Фэнтези

– Здравствуй гость дорогой, кто таков, откуда и куда путь держишь? – Вижу, бэринги до сих пор чтят традиции. Я Тратос, скромный служитель Бога из машины, брожу по градам и весям, да помогаю людям, делясь знаниями и умениями, дарованными мне моим богом. – А я Ленька, то есть Леонид. Вообще то я не чистокровный бэринг, даже перекидываться не умею. Ой, что я вас на улице держу?! Проходите в дом, разделите со мной трапезу. – Спасибо Леонид, возможно чуточку позже. Что случилось…

Увы. Но хочу предупредить так же, что, в отличие от «коренного» мира моя книга по изложению вовсе не эпична. Это не большое полотно величавого старинного гобелена, прекрасного и бесценного, с которым надо обращаться бережно (усердно пашущие толкиеновскую ниву об этом забывают…). Это — картина неореалиста–романтика, где видно, как конь роняет с губ пену, а из–под ногтей руки, сжимающей меч, выступает кровь… И конечно же, эта книга не была бы моей книгой, не стань её главным героем «наш человек…

      Деревья, снова они. Сколько можно! Азир отправил в этот как его, а Синхаар не ведая какие тяготы придется переносить бедному ученику. Да именно ученику мага воздуха с углубленными знаниями некромантии, склонностью к безумию, все благодаря Ки, крушащему скелетов с первого удара, и еще в арсенале имелся не предсказуемый дар цветка из лабиринта. Не хило бонусов собрал!    И все же я не ощущаю себя полноценным магом. Типа он говорил, теперь лес можно пройти в пару недель, благодаря магии предоставленной…

Нормальный человек… "Но кто тогда я? — спросил он сам себя. — Не человек?" "Да, ты не человек", ответил внутренний голос. Диалог не смог развиться далее, поскольку все тело содрогнулось, сложилось пополам от дикой боли. Он перевернулся на живот, с трудом сгибая онемевшие суставы, и застонал. Застонал страшно, как раненый зверь, а не как человеческое существо. Хотя, он ведь не был человеком… Что за боль скрутила тело? Отчего она так знакома? Может быть, дают знать о себе прежние ранения? …

Велес тряхнул темноволосой головой. Паршиво начинается этот вечер: мало того, что жажда уже активно о себе напоминает, да он уже к тому же дважды поймал случайную эманацию. Пора было полностью обновить щиты, иначе от врожденной эмпатии захочется лезть на стену. Мужчина еще немного ускорил шаг, до встречи оставалось не более пары минут, а предстояло еще углубиться во дворы. Дар, его личный осведомитель, никогда не опаздывал – не стоило заставлять его ждать. Велеслав все дальше углублялся в рукотворный…

— Так точно, товарищ майор. Сражался. — А за что вы, любопытно, сражались, прапорщик? За правое, по-вашему, сражались дело? Или за неправое? Леварт вновь сглотнул слюну от неожиданности. Савельев глядел на него из-под опущенных век. — Прошло, — сказал он, акцентируя важность некоторых сказанных слов стуком карандаша о столешницу, — четыре года и восемь месяцев с заседания Политбюро, на котором незабвенной памяти товарищ Леонид Ильич Брежнев, с помощью совета незабвенной памяти товарища…

День не задался с утра. Попав под ливень, я намертво забуксовал в одном из заповедных лесов своей необъятной родины. Отчаявшись вытолкать из канавы новенькую служебную «Ниву», я, высоко поднимая ноги и вновь с внутренним содроганием опуская их в холодную вязкую грязь, пробрался к капоту и, уже в который раз, склонился над картой. Незадача… Куда ни кинь — всюду клин. Угораздило же застрять посреди дремучего леса, когда до ближайшего жилья топать километров сорок, а то и все пятьдесят по бездорожью,…

   Узелок платочка развязался, позволив трем румяным яблокам, прихваченным мной на обед, завтрак и ужин, посыпаться старосте на голову, и я с откровенным злорадством отметила, что все достигли цели. Жаль только одного - было слишком поздно...    Шесть мужиков, сыновей Ефима, - косая сажень в плечах каждый - с грозным видом обступили облюбованное мной дерево. Вот и закончилась игра в догонялки. Прощай, суетный, но привычный земной мир!    -Слезай, малышка, - ласково позвал меня младшенький,…

Бесполезно взывать к Богу или к Сатане. Это — особенно бесполезно. Это я понял еще тогда… когда вспоминал московский снег каждую ночь… Кто-то сказал, что не бывает атеистов в окопах под огнем. Не помню кто, да и не важно — потому что не так это. В окопах можно оставаться атеистом, пусть даже и под огнем. Страшно только первое время, страшно — до потери разумения. И тут не до веры, тут просто писк загнанного животного и безумное желание жить. А потом — привыкаешь. Подумаешь — пули над головой. Вот…

Сердце – бейся радостно! Мчись по телу, кровушка! Счастья и бессмертия ощущаю зов. Становлюсь прекрасною, словно в сказке Золушка. Кажется секундами "тиканье веков". 1988 г. День Победы На все вопросы став ответом, В века уходит День Победы, Скрипя протезом в тишине, Свинцом истерзан и железом, В снегах крещенный и в огне. Кому-то – прадеды и деды, Кому – мужья, кому – отцы Творили парни День Победы Бессмертный, смертные творцы. Собой прикрыли всех…

