Фэнтези

   " В целях создания дружеских отношений между учащимися.... боевой дружбы... жертвенность... поле боя... поддержка и помощь... совместные исследования... дружба на всю жизнь... " - и такого еще на пол страницы.    Мда.., похоже с эгоизмом индивидов тут тоже имеют место быть проблемы... - резюмировал я, закончив читать распоряжение ректора, к которому меня отослали после того, как я выразил желание пожить один, - почти как у нас... Только наш Повелитель ограничился совместным обучением. Жить…

За беседой время текло незаметно, и Мидар пропустил момент, когда караван покинул ущелье. Просто внезапно повозка остановилась, полог откинулся, и возница измученным голосом объявил остановку. А за спиной мокрого как шуша кочевника вместо скал и камней виднелась бескрайняя степь. Новость была встречена на ура. Шаман моментально замолчал, с хрустом потянулся и неторопливо полез наружу. Его внучка покинула свое укрытие и принялась хлопотать вокруг охлаждающего амулета. Да и сам Мидар, чего греха…

Тем временем Мезеран обменивался пространными Вестниками с единственным человеком в западных провинциях, которому он мог доверять, — своим младшим братом Тарисом Ван Санти, который вот уже пятнадцать лет являлся главным наместником и рукой Императора в западных землях. И это была третья ошибка Мезерана — принц Тарис обладал весьма большими амбициями и в своих мечтах видел именно себя восседающим на троне Империи. Отведенная ему роль карающей десницы Императора вызывала у него лишь ярость. Ведь…

Сохранился, к примеру, «удивительный» рассказ о том, как Твардовский вверх по течению Вислы плыл. А может быть, он попросту сумел пользоваться парусом? Говорят также, что Твардовского, изрубленного в бою, вылечил его слуга Пайонк, то есть Паук. А может быть, речь идёт о лечебных свойствах паутины, плесени или какой-то разновидности пенициллина? Известно ещё, что Твардовский строил плотины и серебряные рудники — иначе говоря, был дельным и умным человеком. Когда мы играли на берегу Мазурского…

На другой день Рудвель явился угрюмым. На предложение повторить предыдущий урок, он ответил отказом. — Я все помню, — добавил он таким тоном, как будто речь шла о чем-то плохом и требующим отмщения. Перед уроком Фроско сообщил нечто, что весьма огорчило Рудвеля. — У голых людей, — сказал Фроско, — нет общего понятия «человек». Перевести ваш вопрос на их язык невозможно. И сходное свойство имеют многие языки зверей. — Как же они называют себе подобных? — удивился Рудвель. — Для каждого…

Генерал, в чье лицо он вглядывался, произнося эту фразу, хмуро опустил глаза. Фроско возразил: — Быть может, роль победителя еще свободна, актер не назначен. — Что ж, тогда молитесь, чтобы эта роль досталась мне. — Одной молитвы мало, стратег, — сказал Фроско значительно суровей, чем планировал. Аррога сжал кулаки. В столице он не позволил бы с собой так разговаривать. — И вы это говорите мне? Что ж, действительно, несправедливо. Я указал, что делать вам, следовательно, вы имеете право…

Офицер моей стражи и так отвечал за меня головой перед отцом, но после приказа далларийца его лицо приобрело еще более серьезное и строгое выражение. * * * Впервые я встречала рассвет в лесу, находясь верхом на лошади. Мы неспешно ехали по тропинке, причем цепочкой, а во главе был Динар. Медноволосый явно обиделся, на меня он и не смотрел, сосредоточенно ведя отряд в дебри. Далларийцы ехали впереди, и замыкали тоже они, оитлонская стража оказалась как в тисках, ну а я была посерединке. …

Джованни повернулся, чтобы пожелать настойчивому незнакомцу доброй ночи, но вместо ожидаемой заискивающей улыбки художник увидел гримасу гнева. Протянутая рука схватила его за горло и подняла над землей. Там, где только что были ногти, выпрыгнули когти, острые края которых впились в незащищенную шею Джованни. Долгие секунды рука держала его, пока он пытался бороться, неспособный даже сделать вдох, а уж тем более позвать на помощь. Потом она неожиданно отпустила его. Готтио упал на землю практически…

- Вы собираетесь держать в башне своих врагов? - спросил Крушаль без улыбки. - Мои мысли гораздо прозаичнее. Судите сами: мы только что были в башне и видели три комнаты, одна над другой. Маленькие окна-бойницы, толстые ледяные стены, лестница со сточенными ступенями, по которой надо подниматься пригнувшись... Мрачнейшая атмосфера. Но в каждой комнате старинная кровать, и кровати эти застелены. А теперь вы мне объясните: неужели там кто-то ночевал? - Этого я не знаю. Может быть, там жила…

Он не удивился, обнаружив, что Порог окружает множество огненных карт, выложенных, словно дары. Эта безжалостная стихия переработала его собственную жизнь и плоть. Касаясь карт кончиками обоженных пальцев, он не мог не вспоминать полыхающее пламя пожара, которое отогнало его, когда он пытался спасти семью. Один из его детей, самый младший, выжил, но всех остальных, кроме его матери, забрал огонь, подарив ей отсрочку, поскольку она всегда была столь же всепоглощающей и жестокой, как огромное пламя…

