Классические детективы

Улица, окаймленная маленькими домиками с маленькими садиками, спускалась по крутому склону. Между деревьями мелькали где-то внизу, точно в пропасти, огни Парижа. Ночь уже прошла. Утро еще не наступило. Кругом была сиреневая мгла. Кое-где уже светились окна. Перед опущенным железнодорожным шлагбаумом Проспер Донж притормозил велосипед и провел его через боковой проход. За мостом Сен-Клу он повернул налево. Буксирный пароходик, тащивший за собой длинную цепочку барж, гудел изо всей мочи, требуя,…

Как бы там ни было, но Вульф согласился на это дело. Я вытащил из кармана лист бумаги, на котором делал записи по ходу разговора с Гарри Ковеном, и пробежал его глазами: Марсель Ковен, жена Адриан Гетц, друг или соратник, возможно и то и другое Патриция Лоуэлл, агент (менеджер?) Пит Жордан, художник, рисует Дэзл Дэна Байрам Хильдебранд, художник, тоже рисует Д. По словам Гарри Ковена, кто-то из этой пятерки украл его револьвер марки «Марли» 32-го калибра и он хотел выяснить…

Когда Нэн Кармин, пройдя мимо нас, вышла из гостиной, Кэлу не пришлось понижать голос – ведь он его и не повышал. – Да, двуногая, – подтвердил он. – Я решил посоветоваться с кем-нибудь, кто знает этот город, и подумал, вот этот тип – Гудвин – как раз тот, у кого можно спросить, потому что он занимается здесь детективным бизнесом и должен знать. И мой приятель, Харви Грив, сказал мне, что ты – о'кей. Я буду звать тебя Арчи, можно? Это было решено еще за столом, всегда только по имени. – Годится,…

Флора Галлант кивнула. — Я знаю. Я просто хочу, чтобы вы поняли: я вовсе не ожидаю, что вы должны мне помочь. Я человек маленький, но вот мой брат… Вы знаете, кто он? Мой брат Алек? — Да. Мистер Гудвин рассказывал мне. Прославленный модельер. — Он не просто модельер. Он — художник, гениальный художник. — Флора Галлант вовсе не убеждала, — она излагала очевидные факты. — Неприятности возникли у него, почему я и пыталась принять все меры предосторожности. Именно поэтому я и обратилась а вам,…

— Неприятности? — Пожалуйста, не здесь! — взмолилась Тина, повела глазами налево, потом направо. — Мы с трудом набрались храбрости, чтобы выйти на улицу, и, к счастью, увидели вас. Мы не знали, где входная дверь — на крыльце или рядом. Умоляю, впустите нас. Это шло вразрез с моими планами: я собирался кое-что сделать по дому до того, как в одиннадцать часов спустится из оранжереи Вулф. Визит этой пары не сулил никаких прибылей. — Вы как-то сказали, — едва не рыдая, проговорил Карл, — что людям,…

– Нет, сэр! – выразительно сказал он. – Пожалуй, около двухсот человек обоего пола сидели в этом самом кресле, мистер Пур, и пытались воспользоваться моими услугами, чтобы предотвратить угрожавшее им убийство. Его взгляд перешел на меня: – Сколько, Арчи ? Чтобы сделать ему приятное, я сказал: – Двести девять. – И я когда-нибудь брался за это? – Нет, сэр. Никогда. Вульф указал пальцем на Юджина. – За два миллиона долларов в год вы можете чрезвычайно затруднить работу вашим убийцам.…

Поначалу жители деревни очень гостеприимно приняли восьмерых воинов. И воины, успокоенные таким приемом и простодушием крестьян, решили остаться в этой горной деревушке на неопределенное время; они стали носить крестьянскую одежду и даже занялись обжигом дерева. Обнаружить глухую деревушку, затерянную в дремучих лесах, было делом непростым, что вполне устраивало беглых самураев. На крайний случай убежищем им могли бы послужить и пещеры, коих в окрестностях было великое множество. Почва в этих местах…

– Тебе почти ничего не придется делать. Движением, которое как бы явилось логическим продолжением его слов, он вынул из кармана буклет туристического агентства и швырнул его на стол. Красочное фото на первой странице, более реальное, чем сама природа, идеализированное нежными оттенками красок, изображало залив Рио-де-Жанейро на фоне знаменитого пика Корковадо. Рекламный заголовок погружал в мечтательную задумчивость: «Рио – всего лишь в нескольких часах лета от Парижа!» – Вот, посмотри! – воскликнул…

ІІІ Дитячі літа Не судилося Мотрі щастя. Її і матір стали цуратися люди, обходити їхню хату стороною. Нужда несказанна, злидні невилазні, хоч день і ніч жінка працює і в полі, і дома. Баба Оришка доглядала онука, розказувала казки, відповідала на його запитання. Тільки з нею спілкувався Чіпка, бо ровесники не приймали хлопця, обзивали «байстрюком» і «виродком», а мати, замордована роботою й нестатками, часто била й лаяла його. За це Чіпка не любив матері, був лютий на неї, міг би -…

Один Пилсудский пробирается по буграм. Вздыхает, бормочет что-то и подвигается вперед шаг за шагом, сгорбившись. Точно больше становится ящик за день и всей своей тяжестью давит на спину. Нога скрипит с каким-то треском, точно разламывается, и ступает куда-то в сторону. Дом Пилсудского в самом конце Гражданской, где бугры поднимаются стеной над крутым спуском к реке. Как только доберется Пилсудский до своей калитки, прямо на землю сбрасывает ящик. И переводит дух. Каждый вечер шагает так Поликарп…

