Детская проза

Несмотря на то что мы все любим подробности, лишних вопросов у нас задавать не принято. «Лишними» моя мама называет те вопросы, вместо ответа на которые хочется заплакать или врезать. Два года назад я специально выучил и запомнил слова «бестактность» и «деликатность», которые очень любит мама, но в школе они мне не пригодились. Если они мне вообще никогда не пригодятся – не беда. Я люблю узнавать новые слова и понимать их значение. Каждый житель Солнечного переулка ходит на учёбу и работу в огромный…

Однако мальчик был неспокоен. Не сказать, чтобы он боялся, но просто он зяб, и временами его начинал колотить озноб. Потом, когда все останется уже позади, будет хорошо, но сейчас у него на душе кошки скребли… Так же было и в прошлом году, и в позапрошлую вылазку, а ведь тогда он был еще легче. Янчи снова заставил себя думать о деньгах, о новехоньких, хрустящих сотенных… Ящик, куда они поместят птенцов, давно заготовлен, в нем они на телеге отвезут добычу в аптеку, потому что филинов покупает родственник…

Показалось, что ли? Да нет, из камешка, как из радиоприёмника, явственно доносился мелодичный перезвон: «Тирлимпоны!» Может, это какой-то таинственный электронный прибор, который используют шпионы? Вот это да! Петька попробовал вглядеться повнимательней. Камень как камень. То ли драгоценный, то ли просто стекляшка — не поймёшь. Солнце опять коснулось камня, и от одной из граней потянулся луч, который указывал прямо на дупло. Перезвон явно становился всё тревожней, как будто кто-то бил в крошечный…

— Что, это ты мне? Да это вид твоей лохматой башки может любого сделать заикой! А если еще учесть то, как ты катаешься, то тебя вообще нельзя без смирительной рубашки на улицы выпускать! — произнеся всю эту тираду, девчонка, видимо, для большей убедительности своих слов, толкнула мальчишку в грудь. Не устояв на роликах, мальчишка снова полетел на газон. Вскочив на ноги, он грозно стал надвигаться на девочку, стоявшую на месте, с вызовом задрав вверх подбородок. Расставив ноги пошире для большей…

За последний год Рита столько раз перекрашивала свои короткостриженые волосы в самые неожиданные оттенки — зеленый, фиолетовый, ярко-розовый, голубоватый, кроваво-красный — что ей и самой надоело, и однажды она побрилась наголо. Это окончательно добило ее маму, которая с трудом мирилась с вызывающими колечками в ноздре и пупке, с многочисленными гвоздиками на верхней части уха, с разукрашенными плечами и щиколотками — она сначала испугалась, подумав, что это настоящие наколки, но дочь продемонстрировала…

– Уау! – воскликнул Игорь. – Ты, Марго, как обычно – в своем репертуаре. Свежая зелень тебе очень даже к лицу! – Спасибо за комплимент, остряк, – буркнула в ответ Рита и уверенно вошла в квартиру, не дожидаясь особого приглашения. – Пошли, Катя! Так и будешь стоять возле двери? Высокая, но в полумраке лестничной площадки кажущаяся особенно хрупкой и почти прозрачной фигурка Кати нерешительно приблизилась к двери и перешагнула порог. Игорь, как истинный джентльмен, вежливо пропустил даму вперед,…

Нам в пивную заходить не полагается: все трое мы были уже комсомольцами. Мы остановились в палисаднике, наблюдая за дракой издали. – А что, если заскочить, а, Василь? – обращаясь ко мне, сказал Бобырь. – Может, помощь требуется? – Кому ты будешь помогать? Спекулянту? Наверное, снова нэпачи передрались! – сказал я. Худая молва шла по городу об этой пивной. Нередко в ней собирались торговцы, контрабандисты, карманные воришки. Такого добра еще много осталось в нашем маленьком пограничном городе…

Пищит усач, а всё напрасно: никто его писка не слышит. Шею натрудил — зато сам своей песнею доволен. А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок. Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит. Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве. Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо смычков — длинные задние лапки колонками назад. На крыльях — зазубринка, а на ножках…

Мама спрашивает: – Маша, скоро? А Маша отвечает: – Вот надену платье И пойду гулять я! А платья тоже нет нигде! – В чём пойду гулять я? Потерялось платье! Платье в горошину, — Куда оно положено? И на стуле нет, И под стулом нет… А кошка всё своё мурлычет-приговаривает: – Ищешь, ищешь – не найдёшь, А без платья не пойдёшь… Надо вещи убирать — Не придётся их искать… Опоздаешь, Маша, Маша-растеряша! Но тут Маша увидела своё платье. Обрадовалась: – Платье в горошину…

Мать искоса посмотрела на молодого пассажира. Глаза их встретились, он добродушно улыбнулся и выразительно указал на корзину. — Мне кажется, девочке хочется посмотреть, что у меня тут? — спросил он, принимаясь распутывать веревку, которой была обмотана корзина. — Это было бы очень любезно с вашей стороны, — заметила кротким голосом мать, — дочь меня уверяет, что в корзине сидит какой-то зверек. — Она не ошиблась, — отвечал пассажир, — у меня там действительно зверек, но такой живой, что я боюсь…

