Мистика

Время шло к полуночи, когда молодой человек вышел в самую настоящую метель – снег тут же забивался в нос, глаза и уши, оседал за шиворотом, где моментально начинал таять. Юрка попытался прикурить, но огонёк зажигалки не успевал даже появиться, как его гасило порывами ветра. Подняв воротник и максимально спрятав в него голову, он бодрой рысцой добежал до машины, наскоро обтряхнул ее от снега (который, впрочем, сразу же наметало заново) и нырнул внутрь. В ещё холодное, не прогревшееся нутро автомобиля,…

Взяв ее подмышку, Нина прошла в соседнюю комнату. Стерла пыль со старого кожаного дивана, легла и раскрыла пожелтевшие страницы. На титуле жирной вязью красовалось название: «Колыбельные напевы лютичей». Автором значилась свекровь: Кузнецова И. С., хотя Нина никогда не слышала об этой работе. Книги Ирины Сергеевны – знаменитого этнографа, доктора наук – перевернули жизнь Нины, и еще на первом курсе университета она заболела этнографией и фольклором. Но как она ни старалась, сблизиться с Ириной…

Когда высокие напольные часы с дубовой отделкой оказались триумфально установлены около рабочего места мастера, пан Якуб с любопытством принялся их изучать. Две вытянутые гирьки на цепочках мягко покачивались за стеклом, из-за которого доносилось чёткое тиканье. – Часы работают, – заметил мужчина и прикоснулся пальцами к блестящей металлической вязи с названием «Меридиан». – Удивительно, я никогда не слышал ранее о такой фирме. Этот экземпляр достаточно старый. Быть может, даже ручная работа конкретного…

Ещё немного полюбовавшись готическим стилем дома, мама вздохнула и обняв, прижала меня к себе. – Скоро мы перестанем нуждаться в чём-либо, – прошептала она мне на ушко, – надо только всё это перетерпеть, и я уверена, что ты справишься. Ну а куда мне было деваться, мне был 21 год, я уже был взрослым человеком, и показывать слабость не входило в мои планы. Помахав рукой маме, и проводив её взглядом до калитки, я дёрнул ручку двери на себя. За дверью находился тамбур, примерно два с половиной, на…

Недалеко от той пивнушки был пологий спуск к чернеющей в ночи Влтаве, откуда тянуло сыростью и речным холодом. Я спустился туда, где вода уже омывала брусчатку, с каждой волной оживляя узор ее швов. По черной воде скользили длинношеие лебеди. Некоторые из них ходили по берегу, неуклюже переступая с лапки на лапку. Последний раз я был здесь незадолго до смерти отца, шесть лет назад. Воспоминания из этого города ценны для меня как память о последних моментах детства. Потому что прошлая жизнь после…

Я поднялся на открытую площадку. Вид, конечно, невероятный. Ветер немного стих, но еще продолжал гнать волны к берегу, разбивая их о скалы. Я любовался природой, ради которой сбежал из своего серого города. И вдруг услышал, как кто-то зовет меня по имени. Я резко обернулся, но никого не увидел. Побежал обратно в рабочее помещение, обошел все комнаты, осмотрел лестницу, спустился и вновь поднялся. Это уже не смешно. Я что, схожу с ума? Ладно, наверное, разыгралось воображение. Пойду работать, а…

Поселок был разделен дорогой на две части, и как водится, дорога рассматривалась мальчишками как граница в периоды конфликтов, когда начинались недружественные действия – угрозы с вражеской территории, нападения и драки между группами однолеток. В мирные периоды – волейбол и игра в войну в сараях – там было где спрятаться! В вечернее время по Кондратьевскому иногда торжественно шествовали полупьяные гопы из пацанов от десяти до шестнадцати лет, задирая прохожих и распевая лихие песни под гитару:…

Раздосадованные журналисты начали расходиться. Многие были возмущены таким явно купленным приговором, но мало кто удивился этому, все давно уже привыкли, что в этом городе правит тот, у кого есть деньги. – Алло, Марк, ну как бухаешь? – весёлым тоном спросил Лёха. – Да, Лёшка, пью Blue Label? Уже третий бокал. Хочу поскорее стереть всё из памяти. – утомлённый Марк явно не был настроен на продолжительную беседу. – Слушай, давай сегодня затусим. – не унимался оппонент Марка. – Слышь, Быстрый,…

