Любовные романы

И хохочет. И – снова пинает его кресло. А я даже не делаю ей замечание. Я просто в ступоре… Он переводит взгляд на нее. На меня. Снова на нее. – Твоя? Я молча киваю. – Поздравляю. Я снова киваю. – С Новым годом, с новым счастьем! – беснуется Машенька. – И тебя с наступающим. – Ты кто? – позабыв обо всех правилах приличия, спрашивает она. Я могла бы ответить на этот вопрос. Если бы не утратила дар речи. И если бы хотела… – Я Миша. – Я тебя съем! – выдает моя невоспитанная…

Латрова в этот момент показательно нагнулась и резко поднялась, изображая танец. Ее трусики стали очень даже заметны, и Маша только покачала головой. Взглянув на белоснежный потолок, который лично белила в наказание за Ольгу, умудрившуюся устроить пожар на кухне, пока жарила картошку и варила суп, поинтересовалась: – Может, поприличнее что-то? Сильно коротко… – Что? Ты о чем? Жара! Предлагаешь мне париться, что ли? – с возмущением запричитала Латрова, в полной уверенности, что Воропаева далека…

Ники злобно плюхнулась на стул, окинув недовольным взглядом Криса. Он уловил этот взгляд и суетливо отвернулся, уткнувшись в учебник. С одной стороны, ему хотелось заступиться за неё, а с другой, он был рад, что проведет с ней хотя бы пару часов наедине. Да и как, если подумать, он мог заступиться? Перечить учителю? Сказать, что срочно нужно бежать домой после уроков, поэтому крысы поживут какое-то время без генеральной уборки? Нет, это была не его история. Кристофер был непопулярным парнем в…

– Что ж, я почти готов нанять эту единственную, – выбрасываю пустой стаканчик и поднимаюсь на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй, приватный уровень клуба, миновав который, попаду к своему кабинету. – Учтите, Арсений Эльдарович, – она поднимает палец. – Девушка ещё учится и совсем без опыта. Откровенно говоря, кандидат так себе. – Вот чёрт. Мне не пошутить про «забудь всё, чему тебя учили в университете»? – усмехаюсь я, прежде чем скрыться за поворотом лестницы. Машу рукой знакомым…

Подошла к кафе, толкнула тяжёлую стеклянную дверь и зашла внутрь. Играла тихая музыка, в зале было немного людей. Я огляделась по сторонам. Администратор, узнав меня, улыбнулся и жестом показал, куда мне нужно идти. Прошла через зал, но, услышав знакомый голос, остановилась. Не знаю, почему я это сделала. Может быть, что-то меня остановило? Моё сердце дрогнуло, и на лице сразу появилась улыбка. Но то, что я услышала, стало шоком для меня. Я была готова умереть на этом месте, испариться, стать…

Спустя несколько мгновений я уже слышу, как открываются дверцы кухонных шкафов, звон чашки, которую поставили на столешницу, и то, как Вик наливает кофе. Я стараюсь отвлечься от неприятных ощущений и иду в душ. Горячая вода не приносит облегчения – она лишь смывает пот, который успел впитаться в кожу. Никогда не понимала людей, которые считают, что душ может сделать их чище. После него я ощущаю себя такой же грязной. Не всю грязь можно смыть водой и мылом. Надев серую медицинскую форму, я высушиваю…

– Вам для двух учеников можно и в другое место переехать. Он подходит ещё ближе. Я выставляю руку вперёд и указываю ему на дверь. – Вы нахал и грубиян! Уходите! Ближе Давид не подходит, мой палец упирается в его крепкую грудь. Но хоть какое-то расстояние. И тут ресторатор теряет всяческое терпение, а заодно и манеры. – Чего такая упёртая?! Продай мне студию и живи себе дальше. С хорошими деньгами в кармане. А не так, как сейчас. – Вы мне в кошелёк не лезьте. Сказала, нет! Давид перехватывает…

И нет, я не о дне своего попаданства говорю. Совсем не о нём… Дорогие читатели, приветприветствую Вас в заключительной серии этого антистресс-литсериала) Глава 2 В тот роковой для него день выяснилось, что дракон, который притащил меня сюда из моего мира, который сделал меня воровкой, вынудив случайно украсть свадебное платье, который расстроил мою свадьбу и заставил меня по всему древнему миру искать ему истинную, тот самый ударенный на голову древний ящер, который потребовал сходу…

Я родилась через десять лет после последнего сына. Младшая. Единственная дочь среди четырёх братьев. Я видела, как в других семьях младших девочек балуют. Как отцы носят их на руках. Как матери любят, оберегают, утирают слёзы, когда они плачут. Но это было не про меня. Я не была любимой. Я не была желанной. Я была обязанностью. Нежданной обузой, которую надо было воспитать правильно. А значит – сломать. С детства меня учили, что я не имею права выбирать. Я не могла дружить с кем хочу. Не могла…

Выхожу из лифта, взгляд натыкается на баннер, и я пробегаю глазами по надписи. «Ежегодный бал-маскарад в честь тридцатой годовщины образования отелей Парадис.» А я совсем забыла об этом событии… «Сегодня в двадцать два часа. Вход только в маске!» Иду мимо баннера, делая себе мысленную пометку, спуститься и проверить, как персонал подготовился к празднованию. Миную несколько дверей соседних номеров, подходя наконец к своей. Толкаю ключ-карту в слот и оказываюсь в прохладе пустого номера. И…

