пензенской улице, находился легендарный Дом солдатской славы. — Вон, — указал нам…

— Отец, — обратилась она к старику, стоявшему возле одного из домов, — не знаешь ли ты, за кем гнались эти люди? Старик покачал головой: — Я не знаю этого человека, но не сомневаюсь, что это был беглый раб, спешивший к храму на агоре, чтобы отдать себя под защиту божества… — Почему ты так думаешь? — спросил его ремесленник, проходивший мимо. — Человек бежал прямо к храму Тесея!.. [5] Разве ты не обратил на это внимания? — ответил старик. — Да и одежда на нем была грязная и рваная — такую…

Это — Афины, некогда политико-экономический и культурный центр Афинского союза, объединившего множество греческих городов-государств, а к первому веку новой эры — город под властью Рима, утративший политическую независимость, но сохранивший престиж средоточия высочайших духовных и культурных ценностей античного мира. Здесь и Херсонес, греческий город-полис, с пятого века до новой эры колония Гераклеи Понтийской, связанный с греческим материком узами ремесла и торговли, культуры и религии, не чуждый…

— Раздевайся, — предложил капитан. — У меня тут жарко, как на артековском пляже в июле. Грейся! Мальчик стянул с плеч пальтишко, аккуратно свернул его подкладкой наружу и, привстав на цыпочки, повесил поверх капитанского полушубка. Капитану понравилось его бережное отношение к одежде. Без пальто мальчик оказался маленьким и очень худым. Капитан подумал, что он, наверно, крепко поголодал. — Садись! Сперва закусим, потом дело. Был, понимаешь, в старое время какой-то полководец, который изрёк, что…

— Скорее! Скорее! Бежим мы с ней, и навстречу нам бегут. Кто верхом скачет, кто на телеге. В одном месте старуха Липатова наткнулась на нас с иконой в руках, а Сидоров старик сидит на карачках в переулке и кричит: — Батюшки!.. Батюшки!.. Лошади ржут, ружья трескают, и будто молния все время играет над нашим селом. — Мама, говорю, куда нам бежать? — Мама — говорю — куда нам бежать?.. А она не оглядывается, бежит и голос мой не слышит. Выбежали мы в дальний переулок, а из…

— Ну, князь Шишагин Таврило Тимофеевич. — Кровопийца-то?.. Слыхал про такого. Михей молчал, не знал, что сказать. Со своими мужиками они не раз поминали хозяина недобрым словом. Так то — свои, А тут поди разбери, кто он, этот человек. Не выдал бы. — Чего молчишь?.. Нешто не у вас третьего дня по его приказу двоих палками забили? — Вестимо, у нас… — Али не у вас, скажешь, народ с голоду пухнет? — И то верно. — А чего терпите?.. Доколь он вашу кровь сосать будет? Не опостылело вам на…