И снова под рукой и счастье и покой, И радостно река сливается с рекой, И чтоб их различать, на свете нет причины. 3 И чтоб их различать, на свете нет причины - Безмерный мир вовне и странный мир, что в нас. Любой из них вовек не исчерпать до дна, За жизнь не изучить, хотя б наполовину. Так Вечный Океан сосуществует с льдиной, Так в лучике одном звезда уже видна, Так мы – как будто врозь, но суть у нас одна И потому всегда мы внутренне едины. Но все же нет числа…

Сидя у пруда и глядя на воду, Мила думала о том, как ей поступить. Возвращаться домой ей не хотелось. «Вот бы уйти, куда глаза глядят, начать новую жизнь, полную приключений, чтоб как в кино»- мечтала она. Но попробуй, уйди, обязательно найдут. Да и идти куда? — «Вот бы произошло что-нибудь этакое». Подперев голову руками, Мила мечтала, а время шло и ничего не происходило. Всё также светило солнце, всё также прогуливались пары, начали появляться владельцы собак со своими питомцами. Тихая и…

— Господин Арьель! — к нему уже спешил сам хозяин, приветственно протягивая вперед толстые руки. — Я уж боялся, не случилась ли с вами беда. Непогода-то какая разыгралась — страх просто! Проходите, садитесь у огня, вот тут. Благородные дамы, осмелюсь попросить вас потесниться. Господин музыкант натерпелись, все дрожат-с, зуб на зуб не попадает. Две дамы в дорожных платьях, сидевшие у очага, сначала поглядывали на Арьеля с брезгливым любопытством, но, услышав обращение к нему трактирщика, сменили…

Она снова идет к обрыву, туда, где она ждала его, своего возлюблен-ного. Она не плачет и не сетует на судьбу; так же сидя на краю обрыва, она ждет рассвета. Воздух постепенно светлеет, солнце всходит из-за дальних гор, и в тот момент, когда первые солнечные лучи вспыхивают в ее воло-сах, она бросается вниз — навстречу осенним лесам. С глухим криком ее муж кидается к обрыву, но поздно — ее уже нет. И если бы он мог, он бы умер, потому что сердце его исходит болью, но, бессмертному, ему недоступно…

Великая Аранха сотворила этот мир. Она заботилась о своих детях, предупреждая их об опасности, помогая добрыми и мудрыми советами. Поэтому люди охотно прощали Маттар её кровожадность. Каждые три дня в рощу богини приводили очередную жертву — обычно хорошо откормленного комола, а иногда осуждённого на смерть преступника. Паучиха не питалась мертвечиной, она признавала только тёплую кровь. Каждую жертву — будь то человек или животное — предварительно опаивали настоем из травы озол, который погружал…

— Ой, прости, прости, прости, — быстро затараторила она, ставя в угол косу и снимая «рабочую одежду». Я глубоко выдохнула. Ну что ты с ней делать будешь? — Ладно, — быстро согласилась я, скрещивая руки на груди. — Только, прошу тебя, больше так не делай, если не хочешь остаться без сестры. И еще, почему ты опаздываешь, м? У меня тут уже чай остыл, а пирог испортился. Твой любимый, между прочим! — Ну, прости, — в сотый раз повторила сестра, присаживаясь рядом…

— Тогда для чего? — Я бесконечно уважаю вас и хочу помочь. Погасить долг. — Разумеется, не просто так. — Лорд улыбнулся. — О, я попрошу взамен сущий пустяк. — Глаза Энгара блеснули. — Мелочь в сравнении с той суммой, что вы должны. — Не могли бы вы объяснить, что имеете в виду. — Главный советник не хотел связываться с коварным и беспринципным лордом, но ситуация была такова что выбирать не приходилось. — Мне нужна ваша дочь. Если она так же хороша как ее мать, я буду счастливейшим мужчиной…

– Скучно здесь? – Очень, но дядя Валентин говорит, что если я буду неподвижно сидеть, то может Мордор и достоит до возвращения властелина. Я страшный неудачник. – Это ты правильно заметил, — вертя покривившуюся корону, я прикидывала — новую теперь придется ковать, или разогнуть эту? — Слушай Чаки. Мне надо отдохнуть, ты проводишь. – Нет, не могу, я на посту, встречаю хозяйку, — затвердил он одно и тоже. – Ты её встретил, а теперь проводи, пожалуйста. — Спрыгнув на пол, я бросилась к двери. Она…

Катастрофа разразившаяся на Геоне три месяца назад, спутала все карты «Верховному магу» и обстановка в империи стремительно выходила из-под контроля. Отрывочные сведения, которые поступали из различных, но не всегда надежных источников, не внушали доверия, однако при чудовищном информационном голоде, приходилось пользоваться даже слухами. Правда слухи ходили просто фантастические и если они верны хотя бы процентов на десять, то Меранская империя больше не существует. Забот у Агрипы в столице и так…

И Таня танцевала так, как никогда ранее. Рядом прыгала Верка – вытаращенные глаза сверкают, рыжие волосы летают около головы, щеки раскраснелись… А вокруг клубились молодые люди, белозубые, хорошо одетые, безупречно двигающиеся. Такие, каких мечтает встретить любая нормальная девушка, что отправилась на дискотеку. Все шло как надо. А потом случилось нечто странное. Голову Тани пронзила боль, а затем ей показалось, что погас свет – все до единого прожектора, лампы и прочие хитрые устройства,…