– Я так горжусь вами, девочки, – сказала Анжи, обнимая Хлою, а потом Меган. – Не забудь Джошуа, – напомнила младшая сестра, – мы обязаны ему частью успеха. – Спасибо, Хлоя, – подошел к ним Джошуа. – Вы трое играли великолепно. – Он обнял Анжи за талию и нежно поцеловал. Меган мечтательно вздохнула, надеясь, что однажды встретит мужчину своей мечты. – Мои похвалы не сравнятся с высокой оценкой композитора, – прозвучал голос их отца, вышедшего из-за кулис, – но вы превзошли себя. Я почти перестал…

Сжимаю кулаки, чувствуя злость от бессилия. – Настя, привет. Как делишки? Чего грустная такая? Обидел кто? – подмигивает мне наш бармен Егорка. Он моего возраста, веселый и беспечный, каким и должен быть двадцать два года. И я немного завидую его легкости и веселому нраву, потому что сама не помню, когда последний раз чувствовала себя отдохнувшей и по настоящему расслабленной, на свой возраст. Я взвалила на свои плечи слишком много и иногда не знаю, как справиться. – Привет. Все хорошо. Все…

– Я еще не видел, чтобы женщина так быстро отшила тебя, Айк! Айк оглянулся на толстяка, сидевшего неподалеку. – И не увидишь! Его рука скользнула ниже, обхватила ягодицы девушки. Внутри у Келли все оборвалось, и, не вполне понимая, что делает, она со всего размаху залепила ему пощечину. Айк зашипел от боли, и это шипение отчетливо прозвучало во внезапно наступившей тишине. Келли чувствовала, что на них смотрят, но парень ее не отпускал. Он даже улыбался. Боже правый, ему это нравится, с ужасом…

Я абсолютно ничего не узнала о Египте! Нам было смертельно жалко тратить драгоценное время на осмотр достопримечательностей: выполнили свою «программу-минимум» и забились в комнату. Долго потом смеялись, что вполне можно было снять номер в гостинице где-нибудь под Москвой и не тратить деньги на самолет. Хотя это и неправда. Жара на улице, общая атмосфера праздника явно добавляли чувственности в наши отношения. Все в отеле называли нас «наши молодожены» и относились с нежностью и умилением. Подкармливали.…

Окутанная туманом сова через несколько секунд исчезла, оставив в ночи только громкий крик как воспоминание о себе. Ариана упорно бежала по извилистым тропам, намереваясь непременно настигнуть птицу. Четверть часа спустя она поняла две вещи – сова потерялась… И она тоже. Темная зловещая фигура стояла у внушительных железных ворот, вглядываясь в едва различимые очертания особняка, глаза горели ненавистью, душа жила ожиданием. Шесть лет. Шесть лет изгнания, обжигающей ненависти, порожденной…

Сабрина подняла глаза. Снегопад еще только начался, но не пройдет и получаса, как буран всей силой обрушится на нее, и если к тому времени она не выберется из леса, то непременно замерзнет. Девушка вынудила себя снова оглядеться. Кажется ей или снег в самом деле стал гуще? Она неохотно оттолкнулась от дерева и решительно шагнула вперед, от души надеясь, что движется к югу. Ах, это ей возмездие за чрезмерную самоуверенность! Даже когда кобыла охромела, Сабрина легкомысленно посчитала, что сумеет…

Она проснулась с трудом. Голова трещала, как и полагалось после такого насыщенного радостями вечерка, к горлу подкатывала тошнота, во рту – самая натуральная помойка, да еще и спина почему-то отчаянно болела. Илона с трудом разлепила веки, с трудом повернула голову. Что это за мужик рядом храпит? И где она, собственно говоря? Постанывая и покряхтывая, Илона отбросила грязное лоскутное одеяло и села, спустив ноги на пол. Где тут туалет, черт побери? И ванная? Илона встала, натянула на себя какой-то…

Пролог Высокая женщина с лицом, закрытым чадрой, в просторном одеянии из голубой парчи пристально всматривалась в стоявших на возвышении людей. Темные глаза оценивающе оглядывали каждого обнаженного мужчину, не пропуская ни малейшей подробности его анатомии. Очевидно, ни один не удовлетворял незнакомку, поскольку прошло немало времени, прежде чем она повелительно подняла украшенную золотыми браслетами руку. – Этот, – произнесла она, небрежно ткнув в раба толстым, белым, унизанным перстнями…

Но мой муж не считал женские проблемы заслуживающими внимания. И прошло довольно много времени, прежде чем я это поняла. И приняла. – Ты – шовинист! – кричала я, горя желанием грохнуть об пол тарелку. – Может, дать тебе пластиковых? – спокойно интересовался он. – А то потом сама плакать будешь. – Ну и пусть, – обиженно отвечала я. – Вот в этом ты вся. Сначала наворотишь дел, не думая о последствиях, а потом рыдаешь, перебирая осколки! – довольно восклицал Костя и отбывал к телевизору смотреть…

Вообще, социальные сети, в которые мы с такой радостью попались, убили одно из важных достоинств Интернета – анонимность. В две тысячи пятом году нам казалось, что нас невозможно увидеть и никак невозможно отследить. Иллюзия была так прочна, что мы почти на сто процентов были уверены, что все видят исключительно те образы, которые мы сами и создаем. Не больше, но и не меньше. А сейчас ты набираешь фамилию и имя в «Фейсбуке» или «ВКонтакте», «Одноклассниках» или «Моем мире», и все. Рассматриваешь…