— Разумеется, мосье Пуаро, вы понимаете: дело совершенно секретное. Случилось ужасное: похищены чертежи новейшей подводной лодки типа Зет. — И когда это произошло? — Сегодня вечером — менее трех часов назад. Думаю, что масштабы несчастья вы прекрасно можете представить себе и сами. Крайне важно, чтобы инцидент не получил огласки. Постараюсь изложить факты по возможности кратко. На выходные у меня собрались адмирал (учтивый кивок в сторону сэра Вэйрдейла) с женой и сыном, а также миссис Конрад —…

Сон и впрямь был изумительным по своей красоте. Там был Дом, и странно, Джон ведь прекрасно знал, что в этом сне было много чего еще, но помнил он только Дом. И, чем больше Джон приглядывался к нему, тем отчетливее понимал, что никак не может его знать. Да что там, он и мечтать о таком не мог. Дом был ослепительно белый, он стоял на холме, окруженном могучими деревьями, а вдали синели холмы, но пейзаж не имел никакого отношения к красоте Дома, в этом были и странность и смысл всего сна. Дом был…

— Нет, это не совсем то, — задумчиво отозвалась Таппенс. — Меня бы с тобой не пустили, а жажда деятельности обуревает именно меня. Жажда деятельности! Вот что мучает меня целыми днями. — Займись хозяйством, — предложил Томми, широким взмахом руки обводя фронт работ. — Я занимаюсь, — оскорбилась Таппенс. — Каждый день. По двадцать минут после завтрака. Или у тебя какие-то претензии? — Как хозяйка ты такое совершенство, что даже противно. — Спасибо на добром слове! — фыркнула Таппенс. — У…

— Да что такое честность? — неожиданно вмешался француз. — Нечто неуловимое: нюанс, условность. В каждой стране ее понимают по-своему. Арабу, например, будет стыдно не потому, что он украл или солгал, а потому, что он обокрал или обманул не того, кого нужно. — Интересный подход, — заметил доктор Карвер. — Лишний раз подтверждающий превосходство Запада над Востоком, — вставил мистер Бланделл. — Если бы можно было дать этим несчастным хоть какое-то образование… — Чепуха это, это ваше образование, —…

— Джонс снова запил, — печально сообщил викарий. — Странно. Он ведь добровольно принял обет трезвости. — Мерзавец, — коротко сказала Клэр. — Не судите его строго, — смиренно проговорил викарий. — Мы не можем понять его искушений, поскольку стремление к спиртному нам чуждо, но у каждого свои искушения, и, думаю, его нужно простить. — Может быть, — неуверенно ответила Клэр. Викарий искоса взглянул на нее. — Некоторым посчастливилось избежать искушений, — мягко произнес он, но эго лишь до поры…

— С большим интересом прочел вашу книгу, доктор Кларк, — учтиво сообщил он. — Хотя, признаться, без специальных знаний местами приходится трудновато… — Парфитт, давайте определимся сразу, — перебил его сэр Джордж. — Или мы спим, или разговариваем. Сам я, признаться, страдаю бессонницей, поэтому… — О да! Разумеется! Конечно! — подхватил каноник. — Я и сам плохо сплю в поездах, да еще и книга скучная попалась… — Он прикусил язык. Доктор чуть лукаво улыбнулся и сказал: — К тому же когда еще соберешь…

— Не совсем, — выдавил он. — Но последнее время я много работал за границей. Учился, знаете ли, методам «Сюрте». [2] — О! — с уважением протянула девушка. Девушка, как Томми и говорил, была совершенно очаровательна. Совсем еще юная и худенькая, с большими серьезными глазами. Она была в маленьком коричневом берете, из-под которого выбивались упрямые золотистые локоны. Что она нервничает, было ясно с первого взгляда. Ее хрупкие пальцы все время сплетались и расплетались, а едва освободившись, начинали…

— И вероятно, повод к разводу должны предоставить вы? — Разумеется. Не могу же я допустить, чтобы ее затаскали по инстанциям. Мистер Пайн задумчиво посмотрел на своего клиента. — И однако, вы пришли ко мне. Почему? Мистер Вейд смущенно улыбнулся. — Сам не знаю. Понимаете, я не очень-то разбираюсь в таких делах. Совершенно растерялся. Думал, может, вы что посоветуете? Понимаете, она дала мне полгода. Мы так и договорились: если через шесть месяцев ничего не изменится — я ухожу. Вот я и подумал:…

Я заметил, что именно свежий воздух меня и прельщает. — А если пойдет дождь? Погода у вас в Англии такая непостоянная! — На этот случай предусмотрен тент. Впрочем, при сильном дожде поездка будет отменена. — А! Тогда будем надеяться, что пойдет дождь, — сказал Пуаро. — Если, конечно, вы так не хотите… — Нет-нет, mon ami! Я же вижу, как вас тянет на эту автобусную экскурсию. Слава Богу, что я захватил два шерстяных пледа. — Он вздохнул. — Но у нас, надеюсь, будет достаточно времени в Шерлок-Бэй?…

Если дом Мак-Кэби был тем, который помнил Эллери, то он стоял на углу Стейт-стрит и Аппер-Фоуминг-стрит, — это было самое большое здание, и оно громче всех молило о помощи. Мак-Кэби, сообщал «Архив», был «городским отшельником». Он редко покидал свои ветхие владения — торговцы Хай-Виллидж заявляли, что уже много лет не видели его на Площади или на Лоуэр-Мейн. В былые дни Мак-Кэби считали скрягой, пожиравшим глазами гипотетические кучи золота и бриллиантов при газовом освещении своего фамильного…