Ну, правда, кому понравится, когда в его бабушку консервные банки летят и драные ботинки, не говоря о мазуте? – Пройдет много лет, – тяжело вздыхает Вадик, – и превращусь я в лесной, к примеру, ландыш. А меня – хвать! – сорвут. И в бутылку. Он чуть не плачет. Легко вообразить, как чья-то грубая рука вытаскивает Вадика из почвы. Ох, до чего же мерзко, когда тебя срывают. Страшно и беспомощно. Уже стемнело, и наступает теплый майский вечер. В ларьке укладывают по коробкам моих дальних родственников.…

* * * У меня есть дядя. Нередко, похлопывая меня по плечу, он говаривает: – Примешь эстафету! Сядешь, брат, на моего коня! Легко представить, как усталый дядя подводит могучего коня. Я запрыгиваю, будто во сне, на широкую спину и – по лесам, полям, горам – неведомо куда… – Погоди! – останавливает дядя. – Определим маршрут. И рыжий конь сереет подо мной. Эдак мышеет – в масти и стати. Да и нет, честно говоря, никакого коня у дяди. Так, коньки-конечки. Иначе – охота до разных бестолковых дел.…

Костяной черепаший страх навалился. И руки онемели. Ножовка скрипнула по чешуйчатой лапе, тоненько пропела и замерла на песке. Из панциря медленно-медленно, как механическая, выдвигалась голова. Вот-вот выберется вся черепаха. Громадная, злобная. Набросится – кусая, карябая когтями. Спрятаться бы! Втянуть куда-нибудь руки-ноги… Голова остановилась. Маленькая, плосковатая, на морщинистой шее. Рот плотно сжат. Нос крючком. Или это клюв? Старушечий глаз уставился куда-то за ручей. Я тер ладони…

– Да, змеи тоже не каждого кусали, – вздохнул Вадик. – И еж меня укусил, – сказал я. – Вот врешь – ежи не кусаются! Хватит того, что колются… – Еще как кусаются! Хотел поглядеть, что у него во рту. Он и прихватил палец – вместо зубов такие острые пластинки. И щука меня как-то укусила. Правда, дохлая уже, – продолжал я. – Палец засунул в пасть, а вытащить не мог. У нее зубы внутрь загнуты. – Это не очень-то считается, – сказал Вадик. – Вот меня оса раз укусила! Ох, больно! – Подумаешь! Меня…

* * * Уж не знаю, кого как, а меня всегда, с малолетства, притягивал именно этот шкаф. Хотя имелся и буфет с вареньем. К нему, честно говоря, тоже тянуло, но все же иначе. Совсем другое дело этот шкаф. Нет, он не был запретен, как ближайший пруд с омутами, но влекло к нему с неменьшей силой. Сквозь затуманенные стекла, будто тронутые инеем, угадывалось нечто. Дверцы – когда как – отворялись то безмятежно, то с поскрипыванием, какое можно услыхать в подветренном яблоневом саду, и туман распахивался,…

Я остановился. Заметался, будто переходя дорогу в неположенном месте, был застигнут автомобильным потоком. Секунда-другая, и все кончилось. Прошумела, укатилась эстафета к бане и дальше, к реке. А меня вроде бы выбросила на тихий берег. Вокруг медленно прохаживались, стояли, сидели и лежали на земле усталые, горячие мужики. Им не было до меня дела. Я бродил, как по полю битвы, разыскивая своих, потерянный среди улицы. Где же Волкодав?! Неужто я проглядел его? Или он решил не передавать мне эстафету?…

Ксения Драгунская Очень грустная история * * * Когда я была маленькая, в меня влюбился один Федька. Он подарил мне очень красивую старинную фарфоровую, немножко лысую куклу в кружевном платье. Но я влюбилась в учителя природоведения. Обменяла куклу на морскую свинку и подарила ему. А учитель природоведения влюбился в учительницу физкультуры. Продал морскую свинку на Птичьем рынке, купил здоровенную гирю и подарил учительнице физкультуры. И мы все заболели скарлатиной. Но не от куклы, не от…

Ксения Драгунская Как я стала девочкой * * * Когда я была маленькая, я была мальчиком. Ну, сначала мальчиком, а потом уж стала девочкой. Это вот как было. Мальчиком я была хулиганским и всегда обижала девчонок. И вот однажды, когда я дергала за косички сразу двух девчонок, мимо проходил волшебник и покачал головой. А вечером я превратилась в девочку. Моя мама удивилась и обрадовалась, ведь она всегда хотела дочку. И я стала жить девочкой. Ох и несладкая же была девчачья жизнь! Меня все время…

Ксения Драгунская Как мне имя выбирали * * * Когда я была маленькая, мне жутко не нравилось мое имя. Ну куда это годится – Ксюша? Так только кошек называют. Мне, конечно, хотелось, чтобы меня звали как-нибудь красиво. Вот у нас в классе одну девочку звали Эльвира Череззаборногузадерищенская. У учительницы даже ручка сломалась, пока она эту девочку в журнал записывала. В общем, мне было жутко обидно, я пришла домой и заплакала: – Ну почему у меня такое смешное и некрасивое имя?! – Что ты,…

Ксения Драгунская Ненастоящие зубы и часы с кукушкой * * * Когда я была маленькая, еще всякие некоторые другие многие люди тоже были маленькими. Например, мой друг Алеша. Мы с ним за одной партой сидели. Вот однажды ему учительница говорит: – Ну, Алексей, читай наизусть стихотворение, которое я на дом задавала. А он говорит: – Я не выучил. У меня вчера последний молочный зуб выпал. И даже насморк начался… А учительница говорит: – Ну и что? У меня вон ВСЕ зубы выпали, а я на работу хожу.…