Фэнтези

Поэтому скрепя сердцем, я вышла с подъезда и пошла к метро. Подружка должна была меня там ждать. Мой дом находился около станции метро Лыбидская, поэтому мне туда идти не далеко, и я не очень уж спешила. Все-таки сегодня погода чудесная: солнце, тепло. Любуясь природой, можешь даже не заметить, как летит время. Максимум опоздаю на минут десять, но подруге не привыкать. Уж такая я! Подходя к переходу, я увидела Машку, которая стояла у входа и, приветливо улыбаясь, махала мне рукой. Сегодня она облачилась…

— Пошли? — Широко улыбнулась я. У меня красивые зубы, мне можно… Хорошо, что они не такие как у матери, тупые и широкие. Мои клыки очень острые, я ведь хищница. — Пойдем. Посмотри, что буду делать я, и повторяй… — Я пошла за отцом. Не вприпрыжку — вдруг привыкну, и потом не смогу ходить бесшумно? Но быстро. Белые деревянные здания, уже виднеющиеся сквозь деревья, казались очень легкими, почти невесомыми. Интересно, просто ли будет их ломать? Наверное, да. И интересно, интереснее, чем человеческие…

Символ сплетенных мужчины и женщины, отваги и награды за тяжкие труды, явления нового. Конечно. И незримая Сеть лежит ниже окоема, под дугой компаса рождений, признаков поддержки и помощи, сотрудничества и единства. Хотя Древо Кантиры, символа круговорота жизни и смерти, в дуге страха и отступления. Конечно. Сэйн будет в тревоге о своем ожидаемом первенце. Она получит всю поддержку, в которой нуждается, от Джанне и Рекхи, это совершенно ясно благодаря Цвету Визайла, символа женственности, столь прочно…

— А почему у вас волосы белые? — удивлённо спросила я. Раз уж он явился в мой сон, пусть соблюдает приличия — выглядит так, как должен выглядеть! А то эти белые волосы… — А почему у вас они такие же? — насмешливо ответил эльф, наклонив голову набок. — Как?!.. — выдохнула я, хватая прядь волос. Действительно, у меня такие же светлые, почти белые волосы. Жуть! Безобразие! Как я выгляжу-то хоть? Эльф открыто посмеивался, глядя, как я безуспешно пытаюсь рассмотреть себя со всех сторон. Но даже после…

После пустоши даже долгий, изнурительный подъем под темными сводами чащобы показался мне приятным и освежающим, и я больше не удивлялся тому, что, стоит разговору зайти об этих местах, жители Аркхэма переходят на испуганный шепот. В наступивших сумерках никакая сила не смогла бы подвигнуть меня на возвращение прежним путем, а потому я добрался до города по более долгой, но зато достаточно удаленной от пустоши южной дороге. Вечером я принялся расспрашивать местных старожилов об Испепеленной Пустоши…

Джилмен внимательно обследовал чуть ли не весь дом, разыскивая под отставшими обоями на оштукатуренных и деревянных стенах хоть какие-нибудь следы тайных знаков; уже через неделю ему удалось получить ту самую комнату в мансарде с восточной стороны здания, где, как полагали, Кеция предавалась своим магическим занятиям. Это помещение, собственно, никто и не снимал -да и кому захотелось бы надолго оставаться в такой комнате! – и все же владелец дома, поляк, предоставил ее Джилмену с большой неохотой.…

Мимо Виктора, обдав его запахом бензина, проехал автомобиль. В окне на третьем этаже показалось розовое лицо господина Нарзона, преуспевающего адвоката по семейным делам. Глаза на этом лице тоже были обращены в небо. Бормоча проклятия в адрес некой Клавдии, господин Нарзон закрыл окна и задёрнул изнутри шторы. Неожиданно откуда-то сверху упала пустая консервная банка и, грохоча, подкатилась к ногам Виктора. * * * — Смерти нет, Нави, — прошептал мальчик, склонившись к земле; его губы почти касались…

Де'Уннеро ощутил это и сейчас. И почувствовал страх, пожалуй, впервые с тех пор, как в диких западных землях повстречался с сыном Элбрайна и Джилсепони. Их дерзкие планы увенчались успехом, юноше удалось занять трон Хонсе-Бира, и Де'Уннеро восхищался им, считая на многое способным, исключительно одаренным человеком. И вдруг выясняется, что Эйдриан по собственной воле позволил матери покинуть Урсал! — Неужели ты не понимаешь, какую опасность для всех нас представляет Джилсепони? И для тебя лично? —…

— Да, неприятно, но запрет?! Ты забыл о запрете?! — Хокрам вперил в него свирепый взгляд, он свято хранил неприкосновенность Кибала и за это готов был сражаться с любым, кто на нее посягнет, будь то воин, мирянин или собрат по ремеслу. — Я ничего не забыл, — мрачно возразил Грумвор. — Мы служим высшим силам, но также служим и людям, вспомни об этом. Хокрам недовольно поджал губы и запустил руку во взъерошенные, как птичье гнездо, редкие седые волосы. Некоторое время на его лице отражалась борьба…

На расспросы о том, как идет бизнес, мой друг распространяться не стал. Ответил лишь, что вот сейчас должен «выстрелить» проект, и если все срастется, то безбедная жизнь ему гарантирована. А после того, как мы принялись уничтожать уже местные запасы пива — наконец обрадовав местную распорядительницу, он, поковырявшись в бумажнике, передал мне визитку. — Держи, я специально для тебя прихватил. Пообщайся, может, чего и надумаешь. — А что за контора? — я без особого интереса повертел…