   И вообще, что он поджидает, что высматривает? Стоит главный мертвяк на площади и свое думает, ему то что с этого? Всё одно на 'кровопуску' поутру идти, а потом домой возвращаться и работу нужную по хозяйству делать со слабостью в теле и кружащейся головой. Дозоры мертвячьи, что все выходы из посёлка перекрыли, никуда не денутся, дымом-туманом на солнце не развеются. Так что, пока нежить у них на постое стоит, всё будет по-прежнему. Как вот уже с начала роста Лунных Сестёр длиться. А…

Только бы не проговориться. Если эта мысль дойдет до Нимли, не миновать мне медали. «И что?», спросите Вы. Гномы обидятся, если я не буду носить эту медаль, а носить ее, было бы уже слишком. Все-таки я живу среди людей, а отношение к гномам у них неоднозначное. К тому же, предпочитаю считать себя тем, кто я есть по рождению – то есть человеком. – И дом у меня в долине есть, – продолжил я разговор с Растой. – Есть, как не быть. Куда же он денется?! Мы, гномы, строим на века! Дом в долине…

Допив остатки пива, Саргонов схватил бутылку за горлышко и с силой запустил в растущее рядом дерево. Бутылка разлетелась вдребезги и сразу же в доме, который находился напротив, громко залаяли собаки, а затем из окна показался и хозяин собак. Увидев Саргонова, он погрозил ему кулаком. Алексей, равнодушно плюнув на асфальт и показав мужику, средний палец правой руки поковылял дальше. Собачник злобно покачал головой и закрыл окно. Саргонов топал не спеша, ему некуда было торопиться, да и просто…

– Это я понял. Но кто они такие? Вот тебе и уважение к магам. Правда, тут столица, и сроднившиеся с Силой встречаются даже слишком часто. А младший магистр если и птица, то полёта невысокого. Я, не поворачиваясь и глядя с высоты седла в глаза старшине, ткнула пальцем себе за спину. – Клин, вольный охотник из Дэргина. Рессар из Тральгима -…слуга. Старшина смерил взглядом "моих спутников". Устэр Шимгере, беглый аристократ из Дэргина, которого я привыкла даже мысленно называть по прозвищу, Клином,…

На кончиках пальцев вспыхнуло морозное сияние. Он не шелохнулся, но огонь сам собой перекинулся на сталь и дерево мушкета, охватив их ледяным черным пламенем. Он поднес руку к лицу, загипнотизированный зрелищем. Сила и проклятие. Союз кровной клятвы железных эльфов и Ее магии. Пламя ползло все выше. Он пошатнулся. Вот и плата за могущество. С каждым разом, когда он взывал к новообретенной силе, пропасть, разделявшая половинки его существа, увеличивалась. Ветви леса Темной Владычицы, распростертые…

Дверь распахнулась. Вспышка молнии озарила комнату и того, кто стоял на пороге. Охнул и перестал читать псалом Федор, а старший не знал, стрелять ему, креститься или встать навытяжку. Перед стрельцами предстал думный дворянин, верный человек государев Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, более известный как Малюта. Мокрый до нитки, под черным налатником тускло мерцают пластины юшмана [3] . В бледном свете молнии его кожа отливала синевой, а лицо показалось десятнику раздутым, как у утопленника.…

       - Что теперь, капитан? - Послышался чей-то голос из толпы.        - Возвращаемся на корабль, а этот потопить к чертям. - Вроде как, немножко успокоившись, ответил он.        Очередная вспышка молнии и на палубе пиратского корабля никого уже не было. Корабль-призрак выплыл из пиратского судна и, отплыв на приличное расстояние от него, целиком исчез, и даже туманного контура видно не было. А одинокий пиратский корабль, постепенно сам, как-то стал уходить под воду и через несколько минут…

– Володька, ты смотри, на бабочку там не наступи, – сказала первая красавица института, смешливая аспирантка Олеся Дубовяк, проверявшая подгонку комбинезонов и работу встроенных систем, – а то изменишь прошлое и будет как у Брэдбери. – Невозможно, – авторитетно сказал Хоукинс. – Прошлое не изменить, оно уже было. Владимир согласно кивнул, но Олеся покачала головой: – Нечего-нечего успокаивать. Вот наступишь, вернешься, а я – негритянка! Она звонко расхохоталась и, чмокнув на прощание оторопевшего…

К Луизе относились так же, как к генералам. Поскольку ее легендарная магическая стихия Пустота являлась козырной картой, девочка могла высказать надлежащие распоряжения. Обстановка палатки, освещенной лампой, включала кровать, состоящую из вязанки соломы, всего лишь накрытой тканью, складной столик и комод для хранения одежды, с которого свисал колокольчик для вызова ординарца. На фронте такой интерьер палатки являлся своего рода роскошью. В углу палатки фамильяр Луизы, рассеяно глядя перед собой,…

Стоял теплый летний вечер. Несколько дачников садового кооператива «Жаворонки» и их гостей, собравшиеся вокруг стола с резными ножками на веранде скромного деревянного домика известной кислоярской писательницы Ольги Заплатиной, попивали чаек с бубликами, любовались огромным красным солнцем, величественно тонувшим в мрачных пучинах окрестных болот, и вели неспешную беседу. — Что-то Василий Николаич запропастился, — с некоторой тревогой заметила хозяйка, украдкой поглядев на часики. — Уж два часа…