На миг я утратил способность дышать. В следующем окне я заметил ученика, который смотрел в окно, в отличие от сверстников. Моему зрению не хватало остроты, чтобы я мог разглядеть его черты лица и уследить направление его взгляда. Но мне казалось, что он смотрит прямо на меня. Невозмутимо и хладнокровно. Без малейшего намека на движение. Рюкзак, который до этого момента я практически не ощущал, показался мне слишком тяжелым, а ноги резко заболели от усталости. Я отвернулся и зашагал дальше. Пару раз…

– Однажды мы вернулись в то поселение, за которое нам больше не платили, – спокойно сказал я. – Надо было доделать кое-что… На самой окраине нас встретила медленно идущая женщина, покрытая кровью с ног до головы. У нее был этот взгляд… тот, что появляется как отражение ада, если долго в него всматриваться. Ничего членораздельного она не могла сказать, просто показала трясущейся рукой куда-то за спину. Я ненадолго замолчал, внутренне надеясь на то, что он заговорит и одновременно мысленно умоляя…

– Мальчик тоже черный? – усмехнулся Серега. – Не важно, – сбился с мысли Андрей, – просто парнишка и парнишка. Пошел он на трек кататься, тренироваться, значит… Лена прижалась покрепче, хотя ничего в реальном мире не происходило. Пашка отвел глаза от леса и уставился на костер. – Не буду туда больше смотреть, – произнес он себе под нос. – Ага, – Андрей продолжил, – катался-катался и вдруг к нему подходит черный скейтбордист и говорит «давай научу!». Серега сплюнул в сторону. – А…

До слуха часто доносились звуки выходящего газа, напоминающие человеческие вздохи и душераздирающий вой. – То проклятые души стонут и плачут. Никак им не вырваться из душных объятий. Не переродиться в новом воплощении, не унестись ветром тучкой мошек. Так и стелются они утренним туманом в поисках новых жертв. *** Аливия оглянулась и попрощалась с прошлым. В ее темных глазах отражалось пламя жадно пожирающее когда-то цветущее поселение. Боль и тоска пронзила мозг вместе с наступающими схватками.…

Девушка, судя по всему, почувствовала мой взгляд, посмотрела прямо на меня. Я быстро отвернулся. Надеюсь, она не поняла, что я её разглядывал. Прямо за мной сидела молодая пара с ребёнком. Женщина прижимала малыша к себе и играла с ним зелёным скелетом на пружине. У игрушки были жутковатые белые выпученные глаза. Мужчина держал телефон: ему что-то говорили в трубку, слов не разобрать, а сам он молчал. Женщина пытается взять у мужа телефон. Но он отстраняется, а она вздыхает и продолжает занимать…

–Вы с папой смотрели его, а я не спал и тоже смотрел. Это давно было. У нас ещё был телевизор, и вы с папой ещё были весёлыми. Её душил нервный смех. Она изо всех сил старалась сдержаться. Чувствовала, что, если поддастся смеху, потом не сможет остановиться, пока не выплачет все накопившиеся слёзы. А накопилось их много! Когда она – бесконечно давно – дерзила матери, отстаивая своё право на самостоятельную жизнь и самостоятельный выбор, ей и в голову не приходило, что в жизни может быть такая…

Осматривая башню, молодая женщина на мгновение задержала взгляд на верхнем оконном проёме. И неожиданно заметила силуэт женщины в чёрных одеждах, лицо которой было скрыто вуалью. Чёрная женщина выглянула из окна и, убрав с лица вуаль, надменно улыбалась. Виденье ввергло молодую маму в оцепенение. По её телу пробежал озноб, кровь застучала в висках, а руки похолодели. Девочка заметила произошедшие с мамой изменения. – Что с тобой? – забеспокоился ребёнок, с силой потянув руку матери. Но…

Среди больших альбомов оказался один маленький. Потрёпанный, в пыли, черного цвета. Он выглядел так, будто его доставали очень редко и тщательно скрывали от окружающих, забросив в дальний угол, где никто не будет его искать. В этом альбоме были черно-белые фотографии разных людей, мужчин, детей и женщин, которых я никогда не видел. Они выглядели жутко, от взгляда на них становилось холодно, а внутри все сжималось. Сначала я думал, что это просто друзья бабушки из прошлого или что-то в этом роде,…