Научная фантастика

Наконец, друзья пошли на компромисс: кто проигрывает партию в шахматы, тот несет сок. Через полчаса выяснилось, что партия идет к твердой ничьей. Археологи мрачно уставились на доску. — Предлагаю тебе ничью, — проговорил Алексей. Ричард хотел что-то сказать, но Алексей закончил свою мысль: Хотя ты и проигрываешь. В благодарность ты сходишь за соком. От негодования Ричард даже сделал героическое усилие и привстал. — Это Я проигрываю? Может быть, все-таки, за соком пойдешь ты? Смотри, я делаю…

— Не парень, а профессор. Клонов штампует. Надо тебе? — Его копию? А как отличать? — Только в постели, — засмеялась чернобровая и взлетела к потолку, на ходу поправляя стрекозиные крылья за спиной. Между тем означенный господин весьма внимательно приглядывался к неразлучной парочке. Мечта о власти над миром, мучившая его с детства, достигла апогея. Теперь молодой профессор задумал подчинить себе все лаборатории института, раскинувшегося на многие километры под землёй. Блондинка и брюнетка привлекали…

Перед ним стояли клетки с несчастными, что будут преподнесены боевой машине как живая дань. Среди пленников, людей и животных, теперь установилась абсолютная тишина и неподвижность. Все они смотрели на отверстие, в которое им вскоре предстояло войти. Голос капитана отделения разорвал гудящую тишину. — Запускайте их, — выкрикнул он, — и помните: не смотрите на вход! Два солдата покатили первую клетку к отверстию. Они толкали ее, повернувшись спинами к исполинским стенам машины.…

Детский кошмар: будто шагаешь из окна и падаешь, падаешь… Больше всего на свете боюсь высоты. Если какой-нибудь человек при мне подходит к открытому окошку, мне становится дурно. В паху больно тянет, ноги слабеют, и хочется закричать: "Да отойди же ты! Разобьёшься!" А тут — сам, своей волей. Главное — не глядеть вниз. Воздух прогнулся авоськой, опасно провис. Любое неосторожное движение — непрочные нити лопнут, а внизу асфальт, положенный совсем недавно поверх булыжника. Интересно, на что верней…

Это случилось во время Тройной Ярмарки, на Новой Сцене, когда она еще действительно была новой. Роскошное освещение, порядком взвинченная толпа — и Великий Замбези в превосходной форме. Вероника, сияющая, словно драгоценный камень, входит в ящик. Замбези закрывает его, и зрители замирают от предвкушения того удивительного, что должно сейчас произойти. Наконец, Картелл, выдержав паузу, начинает снимать крышку, чтобы все могли убедиться, что ящик пуст. Но провалиться нам на этом месте, если так и…

«А вот знай наших!» — подумал Шамрай весело. В лифте дежурил живой лифтер. В ливрее. Или как там этот попугайский наряд с галунами и позументами зовется? В общем, ни дать ни взять «человек» из московского кабака позапрошлого века. — Прошу, господа! — хорошо поставленным баритоном пригласил лифтер и величественно сделал ручкой. — У, шайтан! — тихо сказал Шамрай и качнул головой. Потехин просто с легким щелчком подобрал челюсть. В лифте наличествовали: кожаный диван на три персоны, пара аутентичных…

Существо было как минимум три фута длиной, с отвратительными мандибулами. Спинной щиток блестел на солнце, сам таракан, не двигаясь, смотрел на человека. Потом снова издал механический, дребезжащий звук. На этот раз вслед за звуком раздался скрипучий голос: — Бонжур. Мужчина два года изучал: французский в старших классах, но абсолютно ничего не мог вспомнить. Наверное, все это ему снится, решил он и закрыл глаза. — Вы говорите по-английски? — вновь зазвучал скрипучий голос. Мужчина…

Буржуазные и псевдосоциалистические государства не могут понять, что человек — раб Божий. Они так и не осознают того счастья, которое власть Аллаха им принесёт. В своё время ислам распространялся огнём и мечом. Сначала после исламизации человек, как и государство, не понимает своего нового качества. Помню, когда мне было семь лет, мне делали обряд обрезания. Отец сделал мне обезболивающий укол и привязал к дереву, а двое мулл в это время переводили меня в исламскую веру. Несмотря на укол, мне было…

Еврейский же Бог – Бог всего мира. Он – универсальный Бог, которому можно поклоняться в любой стране. Он не терпит соперников, и надеяться на его защиту может любой человек. Евреи, будучи меньшинством, не отказывались от своей веры, и не собирались становиться людьми второго сорта, и стремились в эллинистических и римских городах приобрести статус граждан, что становилось причиной нетерпимости среди греков и римлян. Римский полководец Помпей в 63 году до нашей эры войдя в Иерусалим, ворвался в…

Примерно с неделю, закрывая ночью глаза, я видел красивейшие панорамные кадры, как в кино: леса, поля, мосты, реки, заборы, рельсы, дорожных рабочих, размахивающих кирками и лопатами… Картинки мелькали одна за другой, пока я не засыпал. Никаких сюжетов к ним не прилагалось. Мне даже стало грустно, когда они перестали меня посещать. Еще я увидел несколько необычайно ярких постдоксепиновых снов. Один из них — огромный ядерный гриб над Нью-Йорком — и стал темой моего очередного рассказа. Я написал его,…