— А вот и Хокрам, легок на помине, — пробормотал Огдалим, собрался с духом и преувеличенно бодро воскликнул: — Мы вернулись, брат! Ну и мороз нынче, вся живность попряталась! Лютует зима, прямо спасу нет!.. По лестнице, из темноты, к ним спускался закутанный с головы до пят в меховую накидку старичок, носивший звучное имя Хокрам. Высунув длинный крючковатый нос из полинявшего беличьего воротника, он поглядел сперва на Огдалима, а потом на Грумвора, вернее, на то, что было у него в руках. …

Та-а-ак! А вот это уже нехорошо! Я тут падаю, зацепившись за какую-то корягу или корень, а бандит тянет меня все дальше и дальше. У меня уже коленки поцарапаны и рука болит… Пора применить звуковую атаку, вдруг поможет… — П-о-м-о-г-и-т-е! Мда, такого крика-писка негодяй от меня не ожидал. А это ж я еще не в полную силу! — Остановись, подлый… подлый… Короче стой! Ой… это кого на подвиги потянуло? Голос есть, а человека нет. Может, леший? Гм, а я и не помню, как правильно к нему обращаться:…

— Ну что ж, буду рада вам помочь, раз вы любите друг друга. Живите у меня, сколько хотите. Нолли определенно везло! — А ваш муж не будет против? — спросил я, потому что по множеству примет в доме чувствовалось присутствие мужчины. — У меня нет мужа, — сухо сказала хозяйка. Мы живем с братом. — А брат? Он не будет возражать? — Брат? — тут она невольно улыбнулась, — он не будет. Вы остаетесь? — Нам просто неудобно… — Да что вы, дом все равно пустой. А если у вас нет денег… — У нас…

— А-а… Ну и что? — В общем, мне пришлось стать охотником, чтобы отблагодарить его. У меня не было выбора. Хочешь еще пунша? — Да. Мы сели на циновки возле камина, я снял с решетки ковш и разлил вино по бокалам. — Уже жарко! — улыбнулась она, ослабляя узел на платке, щеки ее разрумянились, губы порозовели, — хорошо у тебя. Тепло и тихо! — Тебе нравится? — Еще бы! Сколько трав… ты сам собирал? — Сам. — А как зовут твою собаку? — Гай. — Она умная? — Как человек. Видишь, даже…

— Нарыл алмазов? — Чего? — Говорят, ты на алмазные копи подался в Бургем. — Они там все кончились, мне не хватило. — Не может быть! Я разделся и, как ни в чем не бывало, подсел к ним за стол. Сразу выпил кружку глинтвейна и заел телятиной. — Ну? И как вы тут? Что нового? — Да ничего нового. Альего так аппетитно грыз колбасу, что ее хотелось отобрать и быстро засунуть себе в рот. — А что стало с хозяином? — С метром Юзестом? Так повесили его, увезли в Семисор со всеми заговорщиками…

— Госпожа! Тёмная Ночь заговорила! Она хочет говорить с Вами! Повелитель тронул жену за плечо. — Иди. Я подожду тебя у входа. * * * По длинным коридорам дворца Метарона с криком носились два дроу. Попадавшиеся им на встречу эльфы, недоумённо смотрели вслед двум любимым чадам своего Повелителя. Если принцессе такое поведение было простительно, то принц вёл себя слишком уж по-ребячески, не смотря на свой возраст. Дроу со смехом подхватил Тейранариэль. — Отпусти! Уронишь! — Ничего подобного,…

За ослепительными пляжами стояли плотные заросли мидара, разбитые там да сям скопленьицами кокосовых пальм. Деревья помахивали роскошными, совсем свежими перистыми листьями, которым еще хватало воды, запасенной землей с проливных дождей минувшего года. — Дальние окраины твоих владений, господин мой Чейзен Кейда, а за нами бессчетные острова Алдабрешского архипелага в безграничном южном океане, — голос коротышки звучал слегка насмешливо. — Не такому уж безграничному, Дев, — Кейда буквально полыхнул…

Роберт, изловчившись, кинул лассо, но промахнулся. — Роберт, ты чего творишь?! Кто тебя учил так бросать?! — рвал и метал Ганс. Смолли презрительно фыркнула, в который раз уже увернувшись от веревки: «какие же эти люди настырные. А этот толстый, с бегающими глазками, Ганс кажется, верещит, как резаная свинья». Ганс заметил, что лошадь остановилась и смотрит на него, прищурив глаза. Не отводя взгляда, он сделал пару шагов назад от загородки, краем глаза наблюдая за Робертом и Максом. Они…

 Дверь хлопнула и в комнате появилась ещё одна девушка. Она была низенькая, вся какая-то кругленькая, компактная и очень женственн6ая. Но за этой милой внешностью скрывались воистину железный характер и несгибаемая сила воли.  - Что это вы делаете? - нахмурилась Нинэль, заметив мечтательное выражение на лице Амарги.  - Нинэль! Это он, моя судьба! - бросилась к ней дриада.  - Какая по счёту? - обращаясь к Тай, фыркнула девушка и направилась к столу, заваленному книгами и…

— Эм-м-м… Здравствуйте, кто бы тут ни был! — Начала я по-эльфийски, ведь это единственный знакомый мне язык этого мира. — Может быть, познакомимся?.. А заодно — у Вас факела, часом, нет? Не люблю разговаривать, не видя лица собеседника… Метрах в трёх от меня что-то странно зашуршало, и скрежещущий голос со странным акцентом сказал: — Нэ… рассговаариваа… — И чего это его так плющит?.. Хотя, мне-то какая разница… — Скажите, уважаемый, а где мы с Вами находимся? Это ведь какая-то пещера, я правильно…