Профессор Мушка не был похож на свою фамилию и уж тем более на имя — Ладан, не говоря об отчестве — Семенович. Тяжелый, почти квадратный подбородок, голубые, с пренебрежительным прищуром, глаза, греко-римский прямой нос, рост 185 сантиметров, великолепная осанка и руки, на которых заметны подозрительные ссадины, характерные для часто сжимающихся в кулаки, со всеми вытекающими из этого последствиями. Он преподавал, точнее, давал уроки актерского мастерства в закрытой школе внешней разведки, там же…

Оранжевый тоннель все тоньше, он пульсирует и бьется все быстрее, все ярче вспыхивают фиолетовые искры, тают в пространстве, переливаясь в постоянный трепещущий гул, впереди точка — конец тоннеля. Я мыслю себя маленьким. Я все тише и тоньше, Я прозрачен как острие иглы, Я все короче, как высыхающая капля. Я — ничто, Я почти тишина, Я почти не свечусь и не отражаю света, меня все меньше, а пространства вокруг все больше. Я крохотная тень в оглушительном пространстве. Я прохожу в русло тоннеля. Вспышка…

— Он приехал недавно, — сообщила Эмилия, — около трех недель назад. — Трех дней, — поправил ее Чарльз, пытаясь помочь. Однако, его измерение времени не зависело от календаря. Он измерял время, сообразуясь со значительностью событий, и понятие «день» не служило для него стандартом. Когда он был болен, или когда шел дождь, время для него тянулось медленно, когда же он совершал веселые прогулки в Океанском Парке или играл на заднем дворе, время бежало гораздо быстрее. — Это было три недели назад, —…

Вчера я наконец вспомнил. Мы с ним проговорили некоторое время, а когда я смотрел ему вслед, наблюдая за его плавным, неспешным, но неудержимым перемещением к дверному проему, мне показалось, что нечто, какая-то характерная для давних лет деталь, исчезло бесследно. Я смежил веки и постарался как можно тщательнее припомнить, что же это могло быть, заранее отбросив всякие скептические настроения, и в конце концов доискался его: то был краткий металлический просверк над головой Мистера Миллиона. …

Мы проезжаем сквозь длинную шеренгу машин, работающих на тяжелом нефтяном топливе, их двигатели только частично модифицированы под водородное горючее. Воздух смердит бензином, этот полузабытый запах напоминает о детстве. Мы плавимся от жары. По моему лицу течет пот. Я медленно сосу воду из бутылки, которую привезла из Зеленой зоны — дурацкое название, присваиваемое любой американской базе на любой «войне» со времен Ирака. В Зеленой зоне нет даже крошечного островка зелени. Там только здания, которые…

"Не такой уж дешевый, мое золотце!" - зудел настырный внутренний голос, - "раз ты сама на него купилась." Раздвоение личности не входило в жизненную программу Вилены, поэтому она постаралась успокоиться и начала размышлять. "В конце концов есть только один способ выяснить правду- чтобы узнать вкус яичницы надо ее как минимум попробовать. Можно просто позвонить по указанным телефонам и задать парочку вопросов. Потерять я ничего не потеряю- ведь в любой момент можно дать отбой-…

Контракт тут же оказался у меня перед глазами. Я внимательно прочитал эту бумагу, общий смысл которой сводился к тому, что фирма не несет никакой ответственности, иначе говоря, перекладывает ее с себя на клиента, то есть на меня. - Странный какой контракт, - задумчиво сказал я, ставя свою подпись услужливо поданной мне авторучкой. - Вы всерьез полагаете, что если вдруг клиент вознамерится оспорить что-то, взыскать с вас компенсацию за моральный, скажем, ущерб, то вы сможете благодаря этой бумаге…

Совещание было коротким. Сводки о смертях по городам, на перевалочных космических базах, планетах-колониях. Умирали везде, и в том же возрасте. Информация по анализу историй болезней ничего нового не дала. "Топчемся на месте, не сдвинулись ни на йоту", — недовольно подумал Вадим. Набрал номер домашнего телефона. Длинные гудки. Опять кольнуло сердце. "Кто-нибудь, — шептал Вадим, — возьмите трубку!" В квартире кроме жены дети, и звонил он домой несколько раз в день. Страх за Аллу не оставлял его…

— Не потеряй! — голос пани зазвучал строже. — Она принесет тебе удачу. Но только это не совсем для тебя подарок, слышишь? — А для кого?! — Для того, кто еще не родился. Ты сохранишь дельфина… Ну, вот эту рыбку, и сделаешь так, чтобы он достался Маурицию Бенёвскому, который родится еще не скоро. Но другого Мауриция в семье не будет, поэтому главное: не забудь! А пока дельфин твой, никому его не показывай. Все поняла? — Да! — Моника отправила рыбку поплавать себе в рукав. — Мауриций… А когда…

— Да никого там не будет! Все поедут на природу, отдыхать, а ты будешь сидеть один-единственный online! — Ничего, я это переживу, — пробурчал он себе под нос, но мама, к счастью, не услышала. Некоторое время все молчали. Мама нервно болтала чайной ложечкой в стакане. Сын, подперев голову рукой, с безучастным видом смотрел в окно. За окном по-пятничному рано возвращались домой прохожие, а здоровый лабрадор Сеня облаивал росший под окнами дуб. На дубе сидел Барсик и отчаянно пытался отшипеться.…